Шантель Шоу - Роковой миг наслаждения

– Твоя мама живет здесь?

– Не в главном доме. У нее свой дом, и у моих сестер тоже. Джасинте и Грациане не терпится с тобой встретиться.

Время и горе оставили свой отпечаток на Ане Марии Дельгадо. Сабрина едва узнала мать Круза в женщине с белыми волосами, приветствующей ее на ломаном английском. Сестры Круза были маленькими девочками-близняшками, не говорящими по-английски, когда она видела их в последний раз. Она приятно удивилась, увидев двух красивых девушек-студенток, знающих несколько языков. Джасинта собиралась стать врачом, а Грациана надеялась выучиться на юриста.

– Ради Круза мы хотим преуспеть, – объяснила Грациана Сабрине за ужином в доме сестер. – Мы ему многим обязаны, – продолжала она. – После смерти папы Круз без отдыха работал, чтобы содержать нас с мамой. Но он не только зарабатывал деньги, но и заменил нам с Джасинтой папу. – Сестры бросили на Круза обожающие взгляды. Затем Грациана усмехнулась. – Правда, иногда он перегибает палку. Круз устраивает нашим приятелям допросы с пристрастием, и некоторые в ужасе сбегают.

– Ты бы предпочла, чтобы я благословил ваши встречи с неподходящими мужчинами? – Круз вопросительно приподнял брови. – Этого никогда не будет, bonita. Гели понадобится, я отдам жизнь за своих сестренок.

Джасинта рассмеялась:

– Спасибо, Круз. К счастью, мы с Грацианой понимаем, что наши ухажеры должны обладать не меньшей силой духа и храбростью, чем наш брат. Только тогда он сочтет, что они нас достойны. – Она повернулась к Сабрине: – Круз замечательный человек, и он заслуживает любви необыкновенной женщины, которая будет любить его так же сильно, как он любит свою семью.

Сабрина вспомнила одинокие ужины в огромной столовой Эверслей-Холл. У нее часто бывали друзья, и, конечно, компанию ей составлял Тристан, когда приезжал из университета. Но она никогда не видела столь тесных семейных уз. Она почувствовала себя чужой.

Этих четверых людей связывала глубокая любовь друг к другу. Круз выглядел расслабленным, Сабрина испытывала укол ревности, если он смеялся и шутил со своими сестрами и матерью. Десять лет назад, когда зарождались их отношения, ее и Круза роднила не только страсть, но и смех, и дружба. Она слишком многое утратила: не только ребенка, но и мужчину, которого любила – и будет любить всегда.

Но он никогда не любил ее.

Если бы Круз испытывал к ней хоть что-нибудь, он уговорил бы ее остаться. Он сражался бы за нее, как сражался за достойную жизнь для матери и сестер.

– Твои сестры стали такими благодаря тебе, – говорила позже Сабрина, когда они шли мимо лимоновой и оливковой рощ к его вилле. – Джасинта рассказала мне, что ты всегда находил для них улыбку и доброе слово, каким бы усталым ни был. Ты помогал им готовить домашние задания, и они получили необходимый для поступления в университет балл.

– Я хотел, чтобы жизнь у них сложилась, а для этого нужно получить хорошее образование. Это единственный путь выбраться из нищеты. Вот почему мы вместе с Диего основали Фонд будущих гениев и оплачиваем учебу бедных детей, желающих учиться. Расскажи мне о своей работе, – вдруг предложил он. – Почему ты решила стать историком?

Сабрина улыбнулась:

– Я, можно сказать, росла в окружении истории. Некоторые части Эверслей-Холл датируются пятнадцатым столетием. Меня всегда интересовало мое генеалогическое древо, поэтому я и выбрала историю. А специализироваться в реставрации антикварной мебели я решила главным образом потому, что в доме множество мебели, требующей восстановления.

– Может, у тебя есть какие-то другие цели в жизни? Или ты собираешься целиком посвятить себя Эверслею?

Она отдавала поместью практически все свое время, не задумываясь над тем, чем хотела бы заняться в будущем. Это касалось как работы, так и личной жизни. Хотя… Сабрина пришла в смятение. У нее нет личной жизни. Ей двадцать восемь лет, и если она не станет хозяйкой своей судьбы сейчас, то вряд ли сумеет воплотить мечты в жизнь.

– Мне нравится читать лекции, и я бы хотела взять больше нагрузки в университете. – Сабрина колебалась. – Еще я хотела бы создать семью, – призналась она. – Многие мои друзья уже остепенились и воспитывают детей.

Круз бросил на нее острый взгляд.

– Признаться, я удивлен, что ты хочешь детей. Десять лет назад ты не казалась счастливой, когда забеременела.

Они подошли к вилле. На пороге Сабрина остановилась и повернулась к нему:

– Я была счастлива, узнав, что жду ребенка, но я также испугалась и чувствовала себя одинокой. Мне было всего восемнадцать лет. Я жила в другой стране, вдали от всего того, к чему привыкла, – напомнила она. – И конечно, я скучала по дому и особенно по Тристану. Однажды я собиралась тебе это объяснить, ты даже не захотел меня понять. Впрочем, ты и сейчас понимаешь меня не лучше, – закончила она.

Сабрина развернулась, но Круз поймал ее за руку.

– Тогда позволь мне попытаться тебя понять. Тогда мы не слишком общались. Мне в голову не приходило, что ты можешь испугаться, узнав о беременности, потому что ты никогда об этом не говорила. А я не счел нужным рассказать тебе о том, через что пришлось пройти моей матери. Все это увеличило пропасть непонимания между нами. – Круз притянул Сабрину к себе и вгляделся в ее глаза. – Мы приехали сюда, чтобы обсудить случившееся десять лет назад в Бразилии. Хотя меня больше интересует не прошлое, а будущее. Мы оба изменились. – Его губы искривила улыбка. – Повзрослели. Может, нам не стоит возвращаться в прошлое, а заново узнать друг друга, отбросив предубеждения?

Сабрина почувствовала, как в душе ее что-то шевельнулось. Было бы слишком смело назвать это надеждой, но молодая женщина боялась вздохнуть, чтобы не спугнуть новое ощущение.

– Ты правда этого хочешь? – робко спросила она.

– Да.

Круз прильнул к ее губам с неистовой страстью и – одновременно – с нежностью.

– Я бы тоже этого хотела.

Ее улыбка подействовала для него как удар в солнечное сплетение. Он уже давно мысленно призывал Сабрину улыбнуться ему без страха и без тени недоверия.

– Мы к этому еще вернемся, – пообещал он. – Но мы и так прекрасно понимаем друг друга. Когда занимаемся любовью. – Круз подхватил ее на руки и понес по лестнице. – Позволь мне показать, как хорошо я понимаю твои желания, querida.

Серебристо-жемчужный свет луны проникал сквозь щели в жалюзи, освещая тело Сабрины. Круз медленно раздевал ее, дразня легкими прикосновениями, зажигая огонь в каждой клеточке.

– Я хочу ласкать твое тело, поцеловать каждый дюйм твоей кожи и найти все твои чувствительные точки, словно мы занимаемся любовью в первый раз, – прерывисто проговорил Круз.