Диана Рейно - Небесная птаха

— Что ж… — Мирабель помялась. — Проходи. Я надеюсь, что ты прилетела одна?

— Да, я одна, — кивнула Мардж, — знаешь, довольно накладно оказалось таскать этого оболтуса за собой по стране. Толку от него ноль, гонору много, и при этом ничего собой не представляет.

Мирабель промолчала. Ей действительно было все равно. Ей не хотелось пользоваться удобнейшим случаем, лить яд сарказма и поражать цель меткой иронией замечаний.

— Чаем напоишь? Я опять прямо с самолета. Взяла такси…

Мирабель закрыла за родственницей дверь, прошла вслед за ней на кухню и щелкнула кнопкой электрического чайника. Покопалась в шкафчике, вытряхнув оттуда миндальное печенье, кекс с изюмом и вафли.

— Этого будет достаточно, надеюсь?

— Да, вполне. Меня устроил бы и ломтик зернового хлеба с мясом или ветчиной, если есть что-то такое…

— Понятно. Голодная. Тогда я сварю для нас обеих спагетти. Всю ночь не ела, тоже, знаешь ли, очень проголодалась.

Пока варились макароны, Мардж молчала. Молчала и Мирабель: ей хотелось хотя бы завтрак провести в относительном мире и покое. Она не сомневалась, что Мардж с добром прийти не может. Не то чтобы Мирабель оттягивала беседу, но хотела хотя бы обрести ясность духа, растерянную за время крепкого сна.

Мардж съела порцию спагетти, выпила две кружки чая подряд, закусила сандвичем с ветчиной и, облокотившись на стол, уставилась на Мирабель.

— Так я тебя слушаю, — оторвалась от печенья та.

— У меня к тебе есть одна очень маленькая и несущественная просьбочка…

Мирабель прищурилась:

— Маленькая? Несущественная? Погоди, а тебя точно зовут Мардж?

— Не иронизируй. Представь себе, я решила наконец-то встать на путь истинный. Если, конечно, ты в состоянии себе это представить…

— Не в состоянии, — покачала головой Мирабель, — но ты продолжай. Надо же тебя выслушать…

— Я знаю, кто он, твой новый муж! — торжествующе заявила Мардж и выпрямилась на своем стуле.

— Я тоже знаю, — машинально пробормотала Мирабель, а потом спохватилась: — И кто же?

— Дик Бернингтон!

— Хм, это что же, новость? Я знала это и без тебя. И что с того?

— Ты не говорила, что он так крут! Обо всем умолчала. Впрочем, ты всегда была скрытной. Так вот, о чем я… Мирабель, умоляю, замолви за меня словечко!

— О чем ты?

— Пусть он возьмет меня к себе на работу!

Видя, что глаза Мирабель стали напоминать по размеру две старинные четвертьдолларовые монеты, Мардж пояснила:

— Ну в свой издательский дом! И, клянусь, я больше никогда не появлюсь на твоем горизонте. Это же шанс, как я могу его не использовать? Я понимаю, что мне надо как-то жить дальше, существовать самостоятельно…

Мирабель молчала, переваривая обрывки информации и не зная, какой вопрос лучше задавать сестре. Мардж не замедлила прийти на помощь.

— Ну что ты, в самом деле? — Она говорила медленно, чеканя слова, словно имела дело с неразумным ребенком, не вполне понимающим, что ему говорят. — Дик Бернингтон. Издательский холдинг в Нью-Йорке. Куча энциклопедий и справочников по самолетам. Правительственные заказы. Технические руководства по эксплуатации самолетов. Летный журнал… вернее журнал для двинутых пилотов, помешанных на маленьких старых самолетах. Он сам иногда вроде бы пишет для этого журнала. Мирабель, он медиамагнат. Я все думала: почему же мне его лицо кажется таким знакомым? А потом вспомнила — видела в новостной ленте в Интернете. Он занял какое-то там место в списке преуспевающих издателей Нью-Йорка. Не в первых рядах, но все равно, думаю, парень обеспечен на всю оставшуюся жизнь.

Мирабель осторожно моргнула ресницами. Она пыталась ничем не выдать своего удивления. Она не знала, что сказать, чтобы разговор пошел по нужному ей руслу, но Мардж все сделала сама:

— Так я о чем толкую — замолви за меня словечко, а?

— Но что ты хочешь делать в этом холдинге?

— Работать, разумеется. Ты пойми, с улицы меня ни в одну мало-мальски приличную контору не возьмут. С моим-то образованием и опытом работы… Только в шарашку. А в шарашке и денег — не разбежишься, и босс за задницу хватать будет, и перспектив никаких. А тут солидная фирма, все дела… Пусть возьмет меня хотя бы на ресепшен, гостей провожать и на звонки отвечать, ну а уж там я как-нибудь продвинусь.

— Чтобы продвинуться, нужно иметь образование, — автоматически поправила Мирабель.

— Ну может, я и на курсы вечерние какие-нибудь пойду. Но для этого надо сначала деньжат подзаработать… Помоги, а?

Мардж сникла, видя, что Мирабель совсем не горит энтузиазмом по поводу оказания помощи непутевой сестре-шантажистке. Она просительно заглянула Мирабель в лицо:

— Знаешь, тебе ведь никогда не было до меня особого дела. А ведь если бы ты хоть немного интересовалась, что у меня да как… Вовремя подсказала бы — может, у меня с колледжем что и выгорело бы… Росла как сорная трава. А ведь ты старшая.

— Не преувеличивай.

— Я ж не денег прошу, а работу… Слушай, Мирабель, такое ощущение, будто это все для тебя в новинку — с холдингом и прочее… Он что, сам не рассказывал тебе об этом?

— Что за глупости? Ну конечно, рассказывал.

— Так, может, все-таки попросишь?

— Хорошо, — решилась Мирабель, — попрошу, когда вернется.

— Ой, только, знаешь, не говори ему, что это я просила!

— Почему?

— Ну так будет лучше. Мало ли что. Пусть думает, что это твоя просьба и твоя инициатива.

— Уговорила, — сердито проворчала Мирабель, — но только учти, что это в первый и последний раз!

— Хорошо-хорошо!

— И, Мардж…

— Что?

— Скажи мне откровенно: ты действительно видела его портрет в новостной ленте? Или каким-то образом узнала его фамилию и полезла искать упоминания о нем в Интернете, уж не знаю зачем?

— Ну конечно, видела портрет, — уверенно ответила Мардж, у которой в сумочке лежал клочок бумаги, где рукой Дика были записаны его имя, фамилия, номер мобильного телефона и адрес дома Мирабель в Висконсине.

— Ладно, — вздохнула Мирабель, — а теперь ты будешь настоящим сокровищем, если немедленно уберешься. У меня уйма дел.

У нее не было никаких дел. Но она так устала от разговора с сестрой, словно весь день месила глину в гончарной мастерской или возила тележку с цементом для ремонта дома. Ей хотелось остаться одной.

Ей хотелось как следует обдумать мысль, которая ободранной занозой застряла у нее в мозгу, вызывая непрошеные вопросы и воспаляя воображение.

И еще ей хотелось немедленно увидеть Дика.

— Как скажешь, — ответила Мардж, — но…