Эмми Лорин - Потерять и найти

Карла сделала паузу, с надеждой глядя то на одного, то на другого:

– Вы ведь поужинаете со мной, правда?

– О, Карла, ну что ты говоришь! – воскликнула Эндри.

– Что означает... не изволишь ли спуститься на землю? – добавила Алисия со смехом. – Конечно, мы собирались пригласить тебя поужинать. Уже шесть месяцев мы намереваемся это сделать.

Она махнула рукой, давая понять Карле, что на может спокойно идти по своим делам.

– Ступай, работай. Эндри и я живо управимся с этим добром, а Шон, – Алисия мило улыбнулась мужу, – тем временем тоже пообщается... и так, жду прочим, упомянет, кто он, собственно, такой... и какое глубокое впечатление произвели на него представленные здесь работы и очарование самой хозяйки... – И она с невинным видом посмотрела на мужа, захлопав ресницами под аккомпанемент веселого смеха давних подруг: – не правда ли, дорогой?

– Разумеется. – Шон расправил плечи и распрямился во весь свой впечатляющий рост в шесть футов и четыре дюйма. Ему с трудом удавалось сохранить серьезное выражение лица; уголки его рта предательски дрожали. – Я ведь очень известный, ты не знала? – И он надменно выгнул свою рыжую бровь.

– Ты просто сумасшедший, – сказала Карла, давясь от смеха.

– Что же, и это верно, – согласился Шон, пожимая широкими плечами.

– Хватит вам, – вмешалась Эндри, – если вы двое окончательно войдете в свои клоунские роли, тебе не удастся ничего продать, Карла. – Она придала своему лицу суровое выражение, что несколько портило ее нежные черты. – Давай, Карла, вперед, и сделай все возможное, чтобы смести оставшиеся преграды на пути к своей цели.

Прошептав «да, мамочка», Карла двинулась в глубь зала и через мгновение скрылась в шумной толпе.

Друзья знают ее прекрасно, размышляла Карла, с умным видом беседуя с посетителями и потенциальными покупателями. Алисия и Эндри, конечно, лучше, чем Шон. Когда с кем-то делишь кров – не важно, просторный или тесный, – просто невозможно не узнать друг друга. А раз они знают ее, думала Карла, то и она их знает тоже.

Странно, но совсем не общие интересы в учебе свели трех девушек в начале первого курса колледжа четыре года назад. Наоборот, их интересы были совсем разными.

Алисия Мэтлок обожала историю и жила полностью прошлым.

Эндри Трэск изучала курсы космических и естественных наук и мечтала сделать что-нибудь знаменательное в управляемых человеком и автоматических космических полетах в будущем.

Из трех подруг одна Карла Дэновиц обеими ногами стояла на земле, в настоящем. Она была, безусловно, женщиной своего времени, и в ней самым непостижимым образом сочетались нежная женственность и волевой характер, уязвимая самоуверенность и гибкая сила. Она страстно желала стать художницей, но вскоре поняла, что, к сожалению, одной страсти мало, и ее работы никогда не будут отмечены искрой Божьей. Гибкий ум и уверенность в себе подсказали ей переключиться в середине первого курса на искусствоведение и сосредоточиться на иной цели. Она задумала организовать выставочный зал и заняться продажей работ талантливых современных художников – и профессионалов, и любителей – из того региона, искусство которого она ставила выше всего – американского Запада.

Бывали моменты, когда Карла вдруг загоралась желанием вновь взять кисть и попробовать в который раз свои силы. В нескольких случаях она заходила так далеко, что вытаскивала кисти из тайника – чтобы через несколько мгновений упрятать их туда снова, даже не распаковав.

В отличие от многих, Карла прекрасно осознавала и свои слабости, и достоинства. Она смотрела на мир без страха именно потому, что всегда была абсолютно честна сама с собой.

Со дня окончания колледжа прошлой весной Карла буквально жила на бегу. Сначала она носилась в поисках подходящего помещения для галереи, затем бегала, упрашивая, задабривая и даже умоляя художников позволить ей выставить их работы в небольшом, но элегантном здании, которое она приобрела в Седоне, штат Аризона.

Она нагружала себя в сотни раз тяжелее, чем мог сделать самый суровый в истории рабовладелец, но тем не менее глубоко завязла в долгах.

«И все это – ее работа, всевозможные ухищрения и долги – было ради этого вечера, долгожданного вечера открытия ее собственной галереи, которую она после долгих раздумий окрестила «Запад сегодня».

Все еще погруженная в размышления, Карла извинилась перед небольшой, но очень заинтересованной группой посетителей и перешла к другой. Делая свой обход, она периодически возвращалась взглядом к блестяще выполненному портрету, красовавшемуся в центре стены. Он буквально заворожил ее.

Схожесть художника и его модели была так велика, что Карла усомнилась в истинности заявления Джарида Крэдоуга, что его творение – не автопортрет.

Черты лица были теми же самыми: широкий лоб, длинный заостренный нос, высокие выступающие скулы, квадратная тяжелая челюсть. Волосы иссиня-черные, с блеском, подобным блику луны на поверхности покрытых рябью темных озерных вод. В черных глазах сверкало непримиримое мужское упрямство. Губы прекрасной формы, но тонкие и беспощадные.

Посматривая на полотно, Карла вспомнила день, когда нашла его.

Ей совсем не хотелось идти на этот базар месяц назад; она чувствовала себя утомленной в то субботнее утро и хотела выспаться. Но она обещала Анне, которая была прихожанкой церкви, организовавшей этот благотворительный базар. Посему Карла натянула на лицо заинтересованное выражение и покорно поплелась за своей новой помощницей по церковному двору, рассматривая домашние поделки и всякую съестную всячину, выставленную на продажу. Она почувствовала прилив интереса только, когда остановилась у столика с выставкой миниатюр, но, сразу заметив их недостатки, потеряла к ним интерес и перенесла на стопку крупных полотен, прислоненную к ножке столика. Ожидая Анну, просто от нечего делать, она принялась без особого любопытства перебирать их. Необыкновенное ощущение, сродни удару электрического тока, пронзило ее руку, едва пальцы коснулись этого большого полотна. Отставляя ненужную часть стопки в сторону, чтобы лучше рассмотреть находку, Карла уже ясно осознавала, что нашла сокровище.

Сейчас, бросая то и дело взгляд на портрет, Карла вновь ощутила дрожь возбуждения, которая охватила ее в то утро. Она опять испытывала сладкую радость обладания, как тогда, купив полотно. Она, Карла Дэновиц, располагала оригинальным холстом Джарида Крэдоуга! И как жаль, что этот человек просто не достоин того огромного таланта, которым наделила его природа.

Эти мысли оживили в памяти образ этого человека и напомнили о его обещании – а может, угрозе? – вернуться в галерею. Подавив внезапно охватившую ее нервную дрожь, Карла отвела глаза от портрета и, приветливо улыбаясь, направилась к только что подошедшей группе гостей.