Глэдис Вебер - Алтарь любви

Когда она добралась до дальнего конца стоянки, ее состояние было близким к отчаянию: проклятого ковбоя нигде не было видно. В конце концов Ванессе пришлось проделать весь путь обратно к дверям аэровокзала. С непривычки руки-ноги налились тяжестью и перестали ее слушаться. От страха, что ее бросили одну под палящими лучами солнца, пальцы ее дрожали так, что чемоданы почти выпали из рук. А следом за ними и сумка, чье содержимое вывалилось на горячий асфальт. Стараясь не обращать внимания на дурноту, Ванесса начала собирать высыпавшиеся из сумки вещи.

Все же подступившая тошнота и головокружение заставили ее выпрямиться и приложить дрожащие пальцы к покрытому испариной лбу. Путешественницей она всегда была никудышной, но эта поездка обещала превзойти все предыдущие. Усугубленная плохим самочувствием, трудность поставленной перед ней задачи казалась неимоверной, что отнюдь не способствовало успокоению, а лишь еще сильнее терзало и без того истрепанные нервы Ванессы.

Тщетно пытаясь успокоиться, она не обратила внимания на грузовик, затормозивший у края тротуара в нескольких метрах от нее.

– Что случилось? Вам нездоровится?

Ванесса вздрогнула, услышав уже знакомый низкий хриплый голос. Подавив желание взглянуть на ковбоя, чтобы убедиться, отражается ли с неохотой высказанное им участие на его смазливой физиономии, она отвернулась и, присев на корточки, продолжила собирать с асфальта свои вещи.

– Нет… я… уронила сумку, – сбивчиво объяснила она, запихивая в сумку портмоне и косметичку.

Встав, она уже собиралась сделать несколько шагов назад, чтобы оказаться на почтительном расстоянии от этого грубияна, но он вдруг схватил ее за подбородок, и широко раскрытые глаза Ванессы встретились с напряженным взглядом его голубых глаз.

– Ваше лицо бело, словно неношеные полотняные подштанники.

Это намеренно грубое сравнение оскорбило Ванессу. Оскорбило до глубины души. Она впилась тщательно ухоженными ногтями в широкое запястье ковбоя, и тот моментально отнял руку.

– Мне казалось, на ранчо Риганов занимаются разведением крупного рогатого скота, мистер… как вас там, – стараясь сохранять достоинство, сказала она. – Но я понятия не имела, что там разводят и свиней.

Оскорбление, не уступавшее, по мнению Ванессы, грубостью сделанному ковбоем сравнению, помогло ей взять себя в руки. Она оглядела себя и, пытаясь не столько вернуть себе аккуратный вид, сколько чем-то занять дрожащие руки, принялась отряхивать пыль с блузки и брюк.

Крису она сейчас казалась маленькой экзотической птичкой, чистящей перышки. Девица и без того выглядела весьма аккуратной и элегантной, как и любая одержимая заботой о своей внешности леди. Но вид ее изящных ручек, суетливо снующих вверх-вниз по дорогой блузке и брюкам, был столь же забавен, как и ее неуклюжая попытка оскорбить его.

– Позвольте представиться, Крис Риган.

От неожиданного превращения неотесанного ковбоя во владельца огромного ранчо, у Ванессы перехватило дыхание.

– Вы… Крис Риган?..

По его губам скользнула усмешка.

– Он самый.

От удивления брови Ванессы поползли вверх, но она промолчала. Избегая дальнейших разговоров, она повернулась к Крису спиной и потянулась за своим багажом. Но Крис оказался проворнее и подхватил чемоданы, так что Ванессе пришлось следовать за ним к запыленному грузовику. Она вздрогнула, когда он небрежно перебросил дорогие чемоданы через борт кузова, но вопреки нежеланию восхищаться чем-либо, имеющим к нему отношение, сила и подвижность его тела с прекрасно развитой мускулатурой произвели на нее впечатление. Прежняя враждебность мистера Ригана вновь проявила себя, когда, открыв дверь кабины, он небрежным жестом своей огромной руки пригласил Ванессу садиться.

Секунду поколебавшись, она забралась внутрь. Едва девушка успела опуститься на сиденье, как дверь за ней с грохотом захлопнулась. Пока она возилась с ремнем безопасности, Крис успел обойти грузовик и сесть за руль.

– Приходилось бывать в Техасе? – поворачивая ключ зажигания и запуская двигатель, поинтересовался он.

– Нет, не приходилось.

Риган окинул ее насмешливым взглядом, и у Ванессы создалось впечатление, что ее опрятный вид вызывает у него неприязнь.

Он отвернулся, словно вдруг потеряв к ней всякий интерес, и вырулил на мощеную дорогу, ведущую к шоссе. Ванесса наконец-то получила возможность немного прийти в себя, поскольку в открытые окна кабины дул легкий ветерок. Крис тем временем свернул на шоссе и увеличил скорость.

Ванессе удалось успокоиться настолько, что она, к своему удивлению, вдруг даже стала находить удовольствие в созерцании просторов техасской степи, по которой они сейчас ехали. Стада пасущихся животных попадались нечасто, зато нефтяные вышки встречались с завидной регулярностью. Человеку, привыкшему к сумасшедшему уличному движению Нью-Йорка, поездка по шоссе, где почти не встречалось машин, казалась чем-то невероятным. Бескрайнее небо было лазурно-голубым, и Ванесса отметила, что здешние просторы не только вызывают у нее восхищение, но и каким-то непонятным образом действуют успокаивающе.

Крис исподтишка наблюдал, как мисс Ванесса Ларош широко открытыми глазами рассматривает пасущихся коров, нефтяные вышки и сменяющие друг друга картины ландшафта. Два раза им пришлось преодолевать небольшие холмы, и он слышал, как она каждый раз напряженно втягивала в себя воздух, когда они достигали вершины. В первый раз Крису показалось, что ее что-то напугало, но во второй он понял, что у нее захватывает дух от невероятных впечатлений, вызванных красотой окружающего пейзажа. Крис не ожидал, что ее заинтересует хоть что-то, чем мог похвастать Техас или ранчо Риганов.

Он по-прежнему не испытывал особого желания везти ее на ранчо. Ему не хотелось и близко подпускать эту девицу к своему дому, ибо она появилась здесь, чтобы совать свой аристократический носик в дела его младшего брата. То есть чтобы не позволить тому выполнить благородные намерения по отношению к ее порочной и взбалмошной сестрице.

Крис отнюдь не считал сестру этой особы достойной парой своему брату. Черт побери, совсем наоборот. Маргарет, или Мэгги, как она настоятельно требовала себя называть, относилась к тому типу женщин, чьего присутствия рядом с собой он не выносил. И уж меньше всего Крису хотелось, чтобы она вышла замуж за члена его семьи. Стоило неимоверных усилий не высказать вслух своих возражений, но Крис держался. Ради брата он улыбался плоским шуткам Мэгги и не реагировал на ее беззастенчивые попытки завести с ним роман. Он смертельно боялся, что любое его возражение или неосторожный намек спровоцирует упрямого Чака на решительные действия, то есть на женитьбу.