Тони Блэйр - Очаровательная соседка

− Понедельник… − сказал он вслух.

Какой-то гнусный голос внутри его закаркал:

«Вот и все, детки-клоуны, цирк окончен! Джентльмены, попрощайтесь с вашими дамами! А ты пошляк, Кэссиди…»

Но было еще что-то… Он не мог объяснить себе, что именно.

− Извини, я ужасно тороплюсь. − Холли металась по комнате, хватаясь то за косметичку, то за расческу, то за пеленку Эмили. − Уже опаздываю, а ее нужно накормить завтраком.

Дерек молча кивнул.

− Но ты можешь идти в душ, если, конечно, не опаздываешь тоже.

− Да, мне пора на работу, − озадаченно проговорил Дерек. − А я уже забыл!

Через двадцать минут они встретились в гостиной. Дерек успел принять душ и одеться, пока Холли одевала и кормила ребенка. Вчерашние любовники, сейчас они чувствовали странное отчуждение. И все же Холли надеялась, что она ошибается.

«Он спал, а я ворвалась в спальню, только и всего… Это ничего не изменит! В конце концов, я знаю не так много счастливчиков, способных утром в понедельник проснуться в хорошем настроении!»

− Дерек… − Они стояли лицом к лицу в холле. Она понимала, насколько все это выглядит странным, но сказать было совершенно нечего.

− Я, наверное, пойду, − пробормотал он и закашлялся. «Дур-р-рацкое положение! Эй, Кэссиди, придумай что-нибудь! Ну, пожалуйста, придумай! Все слишком сложно…»

Холли сказала себе, что должна, просто обязана воспользоваться последним шансом, иначе…

«Иначе он уйдет. И все. Но что же сказать?»

− Будешь завтракать? − весело спросила она.

Их глаза встретились. Дерек взял ее за руку и повел к дивану. Усадив Холли, он сел рядом и осторожно погладил ее по щеке.

− Холли, − его голос пресекся, − я люблю тебя, но…

«Я так и знала! Все это было слишком хорошо, чтобы длиться вечно…»

Холли старалась не шевелиться, не дышать, не говорить, оттянуть как можно дальше то страшное мгновение, когда…

Словно против воли она спросила:

− Но что?

− Я думаю, мы поторопились, и… я не знаю…

− Конечно, не знаешь, − обреченно вздохнула Холли, − и что дальше? Что нам с Эми теперь делать?

− Ну, может, как это говорится, попридержать коней?.. Холли перевела дыхание, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной.

− Дерек, послушай, кони не думают о финише, они просто бегут. Бегут и все!..

− Да, но… я…

− Испуган?

− Может быть. Но в любом случае будет разумнее не торопиться.

«Идиот, ты хоть слова бы выбирал помягче!» − выругал себя Дерек. Холли выглядела такой беззащитной… такой несчастной…

− Хорошо, я поняла. − Холли не хотела, чтобы ее голос звучал так холодно, но ничего не могла с собой поделать.

− Послушай, − мягко продолжил он, − это не значит, что я не люблю тебя. Не значит, что я не хочу быть вместе с тобой… и Эмили. Наоборот, я забочусь о вас и…

«Заботится. Он заботится… Это теперь так называется?» Ее мечты рушились на глазах.

Дерек не знал, как еще высказать то, что он чувствовал. Холли поняла: он никогда бы не подвел ее. Дело было совсем в другом.

− Все в порядке, Дерек. Я все понимаю.

− Да? Потому что…

− Да, − твердо сказала она, надо было все заканчивать. − Собравшись, как перед прыжком в ледяную воду, Холли безразлично проговорила: − Извини, я опаздываю отвезти Эми, а тебе тоже надо на работу.

− Ну да. − Его голос звучал грустно и устало.

«Она рада. Во всяком случае, я надеюсь. А я… я боюсь! Черт бы меня побрал: я ее люблю, хочу полюбить Эмили и боюсь…»

Дерек поднялся и стал повторять уже сказанное.

− Да… то есть, знаешь… черт, как это трудно описать! В общем, давай остановимся, честно спросим себя о наших чувствах и…

Внезапно Холли все стало ясно.

«Ну конечно! Наш бесстрашный Дерек боится полюбить мою дочь. Эту крошечную девочку. Оставь его в покое, Холли, это трус…».

− Я все поняла. − Он мог только удивиться бесцветности ее голоса. − Все нормально. Не забудь Забияку.

− Пока, − тихо сказал Дерек и прикрыл дверь.

Холли заплакала.

«Ну и какой из него отец, − злилась она. − Даже за своим котом присмотреть не может. Эмили не нужен тот, кому не нужна она! Тогда почему я здесь сижу и реву?»

Плакать больше было нельзя, Эмили начала нервничать.

− Все будет хорошо, маленькая, − твердо сказала Холли, входя в детскую. − Я люблю тебя. Уж я-то знаю, что это значит. Не бойся. Я никогда тебя не брошу, зайка.

Несколько секунд Дереку казалось, что пока еще в его силах все изменить. Но с последними словами Холли он понял, что это не так. Такой обиды не простит ни одна женщина, будь она даже самой лучшей на свете.

Поэтому он молча собрался и ушел к себе.

Только вечером в доме Холли раздался телефонный звонок.

− Холли, это я. − Голос Дерека звучал взволнованно и почта испуганно. − Можно сейчас к тебе зайти?

Холли долго молчала, прежде чем ответить:

− Дерек, я думаю, что не стоит. Нет.

− Что это значит?! «Нет, я устала» или «нет, у меня другие планы»?! Или «нет, катись к черту»? Что значит «нет»?

Не будь Холли так поглощена своим горем, она расслышала бы панику в голосе Дерека.

− «Нет» значит просто нет, Дерек…

Весь следующий рабочий день Дерек размышлял о случившемся.

«А ведь, по сути, ничего особенного не произошло. Мы нелепо, глупо поговорили… и она больше не хочет меня видеть. А я чувствую, будто проснулся и снова − одиночество. Просто все пошло своим чередом. Опять. Да будь оно все проклято!.. Ну, неужели непонятно, что в моих словах был смысл, − не могу я так с места в карьер! Обдумали бы все толком, поговорили бы еще пару раз − а там, пожалуй, я бы и привык… Ч-ч-черт!»

Он попал молотком себе по пальцу и выругался.

Кто-то из ребят обернулся и встретился с ним взглядом.

− Дерек, я не хочу вмешиваться не в свое дело… Но ты уверен, что тебе не стоит сегодня уйти пораньше? Мы справимся.

Он вздохнул и отложил молоток. Рассерженный начальник − еще куда ни шло, но начальник, страдающий от несчастной любви… Его ребята этого не заслужили.

− Нет уж, − вздохнул он. − Давайте-ка сегодня устроим выходной. Эй, ребята, все свободны! Завтра доделаем.

Прошла неделя. Дерек стал нарочно задерживаться на работе, даже растягивал рабочий день, потому что вечерняя пустота в доме только напоминала о пустоте в его сердце. Котенок Забияка верно ждал хозяина, устраиваясь у него на коленях каждый раз, когда тот опускался в кресло перед телевизором.