Мэгги Кокс - Поймай, если сможешь

Поцелуй в парке еще сильнее разжег страсть Николая. Если Элли в самое ближайшее время не окажется в его кровати, то ему придется серьезно подумать над тем, не позвонить ли одной из его бывших любовниц. Николай обхватил голову руками и тихо застонал. Нет, он этого не сделает!

После того, как он опять поцеловал Элли, он уже не мог представить рядом с собой никакой другой женщины.

Узнав, что Элли много сил и времени отдавала приюту, да к тому еще и жертвовала на него деньги из собственного кармана, Николай задумался об обоснованности своих обвинений против нее. Как-то не вязался созданный им образ воровки и авантюристки с ее благотворительностью и человеколюбием.

И, принимая во внимание ее, безусловно, трепетное отношение к Арине, Николай не мог представить, что она могла сознательно подвергнуть риску жизнь девочки. Даже ради Саши, если он и был ей дорог. Сомнения по поводу брата стали возникать в голове у Николая. Неужели он просмотрел что-то? И все это привело к трагедии, которая унесла жизнь Саши… После смерти родителей вся ответственность за брата лежала на его плечах. Не слишком ли он много позволял Саше из любви к нему? Что же тогда произошло в тот день?

В дверь постучали. Проведя рукой по волосам, Николай почувствовал, как все его тело снова напряглось при мысли, что за дверью находится Элли. Когда он увидел в проеме голову своей домработницы, то разочарованию его не было предела.

— Да, Мириам. Что такое? — нетерпеливо спросил он.

— Элли просила вам передать, что она вышла. У нее какая-то встреча в кафе.

— С кем? — воскликнул Николай.

— Не знаю, мистер Голицын.

— Когда она ушла?

Его охватила тревога. Неужели она снова сбежала и оставила его и Арину? Сердце Николая гулко стучало, и он отругал себя за то, что начал обращать внимание на ее положительные качества, едва не забыв о том, что она уже предала его и Арину один раз.

— С полчаса назад, мистер Голицын.

— Вы уверены, что она не упомянула, куда идет и с кем встречается?

— Да, уверена. К сожалению, она только сказала, что выйдет ненадолго.

Николай пожалел, что Мириам не сообщила ему об этом раньше. Но винить ее было бессмысленно. К тому же не могла же Элли безвылазно сидеть в четырех стенах? Однако мысль о том, что она ушла на свидание с кем-нибудь из своих бывших любовников, больно ударила по самолюбию Николая.

— Спасибо, Мириам. Я тогда подожду ее возвращения. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мистер Голицын.

Не в силах избавиться от ощущения, что она что-то сделала не так, Мириам вздохнула, но потом передернула плечами и направилась к себе.

— Хорошо провела время?

Николай поднялся из кресла, в котором ждал возвращения Элли. Он сам удивился, как ему удавалось сохранять спокойствие. Шел первый час ночи, и им уже овладел страх, что она не вернется.

Элли могла прийти к выводу, что ей лучше рискнуть и попытаться сбежать от него, хотя он и обещал посадить ее саму и отца в тюрьму. Настроение у него было отвратительным, но при этом Николай не смог удержаться от того, чтобы не залюбоваться Элли. Тусклый свет из коридора подчеркивал все изгибы ее тела, и волосы сияли. Его поразила белизна кожи Элли, которая идеально гармонировала с ее изумрудными глазами. Они были широко распахнуты, поскольку она едва ли ожидала натолкнуться на него, вернувшись в дом.

— Уже поздно. Николай! Тебе не нужно было меня ждать. У меня же есть ключи. Ты мне их сам дал.

— Где ты была? — спросил Николай, все еще не в силах оторвать взгляда от сверкающих глаз Элли.

— Разве Мириам тебе не сказала? — Элли нахмурилась. — Я ей сказала, что мне позвонили и пригласили в кафе. Ты работал, и я не хотела тебе мешать.

— Он или она?

— Что?

— Кто тебя пригласил?

— Не верю своим ушам! Ты всякий раз будешь у меня выпытывать, что я делала, уйдя из дома? Может, еще прикажешь Ивану сопровождать меня? Тогда ты сможешь быть в курсе каждого моего шага.

— Ты преувеличиваешь! — Николай выругался и сжал руки.

— Нет! Это ты зашел слишком далеко! — Она предостерегающе помахала ему пальцем, и он инстинктивно схватил ее за локоть. — Отпусти меня!

Глаза у нее расширились от ужаса, она вся сжалась и рукой заслонила от него лицо, как будто думала, что он собирается ударить ее. Забыв обо всем, Николай крепко прижал Элли к себе.

— Я не собирался бить тебя. Клянусь, я никогда не подниму на тебя руку, девочка моя[2].

Последние слова у него вырвались по-русски, но Элли поняла их значение, поскольку Николай так всегда обращался к Арине.

Он гладил Элли по голове, стараясь успокоить, а потом не удержался и несколько раз поцеловал в лоб. Один раз, второй, третий. Ему сразу же захотелось большего: почувствовать вкус губ Элли, раздеть ее, чтобы покрыть все тело с головы до ног поцелуями. Он больше не мог терпеть огонь желания, который мучил его с момента их встречи.

Продолжая дрожать, Элли приникла к нему и тяжело вздохнула.

— Один из моих приемных отцов ударил меня по лицу в приступе ярости… Я до сих пор не могу забыть этого.

— Ужасно. Поверь, я никогда, слышишь, никогда не подниму на тебя руку!

— Знаю…

Элли положила голову ему на грудь и обняла за талию. Она больше не пыталась отстраниться от него и не сопротивлялась. Николай больше не мог и не хотел себя сдерживать.

— Пойдем ко мне, — прошептав он, с трудом отрываясь от Элли. — Пойдем наверх и забудем обо всем на некоторое время. Только ты и я.

Очутившись в его роскошно обставленной спальне, Элли испытала двоякое чувство. Она очень хотела, чтобы Николай занялся с ней любовью. И боялась, что покажется ему скучной из-за своей неопытности. Но страсть была несравненно сильнее. У нее уже больше не было сил бороться с желанием, которое он в ней пробуждал. Ей вспомнились его слова, что она добровольно согласится переспать с ним. Николай прав, ему не придется принуждать ее.

Дверной замок щелкнул за ее спиной…

Элли отвела глаза и увидела огромную кровать, над изголовьем которой висели зеркала. На роскошном покрывале лежали шелковые и парчовые полушки. О чем она думала? Конечно, такая кровать предназначена для соблазнения женщин!

Мозг ее перестал работать. Она пошла на поводу у непонятных чувств, которые пробуждал в ней Николай и которых она ужасно боялась. По какой-то странной причине, несмотря на трудные взаимоотношения между ними, ей хотелось дойти до конца и позволить желанию завладеть собой. Понять, в чем тут дело, Элли уже не пыталась.