Барбара Ханней - Рай на краю света

Он отнес Беллу к месту посадки и грустно улыбнулся, потеревшись носом о ее носик. Эйми посмотрела на узкий проход, ведущий на борт самолета. Пассажиры торопливо шли по нему, предвкушая путешествие. Но они летели навстречу своей судьбе, в то время как она думала только о расставании.

Не сдержавшись, молодая женщина произнесла:

— Знаешь, сад можно обнести забором.

Сет выглядел ошеломленным, а она почувствовала себя дурочкой. Однако увидятся они не скоро, так что ей нечего терять.

— Если хочешь обезопасить жизнь ребенка, тебе нужно всего лишь огородить дом и сад забором, — сказала она. — И там будет абсолютно безопасно.

На мгновение в глазах Сета вспыхнул огонек надежды, однако он быстро исчез, и Эйми не поняла, достигли ее слова цели или нет. Тряхнув головой, он то ли с изумлением, то ли с отчаянием улыбнулся ей:

— Эйми, иди на борт.

Поцеловав Беллу, он опустил ее на пол. Эйми взяла малышку за пухлую ручку.

Глаза Сета заблестели слишком ярко. Эйми ощутила жар его тела, когда он наклонился, и почувствовала теплое прикосновение его губ к уголку своего рта.

— Этот поцелуй прощальный, и я был рад познакомиться с тобой, — тихо проговорил он.

У Эйми щипало глаза, а в горле саднило так сильно, что она едва могла говорить. Как такое вынести? Неужели можно всерьез и навсегда влюбиться в мужчину и тем не менее покинуть его?

— И напоследок, Сет. — Она безуспешно пыталась улыбнуться. — Просто помни, что мы с тобой живы и будем жить. Ты, я и Белла.

Повернувшись, Эйми показала посадочные талоны служащему аэропорта и, очень крепко держа Беллу за руку, прошла на посадку.

Эйми старалась убедить себя, что ей и Белле будет гораздо лучше дома, в Мельбурне. Оказавшись в безопасном городе, она забудет пышную экстравагантность тропических растений, пряные запахи имбиря и кардамона, утонченный аромат красного жасмина.

И несомненно, со временем она забудет высокого длинноногого скотовода, который носит потертые джинсы и выцветшие рубашки и разгуливает под тропическим ливнем без плаща или зонтика.

Эйми твердила себе, что была вполне счастлива до поездки на север страны и снова станет счастливой. Она занята работой и воспитанием Беллы. Они с малышкой чудесно заживут вдвоем. Хватит с нее мужчин!

В конце концов, Эйми общалась с Сетом всего четыре дня, так что вряд ли можно назвать любовью гложущую ее тоску. Если она уйдет с головой в работу и отдаст все свое внимание Белле, душевная рана затянется.

По крайней мере, такова теория.

Однако шесть недель спустя, когда Эйми заканчивала подготовку к выпуску книги Рейчел, она по-прежнему ужасно тосковала по Сету Риардону, будто сердце ее проткнули отравленной стрелой.

Она мысленно разговаривала с ним в течение дня, каждую ночь видела Сета во сне. Его имя постоянно было у нее на устах. Молодая женщина похудела, и ее близкие начали волноваться.

Мать пыталась поговорить с ней, да и Эйми была бы рада поделиться своими проблемами. Однако с Сетом они были знакомы слишком мало, и мама вряд ли поверит, что ее дочь по-настоящему влюбилась.

Любой здравомыслящий человек скажет, что нужно узнать человека как следует, прежде чем поверить в свои чувства.

До встречи с Сетом Эйми была воплощением здравого смысла. Так что же происходит теперь? Рассудком не объяснишь глубокую и волнующую уверенность в том, что судьба Эйми связана с Сетом Риардоном.

Иногда она вспоминала о невесте Сета, которая, вернувшись в Нью-Йорк, поняла, что не сможет жить на ранчо. А вот Эйми спокойствие в Мельбурне не обрела.

Только одна новость была хорошей: книга Рейчел оказалась чудесным волнующим романом, написанным красивым слогом, как и ожидала Эйми. Рейчел рассказала захватывающую историю о мужчине и женщине, нашедших свою любовь на тропическом севере.

Мир мыса Йорк ожил на страницах книги. Эйми, зачитавшаяся до ночи, возродила в памяти облака, полеты бабочек, яркую окраску попугаев и цветов. Она, казалось, вдохнула ароматы тропического леса, услышала пение птиц, ощутила хруст кораллов под ногами.

Хотя описание природы было достоверным, персонажи книги полностью отличались от людей, живущих в «Безмятежности».

У романа был счастливый конец.

Эйми отправила экземпляр книги Сету, приложив записку, в которой выразила надежду, что он, как и она, обрадуется, не найдя сходства между персонажами романа и членами его семьи. Когда Сет не ответил, Эйми разочаровалась, но не удивилась.

Как ни было мучительно, она понимала, что он решил сторониться ее.

Сет видел во сне Эйми.

Они вместе жили в «Безмятежности», а на верандах звенел смех их друзей. На лужайке бегали дети. Там были и Белла, и двое детей Барни, и еще один малыш — упитанный ползунок. Во сне Сет не сомневался, что карапуз — его сын. Он испытал прилив удивительной любви и нежности к этому пухленькому мальчугану.

Сет проснулся от запаха горящих листьев, повернулся в спальном мешке и покосился на небо. Было еще темно. Барни сидел на корточках у небольшого костра, обмахиваясь широкополой шляпой. Скоро закипит вода в котелке, и они приготовят чай. Затем поджарят пару кусков мяса и хлебные тосты над углями. До рассвета они снова сядут в седла и продолжат сгонять скот в стада.

Пора забыть об очередной отвратительной ночи.

Сет встал и потянулся, затем вытащил наручные часы из пыльного сапога, куда клал их, если приходилось ночевать в полях.

Часы блеснули, когда он надел их на запястье. Внезапно Сет уставился на них так, будто увидел впервые. Металлический браслет был чрезмерно вычурен, а циферблаты, на которых можно было одновременно определить время в двух частях света, его давно не интересовали.

Почему он раньше не замечал, что здесь часы выглядят неуместно? Они — городские, как и женщина, когда-то подарившая их.

— Зачем я до сих пор ношу эту штуковину? — громко сказал он.

Только идиот станет таскать с собой вечное напоминание о неудаче.

Сет снял часы, повесил их на ветку дерева и принялся сворачивать спальный мешок. После завтрака они с Барни напоили лошадей, закрепили на них вьючные седла и затушили костер. Если повезет, они вернутся домой через два дня.

— Эй, — позвал Барни, когда Сет занес ногу над хребтом лошади. — Не забудь часы.

Сет пожал плечами:

— Хочешь взять их себе?

Барни нахмурился, подъехал к дереву и снял часы с ветки:

— Что это ты затеял? Собираешься оставить их здесь? Они, должно быть, недешевы.

— Может быть, они понравятся твоему сыну, — предложил Сет. — Он уже достаточно взрослый, чтобы носить часы.