Дениза Алистер - Я тебя не забыла

— Ты, конечно, не ангел, Дэвид Редферн, — с вызовом заявила она, — но вот ханжой тебя я никогда не считала! Зачем эти лицемерные слова? Ты думаешь, хоть кто-нибудь не догадывается, как ты на самом деле относился к Дереку?

Выслушивая эту гневную тираду, Дэвид и глазом не моргнул. Он взглянул на Кэролайн с искренним недоумением, как человек, не чувствующий за собой ни малейшей вины.

— Да, не буду скрывать, Дерек мне не нравился.

— Скажи лучше, что ты ненавидел его, — ядовитым тоном уточнила она.

— Для тебя, Кэрри, всегда существовали только крайности — черное или белое, никаких полутонов, — спокойно усмехнулся он. — Я ненавидел Дерека? Слишком громко сказано. Чтобы ненавидеть кого-то, его надо прежде всего уважать, считать равным себе. А вот этого про твоего покойного супруга я сказать никак не могу.

— Конечно, зачем расходовать свои чувства на нас, ничтожных людишек! — съязвила Кэролайн. — Ведь у вас, дорогой сэр, есть куда более значительный предмет для приложения своих чувств — деньги! Ведь деньги — это ваша единственная и вечная любовь в жизни!

Дэвид окинул ее испытующим взглядом.

— Но сейчас мною владеет несколько иное чувство, — парировал он ледяным тоном. — Это чувство подсказывает мне, что вас, леди, надо перекинуть через колено, задрать юбчонку и как следует выпороть, чтобы ваши мозги наконец вернулись на положенное место! — Прищурившись, он медленно процедил сквозь зубы: — Если мне и не нравится кто-то, то это вовсе не означает, что я обрадуюсь его смерти. Смерть в любом возрасте — трагедия, но смерть в двадцать пять лет — трагедия вдвойне. Что с ним произошло? Напился, как обычно?

— Господи! Да он сорвался со скалы во время спуска! — яростно воскликнула она. — Он не мог быть пьяным!

Дэвид равнодушно пожал плечами. Его глаза по-прежнему смотрели сурово.

— Значит, Дерек, как и встарь, продолжал охотиться за приключениями, несмотря на свое положение женатого человека. Отсюда делаем вывод: семейная идиллия оказалась совсем не безоблачной. Верно, Кэрри?

Он произнес эти слова таким тоном, что, позабыв о присутствии по-прежнему галдевших неподалеку друзей мужа, Кэролайн размахнулась, чтобы влепить Дэвиду здоровенную пощечину. Но ему удалось поймать ее руку в тот самый момент, когда она уже летела к его щеке, и задержать на какое-то время, осторожно приложив к своему лицу. Со стороны могло бы показаться, что Кэролайн ласково гладит его, а он милостиво позволяет ей это. И не просто терпит, а вполне доволен таким обстоятельством.

Едва соприкоснувшись с неожиданно горячей кожей его лица, Кэролайн почувствовала, что уже не хочет отнимать свою руку. Злясь на саму себя и испытывая неподдельный стыд, она покраснела и отдернула руку, с удивлением заметив при этом радостный блеск его глаз.

— Не стоит больше так говорить, — яростно прошипела она и в этот миг услышала за спиной легкое покашливание.

Обернувшись, она увидела пожилого священника, стоявшего с виноватым видом, и поняла, что церемония уже закончилась. Кэролайн была так поглощена перепалкой с Дэвидом, что даже не заметила, когда это произошло. Что мог подумать о ней священник?!

— Миссис Нейлсон, если вам когда-либо захочется поговорить со мной, — задушевным голосом пропел капеллан, сотни, если не тысячи, раз повторявший за свою жизнь эти слова, — пожалуйста, приходите в любое время. Знайте, что двери моего дома всегда открыты для вас.

Его искренняя доброта и забота так растрогали Кэролайн, что она не смогла произнести ни единого слова. Заметил ли Дэвид ее замешательство? Уж не потому ли он решил сам за нее ответить?

— Благодарю вас, — чинно произнес Дэвид. — Думаю, Кэролайн будет помнить об этом, но сейчас пока с ней я.

— Вот как? — рассеянно пробормотал священник, глядя на Дэвида сквозь очки. — А вы?… Простите, но мне кажется, мы с вами раньше не встречались?

— Меня зовут Дэвид Редферн. Можно сказать, я знаю Кэролайн с детства. Я старый друг ее покойных родителей. Мы с Кэрри познакомились, когда ей едва исполнилось семь.

— Понятно, — кивнул священник. — Что ж, рад с вами познакомиться, мистер Редферн.

Глядя на то, с каким чувством он пожал руку Дэвиду, Кэролайн вдруг подумала, что священник испытывает сейчас неподдельное облегчение. Ведь со дня смерти Дерека он много раз навещал ее и убеждал в необходимости того, чтобы какой-нибудь близкий человек находился рядом с ней в эти тягостные дни. Она вдруг вспомнила, как священник впервые пришел к ней в дом: он стоял в своей поношенной сутане посреди роскошной гостиной с выражением крайнего замешательства и чувствовал себя потерянным. По его мнению, у Кэролайн было все, что только нужно человеку для счастья. Но именно ей, потерявшей мужа и скорбевшей об этом, он должен был сказать слова успокоения и надежды.

— Нам пора ехать, — шепнул Дэвид.

На сей раз он крепко взял Кэролайн за локоть, будто боялся, что без его поддержки она споткнется и упадет.

— Не хотите ли присоединиться к нам, чтобы помянуть покойного? — обратился Дэвид к священнику. — А то, я смотрю, кое-кто уже томится от нетерпения поесть и выпить за чужой счет.

Он неодобрительно посмотрел на друзей Дерека, шумной толпой валивших к черным лимузинам. Они вели себя так, словно собирались на веселую свадьбу. Одна из женщин — это была Джулия Торн, актриса, издавна обретавшаяся в этой компании, — вызывающе громко хохотала и повизгивала, точно ее щекотали. Она вырядилась в нелепое лиловое платье и громадную шляпу и, по-видимому, считала себя неотразимой. Кэролайн заметила кривую ухмылку на лице Дэвида, когда он поглядел на эту девицу. Должно быть, подумала она, ему противна вся эта жалкая пародия на скорбь. Священник же, видимо, ничего не заметил и с радостью согласился на предложение Дэвида.

— С удовольствием присоединюсь, — воодушевившись, произнес служитель церкви. — Буду рад этому. Сегодня пятница, у моей экономки выходной. Да и вообще, должен сознаться, ее стряпню можно есть, только призвав на помощь все душевные силы. До дома недалеко и я пройдусь пешком.

— Нет-нет, — возразил Дэвид. — Садитесь, пожалуйста, в мою машину. — Он жестом указал на самый дорогой и большой лимузин из всех стоявших у дороги. — Я настаиваю на этом.

— А как же вы? — спросил священник.

— Я поеду с миссис Нейлсон, — ответил Дэвид, метнув такой красноречивый взгляд на Кэролайн, что та не решилась даже раскрыть рта, чтобы попытаться ему возразить.

Справедливости ради надо было сказать, что сопротивляться Кэролайн уже не могла. Она словно окаменела от холода, усталости и нервного напряжения и покорно позволила Дэвиду дотащить себя до машины. У Кэролайн было такое ощущение, точно она превратилась в безвольную тряпичную куклу, которую каждый может вертеть и дергать, как только захочет.