Фиона Харпер - Счастье для тебя

Следующие несколько дней были очень сложными. Элли так привыкла быть скованной чувством вины, болью и отчаянием, что радость, которая переполняла ее сейчас, казалась ей чем-то нереальным. Так же как прекрасный остров и замечательный мужчина, находящийся рядом с ней.

Но кому нужна реальность? Она бы предпочла жить мечтой и каждый раз просыпаться рядом с Марком. Они ели в самых удивительных местах, начиная с маленьких кафе на побережье и заканчивая эксклюзивными ресторанами. Плавали на яхте и гуляли по бесконечным пляжам. Иногда они проводили вечера в шумном Сент-Джонсе, иногда находили тихое место и любовались закатом. Зеленого свечения они больше не видели, но Элли не расстраивалась. Одного раза вполне достаточно.

Марк поражал ее. Он предвосхищал каждое ее желание и исполнял его. Он знал, когда нужно крепко ее обнять, а когда дать ей побыть одной.

Как же слепа она была! Впрочем, дело не только в самообмане. Марк тоже изменился. И за это она полюбила его еще сильнее.

Но день годовщины трагедии неумолимо приближался, и Элли становилось все труднее думать о своих отношениях с Марком. О том, что будет, когда они вернутся домой в субботу. Сперва ей нужно выдержать пятницу. Только тогда у нее получится ясно мыслить. Возможно, когда самолет поднимется в небо и дома, машины и деревья станут миниатюрными, она распрощается со старой жизнью и начнет все с чистого листа.

Марк наконец заметил ее. Она брела по кромке воды, рассеянно пиная прибрежные волны. Подойдя к краю своей веранды, он пригляделся. Это действительно была Элли. Она выглядела одинокой и потерянной на пустынном пляже.

Прошлой ночью был шторм, и он лежал без сна, прислушиваясь к завываниям ветра и стуку дождя по крыше и гадая, спит ли сейчас Элли в своем бунгало. Утро было пасмурным, зато все вокруг выглядело свежим и обновленным.

Элли повернулась лицом к морю. Она казалась безжизненной, словно статуя. Вчера он думал, что все его молитвы услышаны — ее теплая улыбка за ужином, предназначавшаяся специально для него, вселила в него надежду. Когда они возвращались домой из ресторана, небо потемнело. В полночь начался тропический ливень. Они с Элли уютно устроились на диване в его бунгало и смотрели комедийный боевик. Он не припоминал, когда ему в последний раз было так же хорошо. Не было ни модного ночного клуба, ни удушающей рубашки с галстуком, ни ухоженной красотки, жеманно хихикающей над его шутками. Только он и Элли. Они разговаривали обо всем на свете, смеялись и целовались. Ни одну из его бывших подружек не устроило бы такое времяпрепровождение. Зачем вообще встречаться с Марком Уайлдером, если он не выводит тебя в свет и не делает дорогих подарков? Лежа на диване с прижавшейся к нему Элли, он наконец понял, что такое настоящая жизнь, и ему она нравилась. Почему он так боялся ее последние десять лет? Он знал наверняка, что не сможет жить как прежде.

Марк старался пока не думать о браке, но ему не давал покоя образ Элли в белом платье, которая улыбается ему, пока он надевает ей на палец обручальное кольцо.

Ветер взъерошил его волосы, и его фантазии рассеялись как облака, плывущие к горизонту. Ночью явно что-то произошло. Этим утром Элли держалась отстраненно. Никаких улыбок. Никакого смеха. Это невыносимо. Марк в отчаянии ударил ногой по перилам и поморщился от боли: он был босиком.

Что с ней происходит? Она внимательно присмотрелась к нему и решила, что он для нее слишком легкомысленный? Разве в последние месяцы он сам не критиковал себя за отсутствие цели в жизни?

Немного помедлив, он вернулся в бунгало и оделся. Пришло время узнать, были ли последние дни волшебным сном или нет.

Через пять минут Марк уже уверенными шагами направлялся к пляжу.

Элли что-то задумчиво чертила палкой на песке и не слышала, как он подошел к ней. Он не хотел ее напугать, поэтому остановился в нескольких шагах от нее и еле слышно произнес ее имя.

Она перестала выводить на мокром песке букву «X». Сердце Марка бешено колотилось, пока он ждал ее реакции. Сначала она подняла голову, но ее взгляд на несколько секунд задержался на рисунке, прежде чем она обернулась и посмотрела на Марка. Ее глаза были красными и блестели от слез.

Все нежные слова, которые он собирался ей сказать, застряли у него в горле. Тогда он просто протянул ей розовую розу, которую взял из вазы у себя в бунгало. Элли хотела ее взять, но неожиданно по ее щекам потекли слезы. Бросив розу, Марк подошел к ней, чтобы заключить ее в объятия, но в ужасе замер, когда ее колени подогнулись, и она села на песок.

— Элли? Элли, что с тобой?

Опустившись рядом с ней, он крепко обхватил ее руками. Она попыталась что-то ему сказать, но рыдания заглушили ее слова. Он терпеливо ждал до тех пор, пока ее тело не кончило сотрясаться и слезы не высохли. Тогда она отстранилась от него, встала и стряхнула песок с юбки.

— Прости. — Ее голос дрожал.

— Не нужно извиняться. — Снова прижав ее к своей груди, он принялся гладить ее по растрепанным волосам.

Проведя пальцами по заплаканным глазам, Элли выпрямилась. Ее взгляд был полон решимости.

— Мне нужно кое-что тебе сказать. — Она глубоко вдохнула — Сегодня годовщина трагедии. Прошло ровно четыре года с тех пор… с тех пор, как Сэм и Хло погибли.

Ее рука машинально потянулась к медальону, который она всегда носила. Ей не было необходимости говорить Марку, чьи в нем фотографии.

Он молчал. Любые слова прозвучали бы сейчас глупо. Поэтому он просто сжимал ее в объятиях, надеясь, что этого достаточно.

— Я не хотела тебя отталкивать, — сказала она. — Мне просто нужно было немного побыть одной и подумать. В этом году все по-другому. За последние несколько месяцев столько всего произошло…

Неожиданно она расстегнула плоский овальный медальон и показала ему фотографии. На одной стороне была хорошенькая девочка со светлыми кудрями, как у матери, на другой — мужчина со светло-каштановыми волосами, заразительной улыбкой и счастливым блеском в глазах. Марку было тяжело смотреть на эти снимки. Он боялся, что она еще не готова начать новую жизнь, и все же то, что она ему их показала, было большим шагом вперед.

Наклонившись, Элли подняла розу и оборвала поврежденные лепестки. Марку стало не по себе. Что, если она по-прежнему влюблена в своего покойного мужа?

— Я не сдержалась, когда увидела розу, — сказала она, понюхав бутон. — Розовый был любимым цветом Хло.

Пауза была долгой. Марк подумал, что разговор закончился, но внезапно она продолжила:

— Я не присутствовала на похоронах. Я только пришла в себя после операции и не могла ни разговаривать, ни ходить. Но моя мать показала мне фотографии. Она думала, это поможет. — У Хло был маленький белый гробик с серебряными ручками, и мама заказала венок из розовых роз, который покрыл его полностью. Выйдя из больницы, я посадила на ее могилке куст этих цветов.