Долли Грей - Песчаный Лотос

Лаванда почти перестала дышать, боясь поверить в услышанное. Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Однако муж Индии действительно занимал важный пост в министерстве и вполне мог располагать подобной информацией.

Мысли в голове молодой женщины лихорадочно заметались. Неужели Бог услышал ее молитвы? Стараясь не спугнуть удачу, она осторожно поинтересовалась:

— Инди, а тебе случайно не известно, куда получил назначение мистер Ридли?

— Лаванда, он улетает в Японию, а это так далеко! Подозреваю, что Синтия знала об этом заранее, поэтому с такой легкостью согласилась на пари. Ее дядя входит в нынешний кабинет министров…

— Не думаю. Впрочем, если честно, то я рада такому повороту событий. Это значительно облегчает мою задачу. — Лаванда не скрывала внезапной радости.

— Но Николас Ридли уезжает, неужели ты меня не поняла? — Индия сделала попытку образумить подругу, которая отреагировала на ее новость совсем не так, как она ожидала.

— О! Я тебя прекрасно слышала. Все складывается просто замечательно!

Лаванда торжествовала. Если бы приятельница могла видеть, как она кружится по спальне с телефонной трубкой в руке, то это поставило бы ее в тупик.

— Что ты собираешься делать? — обескураженно поинтересовалась Индия.

В ответ она услышала звонкий смех Лаванды.

— Как «что»? Лететь в Японию!..

— Мистер Ридли, через десять минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Нарита, — сообщила стюардесса, вежливо улыбнувшись красавцу дипломату.

Демонстрируя великолепную грудь, зажатую в тиски форменного жакета, она склонилась над ним настолько низко, что Николас ощутил дразнящий аромат ее тела, и поинтересовалась:

— Вы чего-нибудь желаете?

Он пробежал внимательным оценивающим взглядом по стройной фигуре девушки и, прочитав в ее глазах откровенный призыв, отрицательно покачал головой. По лицу стюардессы скользнуло разочарование, и она неспешно удалилась, все еще надеясь на что-то.

Николас грустно усмехнулся. Эти «надежды на что-то» со стороны хорошеньких женщин преследовали его с того самого момента, когда он впервые испытал сексуальное возбуждение.

В подростковом возрасте ему это льстило, в юношеском — забавляло, а дальше наступило пресыщение. Легкие победы на любовном поприще уже не приносили удовлетворения, как прежде.

Голубоглазый блондин, высокого роста — классический мужчина-идеал, — Николас Ридли в окружении самых блестящих красавиц испытывал скуку, прекрасно сознавая, что, пожелай он, и любая из них окажется в его постели.

Постепенно где-то в глубине его души зародилось презрение ко всем представительницам прекрасного пола. Он стал смотреть на женщин лишь как на объект сексуального вожделения, практически ограничивая этим их предназначение. Но даже это не останавливало полчища прелестниц, надеющихся заполучить его в свое личное пользование.

От нечего делать Николас играл с ними, как кошка с мышами, не испытывая ни малейших угрызений совести, полагая: они знают, на что идут.

Скандалы, связанные с неудачей очередной подружки затащить его к алтарю, уже стали считаться неотъемлемой частью светской жизни. Начальство смотрело на эти забавы Николаса сквозь пальцы, поскольку, будучи жестким и прямолинейным в личных отношениях, он являлся искуснейшим в международной дипломатии.

Министр, близкий друг отца и крестный самого Николаса, однажды пожурил его за предосудительное поведение, но не более того…

От сексуальной стюардессы мысли молодого человека плавно перешли к новому назначению в японское посольство. Собственно говоря, это должно было стать для него первым опытом в области азиатской политики. С успехом проявив себя в европейских странах, Николас ожидал от Японии чего-то нового и интересного.

Одна из старейших и загадочных культур на земле привлекала его уже давно. В юности, еще не зная, что ему придется когда-либо работать в стране самураев, саке и сумо, он брал уроки японского языка и овладевал техникой боя на длинных мечах.

Помимо этнографического интереса, эта поездка радовала Николаса еще и тем, что являлась благовидным предлогом для того, чтобы исчезнуть из Лондона в самый разгар скандала, вызванного разрывом его отношений с Дайаной Уорвик.

Вспомнив о бывшей невесте, Николас усмехнулся. Неужели она считала, что до него не дойдут разговоры о ее намерении «взять этого Ридли на короткий поводок после свадьбы»? Спасибо старому приятелю Кавендишу, который предоставил ему отличный повод для расторжения помолвки.

Итак, все складывается просто замечательно. Он опять свободен от каких-либо обязательств по отношению к подружкам и вот-вот прибудет в Японию — страну своей давней мечты…

Когда самолет приземлился в токийском аэропорту, вечерний сумрак уже раскинул темно-синее покрывало над кварталами города, чье старое, умудренное не одним веком лицо гармонично сочеталось с новомодными одеждами — влиянием западных культур.

Проходя таможенный досмотр, Лаванда подумала о дяде Берте, который обещал оказать ей гостеприимство, когда она позвонила ему два дня назад.

Собственно, сэр Роберт Севилл приходился кузеном мачехе ее отца, но в многочисленном семействе Лир не слишком-то обращали внимание на степень родства. Тот, кто попадал в нее, навсегда оставался крепко связанным с каждым из членов этого клана.

Давным-давно Роберт был откомандирован в качестве торгового атташе при британском посольстве в Японию. Добросовестно послужив родине на дипломатическом поприще два десятка лет, он не пожелал возвращаться в Англию и остался в полюбившейся ему стране.

Дядя Берт — чудаковатый джентльмен старой закалки — был особо любим Лавандой, и, несмотря на редкие встречи, она поддерживала с ним самую тесную связь…

Лаванда прошла в зал, где находились те, кто ожидал прибывших в страну пассажиров. Азиаты и европейцы держали в руках плакаты и таблички с именами, написанными на разных языках. Молодая женщина посмотрела по сторонам и увидела пожилого японца, встречающего ее. Что-то в нем показалось ей знакомым. Она подошла к нему и сделала приветственный поклон.

— Госпожа Лир? — с улыбкой поинтересовался мужчина неожиданно на чистом английском языке и, получив подтверждение, спросил: — Вы не помните меня?

В его глазах вспыхнули лукавые искорки. И Лаванда тотчас признала в собеседнике веселого слугу, неизменно сопровождавшего сэра Роберта, когда тот наносил редкие непродолжительные визиты в Англию.