Жанетт Кенни - Обнаженные души

— Прекрасные новости! — сообщила она, собираясь с силами, чтобы выдержать готовый разразиться скандал. — Мне предложили подписать контракт с ведущим журналом, а потом еще с одним.

— Ты, конечно, отказалась.

— Я согласилась.

Красивое лицо исказилось от ярости, отчего по спине Лейлы пробежал холодок.

— Запрещаю!

Забыв об осторожности, Лейла вздернула подбородок и приготовилась к бою.

— Не смей командовать мной! Речь идет о моей карьере, и здесь только я принимаю решения.

Одним рывком он преодолел разделяющее их расстояние и приложил руки к ее животу. Жар его ладоней обжигал сильнее полуденного солнца.

— Это мои дети. Я не позволю подвергать их опасности ради твоего тщеславия и карьеры.

Щеки Лейлы пылали от возмущения. При малейшем риске она сама бы отказалась, но доктор подтвердил, что она здорова. Она умирала от скуки, сидя на одном месте изо дня в день.

— Ты ведешь себя глупо.

— Я действую разумно, — возразил он.

— С тебя станется поставить охрану, чтобы я не сбежала.

— Поставлю, если сочту нужным.

Лейла топнула ногой, готовая закричать от злости.

— Ненавижу тебя!

У него хватило наглости скривить рот в улыбке, взбесившей Лейлу.

— Это не так, дорогая. Ты сердишься и капризничаешь. Когда успокоишься, поймешь, что женщина в деликатном положении не должна летать по миру, работая на износ.

Лейла сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони.

— Безопасность детей прежде всего, — сказал Рафаэль.

Лейла опустила плечи. Она чувствовала себя прекрасно и готова была работать, но в отношении утомительных перелетов Рафаэль был прав. Он нежно приподнял ладонью ее подбородок:

— Позвони агенту и скажи, что не сможешь вылететь на съемку.

— Ладно. Ты выиграл.

— Вот и хорошо. — Он коснулся губами ее губ.

Легкий поцелуй напомнил Лейле о том, как хорошо им было в постели, как ей хочется вновь почувствовать себя желанной.

Однако Рафаэль лишил ее этой радости, дав пищу другому страху — теперь, когда она растолстела, он больше не хочет ее.

Рафаэль отстранился как ни в чем не бывало, в то время как ее кровь бурлила от злости и вожделения.

— Мне пора. — Он посмотрел на часы.

Лейла замерла и впервые заметила, как он одет. Дорогой, сшитый на заказ деловой костюм и ботинки ручной работы придавали респектабельность небрежно-надменному виду, с которым Рафаэль всегда отправлялся на деловые встречи.

— Уезжаешь? — спросила она.

— Вылетаю сегодня в Лондон, чтобы самому разобраться в конфликте. Вернусь через несколько дней, максимум через неделю.

Вероятно, решение было принято только что. Ему и в голову не пришло пригласить ее с собой. Он не брал ее даже в Рио, в их пентхаус, чтобы ненадолго сменить обстановку. Рафаэль дал ей понять: ее место здесь, в усадьбе.

— Счастливого пути, — выдавила она, чувствуя себя преданной.

Он кивнул:

— Ты позвонишь агенту?

От напряженной улыбки у Лейлы свело челюсти.

— Конечно. — Она набрала номер, в ярости от того, что Рафаэль стоит рядом и ждет. Однако когда в трубке раздался жизнерадостный голос агента, перешла прямо к делу: — Мы с мужем решили, что для меня сейчас нежелательно покидать страну ради одного дня съемок.

— Ты шутишь? — В голосе агента звучало недоумение.

— Все очень серьезно. Моя беременность связана с высоким риском. Мне нельзя летать на самолете.

Рафаэль наклонился и, прежде чем уйти, быстро поцеловал ее в лоб. Он убедился, что Лейла не покинет Бразилию.

Агент что-то неразборчиво пробормотала, потом уточнила:

— Я правильно поняла, что муж держит тебя под замком?

— К сожалению, ты близка к истине, — усмехнулась Лейла. Она была уверена, что Рафаэль приказал охране присматривать за ней. — Он чересчур заботлив.

— Я бы сказала, навязчив, но в итоге это одно и то же, — заметила агент. — Значит, ты отказываешься?

Лейла закрыла глаза, взвешивая «за» и «против» идеи, которая только что пришла ей в голову. Хватит ли ей решимости?

— Нет, — сказала она наконец, услышав звук отъезжающей машины Рафаэля. — Я знаю, как обойти запрет.

Она кусала губу, оглядываясь на свою роскошную тюрьму. Раньше они с Рафаэлем как святыню охраняли личную жизнь, возможность побыть вдвоем, тишину и спокойствие. Уступить посетившему ее импульсу значило открыть двери их дома для всего мира. Рафаэль придет в ярость — и поделом ему, с его диктаторскими замашками! Он обещал быть рядом, но на деле все больше отдаляется от нее, оставляя ее на растерзание скуке и страхам.

— Поскольку я не могу покинуть усадьбу, фотосессию придется устроить прямо здесь, в моем доме, — сказала Лейла.

— Хм, интересная мысль. А твой муж не станет возражать?

— Он улетел в Лондон на несколько дней, возможно, на неделю. Как быстро сможет приехать съемочная группа?

— Когда ты скажешь. Сейчас свяжусь с ними и сообщу.

— Буду ждать.

Спускаясь с трапа самолета, Рафаэль пребывал в таком же предгрозовом расположении духа, как нависшие над аэропортом Сан-Паулу серые облака. Поездка в Лондон совершенно вымотала его. Проблему на производстве можно было давно решить на месте, но совет директоров настаивал на его личном присутствии. Теперь все должно пойти гладко — новый программный продукт появится на рынке точно в срок.

Рафаэль смог наконец вернуться в Бразилию к Лейле и двойняшкам, подраставшим у нее в животе. Не было минуты, чтобы он не думал о жене. Короткая разлука показала, как ему тяжело без Лейлы. Смешно подумать, но, обвинив ее в стремлении любой ценой продолжать карьеру, он сам шел по этому пути.

Редкий талант разработчика позволил ему собственными силами построить компьютерную империю, которой он бессменно руководил. Потребовалась небольшая заминка на производстве и ссора с Лейлой, чтобы понять: настало время передать управление компанией в другие руки. Ему же пора переключиться на роль главы семейства.

Лейла обнажила его тайные страхи, но и вселила надежду. Как бы ему хотелось верить ей! Рафаэль внутренне готовился открыть душу и сердце своим детям. Он должен стать для них таким отцом, о котором мечтал в детстве, завидуя сверстникам.

Однако в эту минуту, сидя в мчавшейся по шоссе машине, он думал о жене. Страстное желание обнять, целовать, ласкать ее нарастало по мере того, как сокращалось расстояние до усадьбы. В последнее время, опасаясь за здоровье Лейлы, он сознательно вел себя сдержанно, усилием воли подавляя сексуальное влечение. Рафаэль поклялся, что следующие несколько месяцев проведет дома.