Карла Кэссиди - Поможет Санта-Клаус

Когда Крис вытаскивал ее из покореженной машины, женщина застонала на его руках, но сознание к ней не вернулось. Здесь же, на переднем сиденье, лежала темно-синяя дамская сумочка, резко выделявшаяся на фоне коричневатой обивки. Крис взял и ее, надеясь найти внутри документы пострадавшей. К саням он чуть ли не бежал.

Лошади ржали и нетерпеливо били копытами, пока он старательно укутывал женщину в теплое одеяло, навязанное ему Мейбл: ей всегда казалось, что без него Крис замерзнет. Сейчас он в душе благодарил старуху за предусмотрительность.

– Терпение, ребята! – рассеянно бросил Крис лошадям, целиком поглощенный тем, чтобы как можно более тщательно подоткнуть одеяло под бока незнакомки. Он снова поразился ее прелести.

Белокурая, красивая, она напоминала ему ангела.

Но ангела раненого… и слишком бледного даже для небожителя.

Ее необходимо отвезти в теплое место без всяких промедлений. Между тем серое небо не предвещало ничего хорошего – снег мог идти еще долго.

Крис вскочил в сани и погнал лошадей во весь опор.

Будь поблизости больница, он бы сделал любой крюк и доставил пострадавшую туда. Но до ближайшего госпиталя добрых тридцать миль. Есть одно лишь место на земле, куда он может ее сейчас довезти: к себе домой, на «Северный полюс».

Колокольчики, пронеслось в голове у Джулии, как только она обрела сознание. Жаль, что оно вернулось: мрак, в который она была погружена, так умиротворял… Но он отступает, его не вернуть. Колокольчики… Откуда здесь колокольчики? Что они означают?

Мрак рассеялся окончательно, и Джулия, нахмурившись, старалась вспомнить, где она и что с ней произошло.

Автомобиль… Она сидела в автомобиле, бешено мчавшемся вниз по обледеневшему склону. Может, это не колокольчики, а звук, извлекаемый шиповыми шинами изо льда? Да нет, не похоже. И к тому же она не за рулем. Мрак окончательно уступил место недоумению. Она разбила машину? Умерла?

Ее широко раскрывшимся глазам предстал белый холодный мир, совершенно неузнаваемый.

Умереть она не могла – мертвым не бывает так холодно… Да и на лице ее влага – от падающих сверху снежинок. Она попыталась сесть, но невыносимая боль в голове вырвала из ее груди громкий стон.

– Все в порядке. Не двигайтесь, – произнес рядом чей-то бас, усиливший ее беспокойство. С великим трудом приподнявшись, она огляделась вокруг себя. Она – в санях.

– Что… что случилось? Где я? – выдохнула Джулия.

– Вы попали в аварию. Но не волнуйтесь, все уладится. Я вам помогу.

Джулия повернулась в ту сторону, откуда доносились слова, и увидела широкую спину возницы.

Что он такое сказал? Авария? Да, да, конечно, авария, недаром у нее разбита голова. Но каким образом она оказалась в санях? И кто этот человек, который правит лошадьми? Но она, бесспорно, жива.

Это обстоятельство не вызвало у нее приступа бурной радости, она просто бесстрастно установила для себя тот факт, что она жива.

Джулия вытянула руку и осторожно коснулась своего лба, но прикосновение пальцев к ране заставило ее вскрикнуть от боли.

– Пожалуйста, лежите тихо. Еще несколько минут – и мы будем дома, там тепло и спокойно, но пока, прошу вас, не двигайтесь. – Возница повернулся к Джулии и улыбнулся.

Увидев его лицо, Джулия окаменела. Ясные синие глаза смотрели на нее из-под густых белых бровей. Нижнюю часть лица обрамляли белые усы и борода. Глаза были добрыми, улыбка – теплой и доброжелательной, но Джулия глядела на него так, словно ее очам предстало кошмарное видение. Она откинулась обратно на дно саней, дыхание с шумом вырывалось из ее груди. Быть может, она все-таки умерла? Умерла и попала в свой, персональный ад.

Или я вижу все это в страшном сне? – в ужасе думала она. Или так сильно ударилась головой, что у меня начались галлюцинации? Внезапно она поняла, что звук, все время стоящий в ее ушах, не что иное, как звон санных колокольчиков, колеблемых на ветру. В ее ушибленной голове он отдавался разноголосьем.

Джулия закрыла глаза и подавила в себе желание разразиться истерическим хохотом: за ним, знала она по опыту, неизбежно последуют рыдания. Все, что случилось, выходило за рамки ее понимания, казалось ей чистым безумием.

Она бежала из Денвера, обуреваемая одним желанием: не видеть праздничного веселья, забыть о Рождестве. И ей удалось ускользнуть от Рождества, но лишь для того, чтобы разбить свою машину и быть спасенной Санта-Клаусом.

Джулия открыла глаза и тут же вскрикнула резкий утренний свет уколол ее острой болью посередине лба. Она снова сомкнула веки, а рукой поддержала голову, казалось готовую расколоться на кусочки.

Легкое сотрясение мозга… Такой диагноз поставил накануне вечером комичный седой человек.

Но, скорее всего, он заблуждается: такую боль может давать только перелом лобной кости, а не простое сотрясение мозга.

Джулия напрягла память, стараясь вспомнить, что же еще происходило вчера. Она пребывала, конечно, в шоковом состоянии и поэтому сохранила весьма смутные воспоминания. Вокруг суетилась, помнится, какая-то старушка с седыми волосами и добрыми голубыми глазами, пахнувшая сиренью.

Не переставая сочувственно ахать и охать, она помогла Джулии раздеться, а затем облачиться в огромную ночную сорочку с запахом свежего лимона. Джулия так страдала от боли, что была не в силах протестовать или задавать вопросы. Ее мучило головокружение с тошнотой и одолевало одно-единственное желание – побыстрее лечь спать. Рядом появлялся еще один человек – тот самый, который привез ее сюда в санях. Тут в голове у Джулии стрельнуло, она нахмурилась, отвлеклась от воспоминаний и снова впала в дремоту.

Открыв опять глаза, она оглядела комнату, в которой лежала. Приятная спаленка в розовато-лиловых и зеленых тонах. На больничную палату не походит. Чистота безупречная, а вот кому комната принадлежит – мужчине или женщине, – по обстановке не определить. Где же она находится? Вчера, когда ее внесли в помещение, она мало что смогла заметить. Запомнились только сильная боль и ощущение страшного холода.

Настанет, естественно, момент, когда Джулия захочет получить ответы на свои вопросы, в этом она не сомневалась, но сейчас ей было не до того так невыносимо болела голова. Она в тепле и безопасности, остальное не имеет значения.

Джулия взглянула в окно и убедилась, что комнату озаряют не лучи солнца, а тот особый свет, который всегда исходит от падающего снега. А он продолжал идти. Джулии было видно, как снежные хлопья, вовлекаемые ветром в своеобразный танец, устремляются к земле, чтобы увеличить сугробы, которые погребли под собой весь мир за пределами комнатушки.