Элли Блейк - Богатый покровитель

- Но я? Как, по-твоему, я могла, как ты говоришь, «осуществлять собственные финансовые инвестиции»? — вспыхнула Брук и разразилась истерическим хохотом. — Уморил! Да с самого первого крупного чемпионата Кэла я только и делала, что занималась домом и детьми. Уже тогда я была беременна Лили и воспитывала Бью. Навсегда запомнила, как приходилось подворотнями пробираться и женскую консультацию, потому что папарацци уже тогда взяли его бурную личную жизнь на карандаш. Видимо, эти проныры лучше меня понимали, что остепеняться он не собирается... У меня было только то, что Кэл считал нужным потратить на наш быт. О каких собственных финансовых инвестициях может идти речь? Нет, Дэнни. Право же, ты меня насмешил!

Дэнни Финч смущенно потупился. Ему было в чем себя упрекнуть. Он действительно весьма снисходительно относился к тем вольностям, которые позволял себе его лучший друг, закрывая глаза на все его легкомысленные похождения, полагая, что тот со временем пообвыкнется с ролью отца большого семейства, прирастет подобающей сознательностью.

Годы шли, а этого не происходило...

- Дэнни, — слабо окликнула его Брук. — Мы давно знаем друг друга... Ты видел меня пьяной, простуженной, без макияжа, в пижаме, нечесаной... Помнишь, как меня мутило и выворачивало наизнанку совсем незадолго перед тем, как я забеременела Бью? Как ты мне помог тогда...

— Конечно, помню, — поморщился Дэнни. — Ты не всегда была такой идеальной, это точно. Но к чему ты говоришь?

— Просто я думала, что ты знаешь меня. Я думала, что ты был не только другом Кэла, но и моим другом тоже, — тихо упрекнула его Брук.

— Но не мог же я вмешиваться в вашу жизнь! — воскликнул Дэнни.

— Но не мог же ты не знать, что я и Кэл вот уже год как не живем вместе!

— Про развод речи тоже не шло! — раздраженно напомнил ей Дэнни.

— Теперь я понимаю, что зря не развелась. Тешила себя какими-то глупыми надеждами, как девчонка, — покачала головой Брук.

— Никто не мог знать, что все так неожиданно оборвется. Ни ты, ни я, ни тем более Кэлвин, — проговорил Дэнни.

— О! Как мудро сказал! — с ядовитой горечью протянула женщина. — Я могла знать. Я давно потеряла своего Кэлвина. Очень давно. Тот, кто погиб в Италии, не был Кэлом Финдли, которого я знала и любила. Тот, другой, был человеком, избалованным удачей и отравленным славой, — Брук смахнула пальцем слезу. — Произошло именно то, чего я больше всего боялась, когда поняла, насколько для мужа важно публичное признание. Без этого в последние годы он уже не в состоянии был обходиться.

На самом деле Брук Финдли была в этом не очень честна с собой. Она помнила, как была счастлива, став женой любимчика фортуны — Кэлвина. Теперь, когда капризная фортуна так безжалостно обошлась с Кэлом, Брук очень боялась стать следующей ее жертвой.

Она уже успела ощутить на себе первые перемены. Многие так называемые друзья, которых притягивало громкое имя ее супруга, пресекли с ней всякие отношения тотчас, как стало известно о его гибели.

— Что я пытаюсь сказать тебе, Дэнни Финч... — проговорила Брук и тяжело вздохнула, — сейчас в моей жизни нет ничего утешительного. Я не знаю, как мне быть, — чистосердечно призналась она.

Эти слова дались Брук с огромным трудом. Дэнни еще не приходилось слышать от этой женщины столь горьких нареканий. Он невольно поморщился, словно присутствовал при акте публичного унижения дорогого ему человека.

- Если и ты отвернешься от меня, то... — Брук замолчала, опустив глаза.

Лишь только эти слова сорвались с ее губ, Брук тотчас пожелала взять их обратно. Но, как любил повторять Дэнни Финч: «Если бы желания сбывались сами, не о чем было бы и тужить...»

Финч не упустил ни ее слов, ни ее смущения. Он продолжал невозмутимо восседать в своем кресле и. испытывать Брук цепким морозным взглядом. Было отчего почувствовать себя рыбкой на крючке.

Брук никогда не думала о Дэнни дурно, но и относиться к этому человеку с полным доверием не было никаких оснований.

Теперь Брук знала наверняка, что и растрогать его не так-то просто. Но она посчитала ниже своего достоинства еще что-либо добавлять к ранее сказанному, а потому решительно поднялась с места, намереваясь покинуть импозантный кабинет воротилы спортивной индустрии, каковым не без основания считался Дэнни Финч.

Однако у окна Брук задержалась и отрывисто проговорила:

— Забудь о том, о чем я только что сказала.

Дэнни тоже встал со своего кресла и задержал Брук неожиданными словами:

— Не совершай опрометчивых поступков, Брук.

— А какие у тебя есть предложения? Что мне осталось, кроме паники, отчаяния и слез? Я и мои дети, по сути, оказались бездомными. Мне даже нечем заплатить за последний семестр Бью в этом году, разве что мы просто перестанем есть.

Брук сотрясалась от нервной лихорадки.

Она чувствовала, что в любую секунду может потерять самообладание, видя перед собой эту невозмутимую скалу Дэнни Финча, в лице которого ни один мускул не дрогнул, пока она выплескивала на него свои беды. Брук хотела с силой тряхануть его, ударить, чтобы это противоестественное спокойствие покинуло его существо. Женщине хотелось достучаться до его безмолвности, хотя она не понимала, для чего ей это нужно. Не правильнее ли вычеркнуть и этого человека из своей жизни, как она уже поступила со всеми лживыми «друзьями»?

- Ты прав, Дэнни. Нет причин драматизировать ситуацию. Я справлюсь... Любой бы справился на моем месте, не так ли? — едко спросила она.

- Я в этом не сомневаюсь, — спокойно произнес Дэнни.

- Я запомню это, Финч. Никогда не забуду, как ты поддержал вдову своего друга, не сомневайся. Я всегда буду помнить тебя как человека, который во всем потакал моему так называемому мужу, отцу моих детей, пока он таскался по притонам, путаясь с кем попало в то время, как его дети не могли заснуть, не спросив: «А когда вернется наш папочка?», — выпалила Брук, тыча Дэнни пальцем в лацкан.

- Я вызвал тебя прежде всего для того, чтобы ты психологически, подготовилась к возможной атаке со стороны репортеров — ввиду ситуации с завещанием. Именно теперь факты и вымыслы относительно жизни Кэлвина начнут выплывать. Ты должна решить для себя, станешь ли ограждать его память от поругания или позволишь в угоду толпе трепать его имя, учитывая, что это еще и имя

твоих детей, — сухо произнес Дэнни.

- Он погиб три месяца назад. До сего, дня этот вопрос передо мной не стоял. Я не знаю, что может измениться теперь, но намерена поступать по совести, и только по совести, — парировала вдова, оскорбленная его высокомерной нотацией.