Сара Крейвен - Дом счастья

Элен устроилась на одном из массивных диванов и включила медленную джазовую мелодию. Однако музыка не могла помешать ей прокручивать в памяти события последних двадцати четырех часов. Больше всего ей хотелось знать, чем занимается Марк и в чьем обществе может сейчас находиться.

Весь день она замечала хищные взгляды, которые бросали на Марка загорелые, сексуальные женщины, ничуть не смущавшиеся ее присутствием.

Вздохнув, она взяла лежавший на столике глянцевый журнал и принялась перелистывать страницы. Вот фоторепортаж о благотворительном оперном спектакле на целый разворот. И в глаза ей немедленно бросилось имя «Ангелина Валлон».

Элен взглянула на фото, чувствуя, как неровно забилось ее сердце.

Перед ней была высокая, красивая дама. Ее темно-рыжие волосы рассыпались по спине. Рядом с ней стоял намного уступающий ей в росте мужчина с бородой и с недовольным лицом. О нем в сопроводительной надписи говорилось: «Ее супруг Эркюль, промышленник».

Элен подумала, что эта женщина, похоже, не привыкла просить о чем-либо дважды. И ее не так просто убедить отказаться от притязаний на человека, который ей нужен.

Ты правильно поступила, сказала себе Элен, когда сделала ставку на целомудрие. Ведь этой женщине ты в соперницы не годишься.

Она отбросила журнал и в гордом одиночестве поднялась в свою спальню.

Через некоторое время она услышала за дверью шаги Марка. Он не остановился возле ее комнаты, и вот уже за ним захлопнулась дверь его собственной спальни.

Элен уткнулась пылающим лицом в подушку.

Я больше не буду просить. Это он так сказал. И не может быть сомнений, что каждое его слово было сказано всерьез.

Что ж, хотя бы за эту поблажку она должна быть признательна.

Марк сказал Элен, что время пролетит быстро, но последующие дни показались ей вечностью. В тот первый день в Сен-Бенуа она как будто ступила в Зазеркалье, в совершенно незнакомый и нереальный мир, полный изобилия и красоты.

Марк не ошибался, когда предупреждал ее об активности фоторепортеров. Элен со смущением читала в колонках новостей о себе как об «очаровательной, но застенчивой» женщине и видела на снимках, как она, приоткрыв рот, цепляется за руку мужа как за соломинку, сулящую ей спасение.

— Расслабься, жизнь моя, — советовал ей довольный Марк. — Скоро их внимание переключится на кого-нибудь другого.

Он успел свозить ее в Канны, Ниццу и Монте-Карло. Шикарные рестораны и блестящие магазины слились в одно сплошное пятно перед глазами Элен. Она не могла не признать, что Марк сдержал свое обещание относительно их взаимоотношений. С первого же дня они редко оставались наедине. В машине, в присутствии своего невольного гувернера Луиса, они поддерживали любезный, но чопорный разговор, а на вилле, по инициативе самого Марка, старались избегать друг друга под неодобрительными взглядами Гастона и Элизы, которых ставило в тупик странное поведение новобрачных.

Элен не знала, где и как Марк проводит вечера, хотя он всякий раз предлагал ей составить ему компанию и приходилось изобретать предлоги для отказа. Но она знала, что ей предстоит лежать без сна до его возвращения.

Иногда хотелось бросить Марку вызов, сообщить ему, что ей известно о том, что у него есть любовница. Но тогда она неизбежно продемонстрировала бы ему, насколько ей небезразлично это обстоятельство; а на такой риск она не могла пойти. Он не должен знать, что в состоянии вывести ее из душевного равновесия. Кроме того, он может поинтересоваться, откуда ей об этом известно. А как признаться, что ей случилось подслушать разговор? Нет уж, куда меньше унижения в том, чтобы хранить молчание и благословлять судьбу хотя бы за то, что она сохранила Монтигл. Когда я окажусь дома, мне будет легче, твердила она про себя.

И все-таки, когда настала пора собирать вещи, Элен почувствовала себя опустошенной. Спустившись к ужину, она обнаружила, что Гастон накрыл стол в столовой, а не на террасе.

— Собирается дождь, мадам, — мрачно сообщил он. Элиза внесла блюдо с домашним гусиным паштетом.

— Мсье просил, чтобы вы начинали без него, — сказала она. — Он разговаривает по телефону.

Прошло больше десяти минут, прежде чем Марк вошел в столовую; на его лице не было ни следа улыбки.

— Прошу прощения, что заставил тебя ждать, — проворчал он.

Ужин прошел почти в полном молчании. Было совершенно очевидно, что мысли Марка витают где-то далеко.

Когда был подан кофе и супруги остались одни, Марк отрывисто сказал:

— Мы выезжаем в аэропорт в десять утра. Ты будешь готова?

— Время вылета переносится?

— Мы летим не в Лондон. Некоторое время пробудем в Париже. Я, кажется, говорил тебе, что у меня есть там квартира.

— Да, — подтвердила Элен. — И номер в отеле в Лондоне.

Марк криво усмехнулся.

— Квартира больше, можешь мне поверить. Для начала скажу, что спальня там не одна, — подчеркнул он.

Элен покраснела, смутившись тем, что он так легко прочитал ее мысли.

— Это неважно, — сказала она. — Я бы предпочла скорее возвратиться домой.

— Элен, ты моя жена, — задумчиво возразил Марк. — И потому считается, что твой дом там, где я.

— Наш брак не такого рода, — заметила Элен, не глядя на мужа. — И мне нужно быть в Монтигле. Я должна увидеть, как продвинулись работы. Да и что мне делать в Париже? Разве что стеснять вас, — добавила она.

Марк вскинул брови.

— Стеснять меня? Каким же это образом?

Элен закусила губу.

— У вас есть дела. Вы будете встречаться с людьми. И вообще, нам нужно отдохнуть друг о друга.

— Ты так полагаешь? — В голосе Марка послышалась издевка. — Значит, Монтигл зовет, и ты откликаешься на его призыв. Что ж, я поеду в Париж один и договорюсь, чтобы тебя встретили в Лондоне. — Он допил кофе и поднялся из-за стола. — А теперь прошу меня извинить. Я еще раз попытаю счастья в казино.

Элен не удержалась от вопроса:

— Это там вы проводите вечера? Я и не подозревала, что вы такой азартный игрок.

— Я им и не был, пока не встретил тебя, — примирительно произнес Марк. — Но оказалось, что колесо фортуны или колода карт добрее ко мне. — Он поднес к губам ее пальцы. — Au revoir.

Элен терпеть не могла грозы, но в этот вечер она была почти рада непогоде, которая отвлекала ее от насущных проблем. Я же одержала победу и возвращаюсь в Монтигл, думала она. Так почему же чувствую себя проигравшей?

Все же перспектива скорого возвращения домой помогла ей успокоиться; во всяком случае, она погрузилась в сон почти сразу.