Мелисса Джеймс - Медовый месяц взаперти

– Ладно, Амбер, я не знаю, какая ты жена, зато знаю, чего хочу. Я хочу вернуть те два дня, которые у нас были. Я хочу провести с тобой медовый месяц и жить той жизнью, которая нас устраивает…

В ответ раздался громкий смех. Амбер хохотала, согнувшись пополам, и в смехе ее звучали циничные нотки.

– Жизнь, которая нас устраивает? А что ты знаешь о моих желаниях, Харун? Что ты вообще знаешь обо мне?

– Ты храбрая и красивая, ты верна мне, даже когда я не заслуживаю этого, – ответил он. – Ты даешь мне шансы – один за другим – и все время прощаешь меня. Ты – та жена, которая мне нужна, та женщина, с которой я хочу провести всю свою жизнь. Но ты права, мне неизвестно, чего хочешь ты. Поэтому я здесь, чтобы выяснить. Только это имеет сейчас значение.

– Нет, – отрезала Амбер.

Она по-прежнему не смотрела на него.

– Хорошо, я понял.

Она лишь фыркнула.

– О, я понял. – Харун сорвал вуаль с ее головы, проигнорировав возмущенное восклицание. – Ты прячешься от меня – точно так же, как я прятался от тебя все эти годы. И ты не собираешься легко сдаваться. Конечно, я это заслужил. – Схватив Амбер и прижав к себе, Харун стал медленно гладить густые волосы, рассыпавшиеся по ее плечам. – Я что-то упустил? – срывающимся голосом проговорил он, вдыхая пряный аромат ее волос.

– Спроси себя, – ответила она дрожа.

– О, спасибо, mee johara. – Харун усмехнулся, взглянув на нее, и глаза ее негодующе вспыхнули. – Да, конечно… ты все еще хочешь знать, что означает для меня слово «жена»?

Амбер вздернула подбородок.

– Жена – это ты. – Харун старался смягчить ее сердце. – Когда я думаю о жене, я думаю о тебе.

– Не надо! – воскликнула Амбер. – Не надо добиваться своего посредством красивых слов и комплиментов. Я думала, что ты мертв, что тебя убили. А если жив, то никогда не вернешься ко мне. Почему ты не прислал ни одной весточки? Что я должна была подумать? – Амбер высвободилась из объятий Харуна и взглянула на него с негодованием. В глазах ее мерцала боль. – Я любила тебя, любила всем сердцем. Я отдала тебе все, а ты исчез. Ты оставил меня на милость брата.

Харун смутился:

– Мой брат – это моя семья, Амбер. У меня не было выбора. Я должен был исполнить свой долг.

– А я?! – воскликнула она. – Разве твой долг состоял в том, чтобы соблазнить, а затем покинуть меня? – Она подняла руку, когда он попытался возразить. – Я… Я больше так не могу, Харун. Я устала биться головой об стену. Ты так ничего и не понял. Живи один.

Амбер бросилась к дверям.

Он не вынесет это, он не должен ее потерять.

– Я люблю тебя! – Это были три отрывистых, отчаянных слова.

«Боже, лишь бы их хватило для того, чтобы она осталась. Вернись ко мне, Амбер…»

Она застыла, ухватившись за ручку двери, и повернулась к нему. Надежда вспыхнула в его сердце.

Затем Амбер всхлипнула:

– Не думала, что ты можешь быть таким жестоким. Больше никогда не говори мне эти слова.

И она ушла. Харун стоял возле балконных перил, ощущая себя самым последним дураком на свете.

Харун бежал по дороге. Он тяжело дышал, но бежал все быстрее. Было три часа дня. Телохранители едва поспевали за ним. От дворца их отделяли десять миль. Несколько часов назад Харун проводил Алима и Хану в супружескую спальню. Затем пригласил гостей в зал, проследив за тем, чтобы были поданы лучшие закуски и напитки. Он беседовал с главами государств, своими давними знакомыми, и осторожно советовал дружественным соседям не доверять некоторым кланам из приграничных государств. В общем, Харун играл роль идеального хозяина.

«Идеальный хозяин, идеальный брат, – думал он с горькой иронией. – Почему же я не могу быть идеальным мужем?»

Если бы он понял, чего хочет Амбер…

«Она всегда хотела только тебя. Но ты отталкивал ее, избегал, пока не стало слишком поздно. Чего она хочет сейчас? Может быть, свободы от тебя, о которой она просила несколько месяцев назад?»

Любовь – это не средство шантажа и манипуляции…

Так что же это, черт возьми? Похоже, Амбер знала секрет, а Харун становился глухим и слепым, когда она пыталась объяснить это ему.

«Она хотела услышать, что я люблю ее, и я сказал ей об этом, – лихорадочно размышлял он. – Так почему же все так получилось?»

В четыре часа дня Харун пришел к твердому выводу: есть только один способ выяснить это. Развернувшись, он побежал обратно, к облегчению запыхавшихся телохранителей.

– Мой господин, это незаконно! Вы не смеете заходить на эту половину!

– Я знаю закон. Есть ли там женщины, кроме моей жены?

– Горничная, господин!

– Тогда немедленно отправь ее куда-нибудь. Даю тебе три минуты, а затем я войду, несмотря ни на что. И не советую спорить со мной. Вряд ли ты остановишь меня.

– Ваша жена спит. Вы хотите разбудить ее?

– Нет, она не спит. Она стоит за дверью и все слышит.

Тон Харуна был скорее мрачным, чем веселым. Амбер слегка улыбнулась, хотя горло ее саднило от слез. Он не мог ее видеть, но тем не менее знал, что она ждет его.

– Пусти его, Тахир, – распорядилась Амбер, открывая дверь. – Я отошлю Сабету.

Служанка, разбуженная криками Харуна, безмолвно стояла за спиной хозяйки. Харун прошел мимо стражника, грозно проронив:

– Не смейте подслушивать. Если поползут слухи насчет этого, вы оба будете уволены.

– Мы любим госпожу Амбер, господин, – тихо и с достоинством сказала маленькая хрупкая Сабета.

Лицо Харуна смягчилось.

– Я благодарен тебе за то, что ты предана своей госпоже. Прости, если я оскорбил тебя.

Сабета улыбнулась. Тахир улыбнулся тоже, но в его улыбке сквозило мужское понимание; он поддерживал своего господина.

Харун, похоже, обладал даром пробуждать в людях любовь к себе. Амбер мечтала научить его самого любить.

Немного успокоившись, он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Но вместо того, чтобы заговорить с Амбер, Харун молча смотрел на нее, пока ей не захотелось закричать.

– Ну и?.. – потребовала она.

Голос ее был полон надежды.

– Ты самая красивая женщина на свете, – сказал Харун так искренне и проникновенно, что сердце Амбер перестало биться. – Я понял это сразу, как только увидел тебя, и считаю так до сих пор.

Подняв голову, она взглянула на него, и он увидел ее спутанные волосы, ее измученное лицо, увидел слезы на ее щеках.

– Я плакала шесть часов подряд и ненавидела тебя, поэтому будет лучше, если ты объяснишь более четко, зачем пришел сюда. У тебя есть пять минут.

– Оттого, что ты плакала из-за меня, ты становишься в моих глазах еще прекраснее.

– Замечательно. – Топнув ногой, Амбер взглянула на часы. – Четыре минуты сорок пять секунд.