Пенни Джордан - Возвращение любви

Когда-то давно он уже ласкал ее так, и она вскрикивала, когда чувственные стрелы пронзали ее. Тогда Холли боялась силы этого чувства. Теперь же…

Она содрогнулась от сладостного удовольствия и изогнулась, обхватив Роберта руками, прижимая его к себе и шепча его имя, и он почувствовал, как содрогнулся в ответ.

Но то что последовало за этим, было как сон, время бежало стремительным потоком, унося ее с собой, и она чувствовала только его руки, его дыхание и бесконечное удовольствие.

Она чувствовала его гладкие мышцы под своими руками. Она ощущала их сокращение от прикосновения ее пальцев.

Он целовал ее живот, бедра с медлительной нежностью так, что каждая секунда казалась ей вечностью чувства и желания.

Когда-то, когда она была девчонкой, она испугалась той черты, за которой находилась сейчас, и в страхе отстранилась от него. Но она скоро перестала колебаться, потому что сомнение отхлынуло в инстинктивном осознании того, что за этим стоит.

Она потонула в чувствах, его тело стало легким и невесомым, оно страстно желало его. Ее облегчение наступило тогда, когда это желание уже невозможно было выносить, и она издала крик.

Роберт какое-то время не решался. Она услышала, что он забормотал что-то – то ли протест, то ли вопрос, в своем состоянии она не могла различить слов, только почувствовала его нерешительность.

Она дотронулась до него и почувствовала, что он дрожит.

– Я хочу тебя, Роберт. Я хочу только тебя, – сказала она, – и как только она это сказала, ее тело стало коварно обольстительным и почти вынуждало его позабыть о самоконтроле и прильнуть к ней, овладеть ей.

Необычность этого ощущения смутила их обоих, и они оба почувствовали себя неловко.

– Холли…

Роберт смотрел на нее изучающим взглядом. Ей хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть этого.

– Ты какая-то такая маленькая – все прямо как в первый раз…

Слова эти были сказаны очень осторожно, очень сочувственно, возвращая ее к действительности, а ей этого сейчас меньше всего хотелось. Возвращение к действительности означало бы постановку вопроса – что она делает и почему. Возвращение к действительности означало бы…

– Я… я не хочу сделать тебе больно.

Он и в первый раз так сказал, с горечью подумала она, и хотя она желала его, все-таки немного испугалась. Но он не сделал ей больно тогда и, уверена, он не сделает ей больно и сейчас.

Она успокоилась и приблизилась к нему, почувствовав, как он отозвался на это чувственным содроганием.

Ничего почти не изменилось, подумал он, его любовь к ней насмехается над его предполагаемым самоконтролем и зрелостью.

Понимая, что уже больше не в силах контролировать себя, он позвал ее голосом, полным сладкой муки. Ему показалось, что она проговорила что-то в ответ, но он уже был слишком захвачен нараставшим в нем чувством, пытаясь дать ей понять, что хотел бы иметь больше времени, больше возможности контролировать себя, чтобы убедить ее в том, как всегда любил ее и будет любить.

– Холли.

Холли сердито перевернулась, стараясь не обращать внимания на соблазнительный мужской голос, выговаривавший ее имя. Она не хотела просыпаться, что-то мешало в глубине ее памяти, какая-то причина, что-то неприятное, предупреждающее ее, что лучше не просыпаться, но голос продолжал ее звать. Она чувствовала теплое дыхание у себя на лице и руке, которая нежно теребила ее за плечо.

Вздохнув, она открыла глаза и застыла в шоке и неверии, вспомнив события минувшей ночи.

– Уже десятый час, и мне надо идти, но я сперва хотел поговорить с тобой…

Она услышала неуверенность, нежелание – или сожаление? – в голосе Роберта. Даже не двигаясь, она ясно осознала перемены, произошедшие в ее теле, и его предательстве, от которого она страдала.

К тому же эта неуверенность, это нежелание… ощущение, что он подыскивает нужные слова – нужный предлог, с горечью подумала она. Но какой мог быть предлог? Для нее, по крайней мере, никакой не имел значения. Для него же все было по-другому, он – мужчина…

Она почувствовала, что к горлу у нее подступили слезы, и ее охватывает паника, и что если она не возьмет себя в руки, то потеряет над собой всякий контроль. Она начала лихорадочно вспоминать, что говорила… что делала… насколько выдала себя.

То, что они занимались любовью страстно, чувственно, она не могла отрицать, от этого никуда не деться, а сейчас она могла спасти лишь то, что оставалось спасти… напомнить себе, почему Роберт стоит и смотрит на нее с таким раскаянием, такой неловкостью. Ее вина, если она безрассудно обрушила на него любовь, которой он не желал… ее вина, если – если что? Что они были любовниками? Действительно ли это исключительно ее вина? Она содрогнулась, поняв, что помнит только приятное ощущение, когда она проснулась и увидела его рядом, тот первый миг, когда он коснулся ее, поцеловал, а затем… А затем она помнила лишь то, что никакого отношения не имело к реальности, а было лишь чувствами, эмоциями, желаниями и страстями.

– Холли…

Она отвернулась, постаравшись, чтобы ее голос прозвучал как можно спокойней.

– Не надо ничего говорить, Роберт. Сегодня ночью произошло то, что, вероятно, должно было произойти – своего рода очищение для нас обоих… подведение последней черты под прошлым. – Недавно ты сказал мне, что я хочу тебя. Ты был прав… Это действительно было так. Но сейчас… – Она глубоко вздохнула и отчаянно соврала. – Но сейчас я уже ничего не хочу. Видишь ли, я поняла сегодня ночью, что я просто цеплялась за мечту – глупую подростковую мечту, у которой ничего общего с действительностью. Я не жалею о том, что произошло. Это в конце концов освободило меня от прошлого… позволило мне сделать то, что следовало сделать давным-давно… освободило меня для того, чтобы я могла найти – найти кого-то другого. Так что тебе не нужно ничего говорить или бояться, что я что-то не так поняла. Я уже женщина… взрослый человек. То, что произошло сегодня ночью, должно было случиться. А теперь, когда это случилось… – Она сделала глубокий вздох. – А теперь, когда это случилось, я думаю, мы оба согласимся, что нам обоим будет лучше разойтись в разные стороны.

– Что ж, если ты так хочешь.

Его голос звучит удивительно невыразительно и вяло для человека, который только что освободился от всякой ответственности и вины за свои поступки, с горечью подумала Холли, но она не обернулась, чтобы посмотреть на него, так что она не увидела ни выражения шока на его лице, ни слез, увлажнивших его глаза.

– Да, именно этого я хочу, – повторила она запальчиво, с трудом сдерживаясь, чтобы он не догадался о ее истинных чувствах.