Жаркое свидание в Майами - Надин Гонсалес

— Она сама это сделала.

Его любимая племянница была изготовителем фальсификаций?

— Ты уверен? Для этого нужна сноровка.

Его широкие плечи поникли.

— Она талантливая художница.

— Я не понимаю. Почему бы ей тогда просто не продать свои произведения искусства?

— Я задал тот же вопрос, — устало ответил он. — Сабина не заинтересована в построении карьеры на протяжении многих лет. Ей нужны были быстрые деньги.

Энджел поморщилась. Пожалуй, она могла описать себя теми же словами — за исключением преступной составляющей.

Она также не заинтересована строить карьеру годами. Она сдалась, потому что слишком долго не могла добиться успеха, а слишком многие вокруг нетерпеливо ждали ее провала. Алессандро, который не сдавался и не искал быстрых денег, который работал барменом, официантом, уборщиком и кто знает кем еще, чтобы финансировать свои мечты, пожинал плоды.

— А еще она талантливая деловая женщина, — сказал он. — Покупатели готовы заплатить хорошие деньги за секретные картины дедушки известного актера. Она распиарила эту историю, и список ее покупателей стал длиннее.

Энджел охватила печаль. Ужасно, что его племянница ни о чем не думает, используя его таким образом.

— Деньги предназначались моему брату Эдди. Он попал в беду и рискует потерять свой дом и свой бизнес. Картины стоили не так уж много. Здесь пятьдесят тысяч. Там сорок тысяч. Этого было достаточно, чтобы спасти дом моего брата от продажи.

— О… Ничего себе…

Он посмотрел на свои потертые ботинки.

— Что ты собираешься делать?

— Я собираюсь отдать ей деньги.

— Что? Нет!

— Да.

Она отпрянула:

— Ты вознаграждаешь плохое поведение! Они могли бы просто попросить у тебя в долг. Ты думал об этом?

— Моему брату не нужны были мои грязные деньги.

Энджел смутилась.

— Носить часы «Ролекс» — это не совсем позорно.

— Деньги грязные, потому что я грязный. Я сын какой-то женщины, которую мой отец подобрал в баре во время фестиваля Калле Очо, и я не заслуживаю успеха.

Кожу Энджел покалывало от отвращения.

— Она сказала тебе это в лицо?

Он поднял руки к голове и переплел пальцы.

— Я знал, что они так думают, но, честное слово, ангел…

— Алессандро… — прошептала она. — Мне очень жаль. Твоя семья…

— Не думаю, что могу назвать их своей семьей, ангел, — сказал он. — Они родственники, а не семья.

Она не знала, что на это ответить. Вместо того чтобы предложить ему пустые слова утешения, она позволила тишине сделать свое дело. Когда вспышка боли в его глазах померкла, она взяла его за руку.

— Пойдем, — сказала она. — Давай залезем в ванну, пока она не остыла.

В ванной Энджел раздела его и бросила одежду на туалетный столик.

Сандро с плеском шагнул в ванну. Она легла и устроилась, прислонившись спиной к его груди.

— Надеюсь, тебе нравится лаванда.

— Обожаю. — Его руки двигались по всему ее телу.

Энджел повернулась и попыталась найти его рот. Она целовала его снова и снова, все глубже и глубже.

Нуждаясь в большем, она повернулась и встала на колени. Мутная вода брызнула на розовую плитку в цветочек. Он сорвал с ее головы повязку, запустил пальцы в волосы и притянул к себе. Они целовались до тех пор, пока не почувствовали, что оба тонут. Их мокрые тела скользили в ванной, и они все глубже погружались в воду. Алессандро схватил ее за ягодицы и заставил остановиться.

— Мы должны вылезать из ванны, — сказал он, тяжело дыша. — Я хочу тебя прямо сейчас.

Энджел поцеловала его еще раз, прежде чем оттолкнуть и подняться. Она протянула руку Алессандро, но его взгляд скользнул по ее мокрому телу. Когда он так смотрел на нее, она чувствовала себя красивой, желанной и смелой. Он проводил ее взглядом, когда она вылезла из ванны. Коврик под ее ногами был насквозь мокрым. Холодный воздух, струившийся из кондиционера, заставил затвердеть ее соски. Энджел встретила его взгляд и не потянулась за полотенцем.

— Когда ты придешь в себя, ты знаешь, где меня найти.

Вечером Энджел и Сандро ужинали дома. На ужин были спагетти из «Дьябло».

— Ангел, я должен уехать утром.

— Назад в рай, — поддразнила она и протянула ему коробку с острыми фрикадельками.

— Вернуться к работе.

Публицист и агент Сандро уже негодовали из-за его пренебрежительного отношения к обрушившейся славе.

Любая награда потенциально может стать последней. Он должен был извлечь из этого максимум пользы. Эта номинация могла поднять его авторитет, а с ним и доход.

Энджел сидела очень тихо, ее вилка со спагетти и сыром висела на полпути между бумажной тарелкой на коленях и губами.

— Я обещал тебе больше времени…

Энджел не смотрела на него. Он продолжил:

— Номинация на премию меняет все. Мне придется много работать с прессой.

Сандро поколебался, прежде чем решиться на следующий вопрос:

— Ты поедешь со мной?

Она поставила тарелку на кофейный столик, как будто еда была ядовитой.

— Куда?

— Вверх по побережью до Нью-Йорка, потом через всю страну в Лос-Анджелес.

— Нет.

Ее резкий ответ ранил его.

— Я не прошу тебя переехать ко мне, — сказал он, защищаясь. — Просто хочу побыть вместе.

— Мой папа празднует свое шестидесятилетие в это Рождество, — проговорила она. — К тому же у меня есть дела здесь.

— Какие дела? Галерея закрыта, — напомнил он.

— Я никогда больше не буду на них работать.

— Что тогда? Орландо?

— Нет, — ответила она. — Я останусь здесь и приведу себя в порядок.

Сандро потерял аппетит.

— Ангел, тебе не обязательно в твоей жизни все продумывать. Во всяком случае, не ради меня.

— Вообще-то обязательно. — Ее голос был измученным шепотом.

Он хотел возразить, но слова замерли у него на губах. Кто он такой, чтобы читать ей нотации?

Он избегал серьезных отношений по тем же причинам. Он хотел, чтобы его карьера шла своим чередом. Потребовалось несколько хитовых фильмов и множество наград, чтобы заставить его притормозить настолько, чтобы впустить в свою жизнь такую женщину, как Энджел.

— Занимайся своими делами. Когда вернешься сюда, мы сможем быть вместе.

— Ты полетишь со мной за наградами? — спросил Сандро. — Ты — моя пара.

— Нет, — она стояла на своем, — ты предал наши отношения, какая мы теперь пара…

— Ангел, я…

Она схватила его за руку, словно хотела помешать ему сказать что-то необдуманное.

— Все это не должно было иметь значения. Помнишь? Ты должен был уйти, а я должна была жить своей жизнью.

Сандро встал, чтобы достать из холодильника пиво. Ему нужно было остыть. Странное чувство охватило его. В ее съемной квартире он чувствовал себя как дома,