Кэрол Маринелли - Притворись моим мужем

Люка встал и подошел к сейфу, где хранил крестик ее матери, и открыл его.

Он решил просто молча отдать крестик Софи и посмотреть, что она на это скажет.

– Значит, хочешь начать с чистого листа? – уточнил Люка.

– Да. Я больше не вспомню о том, что ты говорил обо мне в суде.

Почти поверив в это, он начал доставать из сейфа цепочку с крестиком, но остановился, когда Софи добавила:

– Я больше ни слова не скажу о твоих женщинах.

– Но ты только что о них снова заговорила, – раздраженно воскликнул Люка и, видя, что Софи еще не готова услышать правду, вместо крестика вынул из сейфа сережку ее матери. – Ты все та же четырнадцатилетняя девчонка, заталкивающая в лифчик салфетки.

– Ты о чем?

– Ты так и не повзрослела, или, скорее, ты не хочешь двигаться вперед.

– Так и осталась крестьянкой?

– Стоит сказать тебе поперек хоть слово, и ты тут же попрекаешь меня прошлым. А как же чистый лист, Софи?

– Тише! Не хочу, чтобы отец услышал нашу ссору.

– Не услышит. Стены тут звуконепроницаемые. Так что давай ссорься, говори, что собиралась… На! – Люка швырнул ей золотое украшение, но не то, которое собирался отдать сначала.

– Это сережка моей матери!

– Я нашел ее в своей спальне. Ну давай, Софи, продолжай, что ты хотела сказать?

– Я не хочу с тобой ругаться.

– Хочешь заняться любовью?

Окинув взглядом обнаженное тело Люки и его возбужденный член, Софи нахмурилась:

– Не думаю, что у тебя на уме именно любовь.

Люка подошел и разорвал на ней тонкую сорочку.

Даже не отступив, Софи уточнила:

– Ты будешь заниматься со мной сексом, хотя не хочешь на мне жениться?

– Да. И если бы тебе была известна моя репутация, ты бы знала, сколько девиц жалуется на то же самое.

– Но со мной ты занимаешься сексом не так, как с ними.

– Откуда тебе знать?

– Я знаю, – заявила Софи, глядя Люке в глаза. – Знаю точно.

– Это слишком самоуверенное заявление для женщины, имевшей секс всего дважды.

– Всего однажды, – поправила Софи. – Мы только…

Она не договорила, потому что Люка крепко прижался губами к ее губам. Софи, запустив пальцы ему в волосы, ответила на поцелуй.

– Запомни: мне не нужна благотворительность, – произнес Люка, раздвинув бедром ее ноги и остановившись, хотя его терпение уже готово было лопнуть.

– Это не благотворительность, – ответила Софи, направляя его в себя.

– Ничего себе фобия!

Люка раскусил ее обман, но Софи было уже плевать на это. Она хотела лишь, чтобы Люка поскорее овладел ею.

Но он не спешил в нее войти.

Вместо этого Люка встал на колени.

– Что ты делаешь? – удивилась Софи.

– Продолжаю с того, на чем мы в прошлый раз остановились.

И он начал ласкать ее языком между ног так умело, что Софи впору было поблагодарить всех его предыдущих женщин, на которых Люка отточил свое искусство любовника.

Содрогаясь от наслаждения, она кончила.

– Люка…

– Что? – спросил он, сев на пятки между ее раздвинутых ног и дразня Софи тем, что лишь на чуточку входил в нее и снова выходил. – Хочешь, чтобы я остановился?

«Да уж, с него станет», – мелькнуло в голове у Софи.

– Кончай теперь сам.

– Я ведь предупреждал, что не люблю мучениц. О, нам нужно попробовать кое-что другое…

– Что, например? – спросила Софи, и Люка еле сдержал улыбку, чувствуя, как нетерпеливо поднимаются навстречу ему ее бедра.

– Что-нибудь опасное.

Софи кивнула в ответ, и Люка поцеловал ее так, словно в первый раз, опустился на нее и вошел в нее до предела. А Софи впилась ему в спину пальцами и отдалась на его милость.

Они занимались любовью.

Возможно, завтра они пожалеют об этом.

Но это будет потом, а сейчас Люка целовал Софи так, как не целовал никакую другую женщину, и Софи пьянела от его поцелуев.

Она улыбнулась и откинула с лица Люки взмокшие от пота пряди, чтобы видеть его, чувствовать его волосы под своими пальцами. Софи прекратила сражаться с Люкой – теперь она его ласкала. Они катались по кровати, занимаясь любовью, и кончали снова и снова.

Оружие было сложено. Стены между ними рухнули.

Софи приняла предложенное Люкой временное перемирие, и теперь они старались наверстать все, что когда-то упустили.

Следующим утром Люку разбудили слова Софи:

– Я тебя не понимаю.

Он посмотрел на нее, лежащую на его подушке, и спросил:

– А откуда взялась вторая сережка? – потому что сейчас на Софи были обе.

– Я всегда ношу ее в сумочке.

В этот момент Люка понял, что память о матери никогда не изгладится в сердце Софи. Он правильно сделал, что не открыл правду. Если ее рассказать, Софи его никогда не простит.

– Ты меня не понимаешь, потому что я тебе этого не позволяю, – сказал Люка и встал с кровати.

– Ты разрешишь мне хотя бы попытаться?

– Нет. – Люка сел на постель и взял Софи за руку. – Между нами была такая любовь, которую дано испытать далеко не всем. Знаешь, как говорят: «Лучше любить и потерять любовь, чем вообще никогда не любить».

– Ненавижу эту цитату! Кто это сказал?

– Альфред Теннисон.

– Что ж, он ошибался.

– Я согласен с тобой. Хотелось бы мне, чтобы я тебя никогда не любил.

– Но ты любил меня.

– Да.

– А теперь любишь?

Люка был никудышным обманщиком, поэтому он вместо ответа на вопрос поцеловал Софи и сказал:

– Скоро все закончится. Мы снова заживем каждый своей жизнью, зная, что правильно поступили, скрасив твоему отцу последние дни. Кстати, когда мы приедем в Бордо-дель-Чело, нам будет проще вести нашу игру.

– Почему?

– Потому что я поселюсь в отеле и, как примерный жених, буду держаться на расстоянии от моей застенчивой невесты со стыдливым румянцем.

– Представляю, какой у меня будет стыдливый румянец, когда ты не явишься к алтарю.

– Я не могу жениться на тебе, стать твоим фальшивым мужем. Я не смогу обмениваться клятвами в церкви, зная наперед, что мы их не сдержим.

Люка встал и направился в ванную.

– Эй! – окликнула его Софи. – Мне тоже хотелось бы, чтобы я тебя никогда не любила.

Желая Пауло доброго утра, Люка заметил, что цвет глаз старика словно резко вылинял. А когда Софи протянула отцу чашку с кофе, у того так сильно задрожали руки, что дочери пришлось самой поднести чашку к его губам. Сиделка вскочила, чтобы помочь, но Софи остановила ее:

– Я сама.

Люка был так добр с Пауло и с таким усердием занимался подготовкой свадьбы, что временами Софи приходилось напоминать себе, что все это притворство.

– Что насчет свадебного приема? – прохрипел Пауло, тяжело дыша.

– Отель «Океанский бриз» уже зарезервирован для другого мероприятия, – ответила Софи и посмотрела на Люку, но тот отрицательно покачал головой, давая понять, что ничем не может помочь – этот отель, когда-то принадлежавший его отцу, он продал в первую очередь.