Дженни Лукас - Больше никаких измен

Шариф приподнял бедра, собираясь вонзиться в нее. И вдруг заколебался. Потом, выругавшись, скатился с лежака.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что он не собирается продолжать. Она несколько раз моргнула, пытаясь понять, что происходит. Пытаясь очнуться от только что пережитого накала чувств.

Что-то белое упало ей на ноги. Полотенце. Он бросил ей полотенце?

– Оденься, – прорычал Шариф.

Наклонившись, он подобрал свою одежду и натянул на свое разгоряченное, неудовлетворенное тело.

Ирэн почувствовала, как боль пронзила ее сердце. Она посмотрела на полотенце, на свое обнаженное тело… Она сама бросилась к нему в объятия. Она готова была забыть обо всем ради одного мгновения… А он отверг ее.

– Я не понимаю, – прошептала она.

– Не понимаешь? – с яростью спросил он. Завернувшись в полотенце, Ирэн встала с лежака.

Она почувствовала себя униженной. И покраснела.

– Не могу представить, что ты теперь думаешь обо мне.

– Нет. Не можешь.

– Ты хотел преподать мне урок? Показать, что я просто наивная дурочка, ханжа, с моими нелепыми идеями о любви и…

– Нет, – прервал он ее. – Это не было уроком. Это было ошибкой.

– Я не представляла, как это может быть. – Внезапно ей захотелось плакать. – Мне жаль.

– Жаль?

Шариф подошел к ней и пальцем приподнял ее лицо за подбородок, заставляя ее встретить его взгляд. Она увидела агонию в его темных глазах.

– Это я виноват, – проговорил он. – Только я. Когда я пришел сюда, я вовсе не собирался… но я увидел тебя и… Я один виноват во всем.

Значит, это не было уроком? Ее сердце снова начало биться.

– Тогда почему ты остановился? Я не смогла бы тебе отказать.

– Ты смогла бы остановить меня в любой момент. Просто сказав «нет».

– Но я не могла. То, что я чувствовала… – Ирэн с трудом выдохнула. – Я потеряла контроль над собой. Я просто обезумела. Если это не был урок, тогда я не понимаю. Я была полностью в твоей власти. Почему ты не…

– Не взял тебя?

Она кивнула.

Шариф несколько долгих мгновений молча смотрел на нее.

– Ты говоришь, что теперь понимаешь, какой всепоглощающей может быть страсть. А я понимаю теперь то, что ты всегда мне говорила. Секс должен быть выражением любви. Любви, которая будет длиться вечно. – Он протянул руку и погладил ее по щеке. – Я не отберу у тебя твою мечту.

Слезы выступили на глазах Ирэн. И в этот момент она поняла, что, если бы отдалась ему сегодня, это было бы выражением того, что заполняло все ее сердце.

Она любила его. С его понятиями о чести, с его чувством юмора, с его эгоизмом. Она любила его всей душой.

– Шариф… – Ей хотелось закричать: «Не женись на той женщине, как бы красива она ни была! Женись на мне. Люби меня».

– Ты добилась того, чего хотела, – тихо сказал Шариф. – Поэтому я и пришел сюда. Чтобы сказать тебе…

Ирэн с изумлением посмотрела на него.

– Я отменил свадьбу моей сестры, мисс Тейлор. Вы победили.

– Азиза свободна? – Ирэн с благодарностью посмотрела на него. – Спасибо тебе.

– Нет, это тебе спасибо. За то, что ты напомнила мне о моем долге перед сестрой.

– Но что будет с тобой?

Шариф помрачнел.

– Отмена свадьбы Азизы означает, что моя должна состояться как можно скорее. Я позвоню Калайле и…

– Я видела ее фотографии, – с несчастным видом сказала Ирэн. – Она красива.

– Да, – уныло ответил он. – Очень красива.

Ирэн посмотрела на него, и боль пронзила ее сердце.

– Не делай этого, – взмолилась она. – Не женись на ней.

– Я дал слово.

– Откажись от него, – в отчаянии прошептала она.

Он грустно усмехнулся:

– И это говоришь мне ты? Ты?

Ирэн судорожно глотнула, вспомнив все то, что она говорила ему о чести, о любви и о святости брака.

Шариф заглянул ей в глаза:

– Даже если бы я мог так легко нарушить слово, нельзя забывать о том, что Калайла происходит из могущественной семьи. Если я оскорблю ее отца, это может привести к большим неприятностям. Даже к войне.

– Это несправедливо, – со слезами в голосе произнесла Ирэн. – Ты дал слово, когда тебе было всего пятнадцать! Ты был еще мальчиком!

– Я знал, что делаю. И если я откажусь от обещания, данного Калайле, кто станет потом верить моему слову? Как сможешь ты верить мне?

– Я смогу, – продолжала настаивать Ирэн. – Я хорошо знаю тебя, Шариф. Честь, забота о семье, о своей стране – это для тебя главное. И ты не можешь…

Внезапно тяжелая дверь распахнулась, и холодный воздух ворвался в помещение. Вошедшая служительница, даже не взглянув на Ирэн, направилась прямо к Шарифу. Она что-то сказала ему по-арабски, и Шариф моментально напрягся.

– Что случилось? – спросила Ирэн, когда женщина ушла.

– Тебе нужно одеться, – ответил Шариф без всякого выражения в голосе.

Что-то пошло не так. Ирэн хотелось обнять его, прижать к себе и утешить. Но он снова превратился в могущественного эмира, полностью контролировавшего ситуацию.

– Моя будущая жена решила оказать нам честь своим визитом, – произнес он холодно.

Ирэн приоткрыла губы.

– Ты хочешь сказать…

– Калайла внезапно прибыла во дворец. – Шариф посмотрел на нее усталым взглядом. – Пойдемте, мисс Тейлор. Встретим мою красавицу невесту.

– Слугам доверять нельзя, – заявила Калайла ал-Baxap. – Почти все они воры и лжецы. Или тупые лентяи.

Ирэн покраснела и обменялась взглядом с Азизой, сидевшей рядом с ней. Казалось, Калайла не обращала внимания на стоявших вокруг обеденного стола слуг.

– Ах. – Калайла повернулась к Ирэн с фальшивой улыбкой. – Прошу прощения. Конечно же я не имела в виду вас, мисс Тейлор.

– Разумеется, – сквозь зубы процедила Ирэн.

Она встретилась глазами с Шарифом. Он сидел во главе стола, одетый в белую национальную одежду, приличествующую случаю. Его красивое лицо было совершенно бесстрастным. Но Ирэн знала, что он чувствует, и ее сердце сжалось от боли.

Эта ужасная женщина должна была стать его женой… матерью его детей…

Когда Ирэн впервые увидела Калайлу, ее охватило отчаяние. Женщина показалась ей еще красивее, чем на фотографиях. У нее были сильно накрашенные темные глаза, мелированные волосы и ярко-красные губы и ногти. На ней было надето облегающее фигуру красное платье, а на плечи небрежно наброшено норковое манто. Она казалась чем-то средним между роскошной кинодивой пятидесятых годов и страдающей анорексией звездой порнофильмов.

– Будь моя воля, – продолжала Калайла, – я похоронила бы всех слуг в пустыне. А вместо них завела бы дрессированных собак. Или роботов. – Она вздохнула. – Жаль, что робототехника развивается так медленно.