Мишель Селмер - Ледяной огонь

— Дерганая психопатка, — поддержала ее сестра.

Она еще не закончила фразу, как в воздухе просвистел сжатый кулак. Раздался глухой удар, вскрик, и девица оказалась на полу.

Дилан с уважением посмотрел на Айви. Оказывается, у его бывшей жены неплохой удар справа.

Хизер стояла, раскрыв от удивления рот. Она даже отступила на шаг, совершенно не желая составить компанию сестре.

Дверь распахнулась, и из-за спины Блейка раздался веселый голос Дейдре:

— Всем привет! А вот и мы!

— Не могла подождать, когда я войду? — тоном обиженного ребенка сказала Дейдре, протянув лед своей подруге.

Айви осторожно приложила его к покрасневшим и воспаленным костяшкам пальцев. Никогда еще в своей жизни она не била человека, если не считать того удара бутылкой, конечно. Она до сих пор не могла понять, как это произошло. В памяти остались только последние обидные слова одной из близнецов, ее удивленно-испуганное выражение лица и приподнятые в немом изумлении брови Дилана.

— Я не знаю, как это случилось, — сокрушенно сказала Айви и покачала головой. — Все получилось так неожиданно и быстро.

Она поморщилась от ноющей боли и посмотрела на Дейдре. Все это время с лица ее кузины не сходила умиротворенно-счастливая улыбка.

— Хотя момент удара я пропустила, но, судя по запоздавшей реакции пострадавшей, он вышел на славу, — веселилась Дейдре. — Раньше я не замечала за тобой задатков боксера.

— Я тоже. До этого дня, — хмуро сказала Айви, вспоминая, чем закончился ее импульсивный поступок и особенно чем он мог бы закончиться, если бы эта кукла выполнила свою угрозу подать на нее в суд за умышленное членовредительство. Теперь всех четверых в доме не было, но никто по этому поводу особо не переживал.

— Я знал, ты бываешь импульсивна, но чтобы так… — блеснули в усмешке зубы Дилана. — Ты точно ничего от нас не скрываешь? Может, стоит подумать о профессиональном ринге? Женский бокс — это, конечно, нонсенс, но по крайней мере тогда ты сможешь не беспокоиться, если с карьерой писательницы или психолога вдруг придется покончить.

Айви метнула подозрительный взгляд на Дилана, устроившегося в кресле напротив нее, и нахмурилась. Уж что-то слишком он веселится.

— У меня получится, если только ты согласишься стать моей тренировочной грушей, — сладко пропела она.

— Мне больше нравится моя физиономия без синяков, — заявил Дилан.

— Тогда тебе повезло, потому что моя боксерская карьера только что закончилась.

— Похоже, за время, что мы отсутствовали, вы нашли общий язык, — заметила Дейдре, которая все это время с интересом слушала их обоих.

— Правильнее сказать, пришли к согласию по некоторым пунктам, — поправила ее Айви. — Ты лучше скажи, куда вы пропали. Я волновалась за тебя.

— Извини, — покаянно произнесла Дейдре. — Мы с Блейком решили, что поддержка его родителей не стоит всех тех унижений, которые нам приходится терпеть.

— Так что теперь я — паршивая отца в своей семье, — произнес откуда-то сбоку голос Блейка.

Все головы повернулись к нему.

Дилан внимательно пригляделся к своему другу. Кажется, Блейку наконец надоело служить ковриком. Впервые за все время, что они знакомы, взгляд его карих глаз был тверд и спокоен.

— Если вам будет нужна помощь, вы всегда можете обратиться ко мне, — негромко сказал он. — Я буду только рад помочь.

— Спасибо, — улыбнулся Блейк. — Надеюсь, что мы сами справимся.

— Но как же свадьба, гости? — спросила Айви.

— Мы уже поженились.

— Что-о? — хором воскликнули Айви и Дилан.

Дейдре нежно улыбнулась мужу. Он улыбнулся ей в ответ.

— Именно поэтому я теперь паршивая овца, — пояснил Блейк. — Я позвонил родителям и сказал, что нам не нужны ни их деньги, ни эта свадьба. Среди приглашенных гостей нет никого, кого мы хотели бы видеть, кроме вас, поэтому это также не наша проблема.

— Завтра у нас начинается медовый месяц, — Дейдре слегка покраснела. — Сначала мы поедем на побережье, а затем отправимся в круиз. А вы можете остаться, тем более что у тебя еще отпуск не закончился, — закончила она, обращаясь к Айви.

Айви встретилась взглядом с Диланом и поняла, что он подумал о том же, что и она.

До воскресенья еще три дня, а в их распоряжении огромный пустой дом. Хотя вряд ли он понадобится им весь. Его или ее спальни будет вполне достаточно….

Три дня пролетели как один час. И вот он уже помогает Айви укладывать вещи в багажник.

Еще вчера ему стало окончательно ясно, что он снова по уши влюблен в свою бывшую жену. Следовало бы знать, что этим все и закончится. Дилан был готов снова признать свое поражение, но Айви категорично заявила, что она не может рисковать своей карьерой.

Он не понимал, как она может быть так жестока к нему. И к себе, когда им так хорошо вместе… Но сегодня утром, когда она спала в его объятьях, он решил, что первый шаг должна сделать она. Пока Айви не признается себе в своих чувствах, их воссоединение ни к чему не приведет. Конечно, он может поехать с ней и устроить так, чтобы они повсюду сталкивались. Он может следовать за ней по пятам, но ведь Айви так упряма! А если она упрется, тогда он точно ничего не добьется.

Смотреть, как она садится в машину, было невыразимо тяжело. Искушение схватить ее и никуда не отпускать было непреодолимым. Дилан сжал руки в кулаки и пообещал себе, что если через две недели она ничего не предпримет, тогда первый шаг сделает он сам.

Она снова будет его женой, поклялся он себе. Даже если для этого ему придется ждать еще десять лет. Больше терять эту женщину он не намерен.

— Спасибо за все, — тихо сказала Айви и как-то робко улыбнулась ему. — Не думала, что обрадуюсь нашей встрече, но все оказалось совсем не так, как я ожидала.

Ей отчаянно не хотелось с ним расставаться, но ее ждет работа.

— Надеюсь, что еще увидимся.

— Обязательно. — Это прозвучало как клятва. — Счастливого пути.

Второй раз он наблюдал, как его покидает любимая женщина, и делать это было ничуть не легче, чем в первый.

Две недели, напомнил он себе, глядя ей вслед.

Вот уже седьмой день Айви сидела за компьютером сложа руки. И это не было преувеличением. Вместо того чтобы порхать над клавиатурой, ее руки безжизненно лежали на коленях. За всю эту чертову неделю она не напечатала ни единой строчки, а ведь срок, к которому она была обязана представить вторую книгу, сокращается. Это проблема номер один.