Маргарет Уэй - Женские слабости

— Твои гости могут считать себя счастливчиками, — сказала она. — Мне здесь тоже будет хорошо.

— Ну вот и отлично! — Он заставил себя уйти от нее, борясь с желанием.

— Дэвид! — позвала она его через пару минут.

— Ты потерялась? Я здесь, в конце коридора.

Он сказал это так небрежно, словно она была его молоденькой кузиной. Возможно, все эти бурные эмоции были только с ее стороны. Она двигалась медленно, едва не прижимаясь к стене коридора. Ей нужно думать о Маркусе. О Маркусе. Другого выхода у нее нет.

Его спальня казалась огромной, с тем же изумительным видом и широким балконом за окном. Нейтральный цвет стен контрастировал с насыщенным темно-бордовым покрывалом на постели. Подушки из той же ткани лежали на двух больших креслах возле кофейного столика. На столике ваза с единственным цветком — белой орхидеей с тремя изящными лепестками. Рядом женский бюст из бронзы.

— Моя мать, — сказал он, проследив за ее взглядом.

— Красивая… — Соня подошла ближе.

— Ладно, пойдем положим икону в сейф.

Он произнес это так решительно, что у Сони появилось чувство, будто ему хочется скорее отделаться от нее. Гардеробная комната была открыта. Прямо за ней виднелась ванная, выдержанная в таких же тонах, как и вся квартира.

Наклонив голову, Соня прошептала несколько слов по-венгерски и благоговейно поцеловала икону. Это было вопросом фамильной гордости для ее бабушки — научить дочь языку родины, а та, в свою очередь, передала этот язык ей. От отца Соня научилась свободно говорить по-французски и по-немецки. В их семье всегда поощрялось говорить на нескольких языках. Она передала икону Дэвиду, а потом молча смотрела, как он укладывал ее в сейф, встроенный в шкаф красного дерева.

— Спасибо тебе, Дэвид, — прошептала она.

— Угу… А теперь выходим отсюда. — Его лицо было почти мрачным.

— Ты сам решил привезти меня сюда, — сказала она, поворачиваясь к двери. — А теперь думаешь, что сделал ошибку, и злишься.

— Возможно. — Он тоже двинулся к выходу.

— Итак, Мадонна в безопасности! Это все, что имело значение. Мне больше не нужно здесь оставаться. Я буду только рада вернуться домой.

— Правда? — Он развернул ее к себе, чувствуя такую же боль, что и она. Внутри его била дрожь, готовая вырваться наружу.

— Я так же, как и ты, хочу быть от тебя подальше, — бросила она зло.

Ее глаза сверкали, на щеках появился румянец. В гневе она выглядела еще более прекрасной.

— Сколько раз мне это повторять? Я хочу тебя, Соня. Но я стараюсь поступать правильно. Не делай для меня это невозможным. Я и так уже едва соображаю…

Ее глаза казались огромными.

— Спокойной ночи, Соня, — сказал он, не глядя на нее.

— Пожалуйста, Дэвид, не сердись!

— Подойди сюда. — Он подтолкнул ее к панели с кнопками.

— Я думаю, сама разберусь, как с этим справиться, — сказала она со своим приводящим его в бешенство аристократическим апломбом.

— Нет, ты не разберешься! — Он скрипнул зубами, чувствуя себя человеком, идущим навстречу своей гибели. — Просто смотри и слушай.

Она не отважилась приблизиться к нему. Не отважилась сделать ни шага к человеку, которого любила всем своим сердцем. В жизни Соня мало в чем была уверена, но это она знала наверняка.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Да, это неправильно. Да, это катастрофа.

Словно что-то ударило в него. Он сжал пальцы и стукнул кулаком стену.

— Соня…

— С каждым разом это чувство становилось все сильнее, — сказала она, чувствуя себя обнаженным клубком нервов. Все барьеры были опущены. Поток хлынул. — Это трагедия. Я не хотела этого. Я даже не знаю, как это случилось.

— Соня, я должен идти, — выдавил он из себя.

— Ну и иди тогда! Иди, иди, иди! — закричала она, чуть не пританцовывая на месте. — Я и так терпела тебя здесь, сколько могла!

Ее речь все больше и больше напоминала речь иностранки, ее прекрасный английский ей совсем изменил.

Продолжать больше было нельзя. Малейшая искра могла бы привести к взрыву.

— Вот этот! — Дэвид ткнул пальцем в кнопку. — Потом этот. — Он ткнул в кнопку в следующем ряду.

— Значит, ты собираешься уйти от меня? — спросила она.

Уж не безумна ли женщина, посылающая эти противоречивые команды?

— Уйти от тебя? Извини, но ты сама хотела, чтобы я ушел!

— Не уходи, Дэвид. — Теперь она уже молила его. — Я обидела тебя. Я знаю. Мне очень жаль…

— Соня, если я останусь… — Он замолчал, тяжело дыша, словно бегун после дистанции.

— Останься, — прошептала она. — Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Я хочу потерять с тобой свою девственность. Обещаю, что не пожалею об этом.

В его ушах так стучало, что он поднял руки, чтобы закрыть их.

— Все хорошо. — Она подошла к нему и обняла его руками за шею. — Поцелуй меня, Дэвид. — Это была мольба. И в то же время ее голос был самым соблазнительным, что только бывает у женщины. — Обними меня… Люби меня…

Какой мужчина мог бы устоять перед таким приглашением? Теперь Дэвид не колебался ни секунды. Он подхватил ее на руки и понес в свою спальню.

Когда Соня открыла глаза, она не сразу поняла, где находится. Совершенно обнаженная, она лежала на большой широкой постели. Волна жара накатила на нее.

«Дэвид…»

Она положила руку на свой розовый сосок. Он сразу напрягся. Ей было приятно гладить себя. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя до такой степени женщиной. Она больше не была девственницей. Ее состояние было похоже на эйфорию.

— Дэвид! — прошептала она его имя. Дэвид, ее изумительный любовник…

Она перевернулась на спину и чувственно потянулась, уставившись в высокий потолок с лепниной. Мир казался ей совершенно другим. Да, он изменился. Они с Дэвидом занимались любовью. Он начал медленно и нежно, и только тогда, когда она не могла больше сдерживаться, они соединились — ее безумно возбужденное тело уже было готово для него.

— Прости меня, — пробормотал он после.

Простить? За что? Он доставил ей такое удовольствие. Потом они оба заснули. Ее обнаженное тело ощущало вокруг себя его тело, сильная мужская рука обнимала ее. На рассвете они снова занялись любовью с постепенно возрастающим желанием, которое перешло в бурную страсть. Ее сердце было окончательно потеряно. Он забрал себе все: ее душу и ее тело. Каждый его дюйм.

Теперь все зависело от Дэвида. Теперь все придется решать ему. Могут ли они стать парой? Сможет ли когда-нибудь его семья принять ее? Было столько препятствий, которые нужно было преодолеть. Но что бы ни случилось в будущем, никто не мог забрать у нее эту ночь из ночей.