Энн Мэтер - Мы увидимся вновь

— И вы снова вышли замуж? — настаивала Анита. — Эмма не может быть вашей дочерью от первого брака.

— Нет. — Изабел не знала, куда ведет этот разговор, но ей он не нравился. — Я жила одна почти шесть лет.

— Ах вот как! — Анита с неким удовлетворением облизала губы. — Значит, ваша дочь — внебрачный ребенок?

Изабел разозлилась:

— Полагаю, что это мое дело, сеньора! И если вы желаете понапрасну тратить свое время, обсуждая мою личную жизнь, то мы прекращаем это интервью!

— О, мисс Джеймсон! — На лице Аниты теперь отражалось раскаяние. — Я не хотела обидеть вас. Простите меня, сеньора. Я писатель и, естественно, интересуюсь жизнью любого человека, с которым мне приходится общаться. — Она виновато улыбнулась. — Пожалуйста, не расстраивайтесь. Ваша жизнь — это ваше дело, несомненно.

«Да, конечно!» — с яростью подумала Изабел.

Алессандро свернул на подъездную аллею виллы «Мимоза» и поставил свой «лексус» в некотором отдалении от дома. Он не хотел встречаться с Анитой, по крайней мере, пока. Он хотел видеть Изабел — и только Изабел.

Прошло три дня с тех пор, как Карлос увез ее из его поместья. И все эти три дня Алессандро занимался тяжелой физической работой, пытаясь осознать и переварить тот факт, что его чувства к Изабел не поддаются его контролю.

И это было нелегко.

В течение трех лет он много думал о ней. Особенно тогда, когда лежал на больничной койке, мучительно осознавая, что больше никогда не будет таким же, каким был до аварии. К тому времени уже стало ясно, что жизнь его вне опасности, но порванная связка означала, что он никогда не будет ходить нормально. А пластический хирург был вынужден признать, что даже несколько операций не смогут окончательно убрать шрам с его лица.

Алессандро было очень плохо. Он чувствовал себя чудовищем, монстром. Он был уверен, что женщины теперь будут смотреть на него с отвращением или с жалостью. И мысль о том, чтобы приехать в Лондон и предстать в таком виде перед Изабел, была совершенно неприемлема.

Конечно, со временем ситуация улучшилась. С некоторым изумлением Алессандро обнаружил, что некоторые женщины находят его шрам весьма привлекательным. Они смотрели на него как на некоего современного Прометея, поборовшего увечья и боль. «Или дело все-таки в моих деньгах?» — иногда с цинизмом думал он.

И всегда рядом с ним — зримо или незримо — присутствовала Миранда. Всегда недовольная, раскаивающаяся, проклинающая себя и жаждущая доказать свою преданность ему — так, как было принято в их старинных семьях.

Нахмурившись, Алессандро вышел из машины и тихо, чтобы никто не слышал, захлопнул за собой дверцу. Он вздрогнул, когда перенес вес тела на больную ногу. Все три дня он занимался стадом — не слезая с лошади, подгонял отбившихся коров и арканил молодых бычков, — но так и не смог избавиться от мыслей об Изабел. Душевные терзания оказались сильнее физических мук. И он решил покончить с этой ситуацией раз и навсегда. Именно поэтому он отложил свой визит в «Мимозу» до позднего вечера. Темнота поможет ему. Он знал, что Изабел поселили в отдельных комнатах, с входом через веранду, и это было очень кстати. Он должен проникнуть в ее комнаты так, чтобы никто из слуг его не заметил.

Был уже одиннадцатый час, но он надеялся, что Изабел еще не спит.

Анита не звонила ему с тех пор, как он повез Изабел в свое поместье. Она, наверное, подозревала, что у них какие-то отношения… «Интересно, сколько времени ей понадобится, чтобы умножить два на два и вычислить, что Эмма — мой ребенок?» — мрачно усмехнулся он.

Добравшись до веранды и увидев, что в комнатах Изабел еще горит свет, Алессандро вздохнул с облегчением. Хромая, он подошел к двери, а затем, постояв секунду и собравшись с духом, поднял руку и постучал.

Но в комнатах было тихо, и эта тишина, казалось, длилась бесконечно. Он стал уже думать, дома ли она, когда услышал звук шагов.

— Кто там? — послышался напряженный взволнованный голос Изабел, и Алессандро устало прислонился к стене возле двери.

— Это я, — тихо сказал он. — Алессандро. — Он помедлил. — Открой дверь.

И снова тишина, а потом тихо повернулась ручка, и дверь открылась.

Перед ним стояла Изабел в кремовой блузке без рукавов и шортах. Лицо ее вспыхнуло от гнева, но моментально изменилось, когда свет из комнаты упал на его лицо.

— Боже! — воскликнула она. — Ты болен? — Не колеблясь ни минуты, она сделала шаг вперед и взяла его за руку. — Позволь мне помочь тебе.

Алессандро попытался высвободить свою руку.

— Obrigado. Не надо, я сам, — хрипло произнес он, но Изабел не отпускала его.

— Не валяй дурака! — воскликнула она, помогая ему переступить порог. — Как ты оказался здесь? Ты пришел пешком?

— Конечно, нет, — сухо сказал Алессандро, чувствуя, как пот струится по его лицу. Схватившись за спинку стула, он с облегчением опустился на него. — Со мной все в порядке, — добавил он, но Изабел не отходила от него. — Может, ты закроешь дверь? Я предпочел бы, чтобы нас никто не слышал.

— Да, конечно!

Будто только сейчас осознав, что дверь все еще широко открыта, Изабел поспешно кинулась к ней и почти автоматически повернула задвижку.

Алессандро, вытянув перед собой больную ногу, в изнеможении откинулся на спинку стула. Затем, осознав, что Изабел все еще встревоженно смотрит на него, улыбнулся вымученной улыбкой.

— Я выживу, — уверил он ее. — Просто ударился бедром, только и всего. — Он глубоко выдохнул. — Мне уже лучше.

Изабел сжала руки на груди. На лице ее не было никакого макияжа, и с волосами, свободно падавшими на плечи, она выглядела необыкновенно юной. И слишком желанной для того, чтобы он мог оставаться невозмутимым.

— А как ты повредил свою ногу?

— Я только что сказал…

— Нет. Ты знаешь, о чем я говорю. — Изабел вздохнула. — Миранда… Она тоже пострадала?

— А… — Алессандро поднял голову, почувствовав, что боль, наконец, отступила. — Ты имеешь в виду ту автомобильную аварию? Ты думаешь, именно поэтому она покончила с собой? Потому что, в отличие от меня, не могла смотреть на себя в зеркало?

— Нет! — Изабел переступила босыми ногами.

— Миранда действительно была в момент аварии в автомобиле. Но она осталась невредимой…

— О о о…

Алессандро смотрел на нее из-под опущенных век.

— И это все, что ты можешь сказать? — Губы его искривились. — Смерть Миранды никак не связана с аварией.

— Это хорошо.

— Хорошо? — Он с горечью хмыкнул. — Да, наверное, хорошо. По крайней мере, никто не проклинает меня.

— Ты был за рулем, когда это случилось?