Дженнифер Хейворд - Поцелуй, обещающий рай

– Готовьтесь пройти через него снова.

– Что вы хотите сказать?

Харрисон подался вперед:

– Я скупил всех ваших поставщиков. Через офшоры, через подставных лиц, друзей. Как только я махну рукой, вы лишитесь всего. В производстве начнутся сбои, и наступит день, когда оно встанет.

Лицо Марковича посерело.

– Я могу обратиться к другим поставщикам.

– Попробуйте. Но боюсь, вы не сможете оплатить счета.

На лице Марковича был написан ужас. Харрисон встал.

– Желаю насладиться ужином.

Он прошел мимо портретов трех президентов, изменивших судьбу нации. Он оставил прошлое и двигался в будущее.

И недоумевал, почему не обрел покой.

Еще не было восьми, когда самолет компании доставил Харрисона в Нью-Йорк. Стоя на террасе с бокалом виски и глядя на ночной город, он наконец осознал, что Антон Маркович остался в прошлой жизни.

«Когда-нибудь ты поймешь, что из-за своего холодного сердца остался в этом огромном мире один. Но когда это произойдет, будет уже поздно».

Предсказание Кобурна, похоже, сбылось. Харрисон ощутил, что в его сердце вонзился нож. Почему брат и Фрэнки были уверены, что месть не принесет ему удовлетворения? Так ли уж хорошо он себя знает? Все эти годы месть владела всеми его помыслами. Теперь мысль о том, что Маркович не так уж и виноват в смерти отца, становилась все настойчивее.

Харрисон отпил виски. Да, он предпочитал обвинять в трагедии Марковича, а не болезнь.

Самое невероятное заключалось в том, что сейчас Харрисону причиняло боль не прошлое, которое он давно должен был бы оставить в прошлом, а Фрэнки. Монстр с холодным сердцем, каким считал его Кобурн, заставил женщину, которую любил, отвернуться от него.

То, что он любит ее, сердце Харрисона уже давно признало. Но заслужил ли он шанс на счастье? Сможет ли он сделать Фрэнки счастливой? Исцелится ли с ней его душа?

Харрисон сильнее сжал бокал. Жалко, что у него нет хрустального шара, который мог бы ответить на все вопросы. Его пугало, что придется обнажить свое сердце.

– Надеюсь, в твоей холостяцкой берлоге найдется пиво?

Если Кобурна и удивило появление старшего брата, который редко пил пиво и еще реже заглядывал к нему, он не стал это комментировать. Однако выражение его лица нельзя было назвать счастливым.

– У меня Кэрол.

Харрисон растерялся:

– Боже, извини!

Он повернулся к двери, но Кобурн остановил его.

– Она сейчас уйдет на занятия йогой. Оставайся.

Харрисон прошел в кухню, достал из холодильника пиво и направился в патио.

Вскоре появился Кобурн, на ходу надевая рубашку. Харрисон протянул ему пиво:

– Знаешь, тебе следует пересмотреть отношение к жизни.

– Когда мне будет семьдесят, может быть.

– Лучше раньше. Таким женщинам, как Кэрол, слишком нравятся генеральные директора.

Рука Кобурна, сжимавшая бутылку с пивом, застыла на полпути.

– Ты собираешься выставить свою кандидатуру?

Харрисон кивнул:

– Ты сможешь возглавить компанию и не обанкротить ее?

Его брат поставил бутылку и решительно произнес:

– Ты знаешь, что да.

– Знаю. Завтра состоится пресс-конференция, на которой будет объявлено о выдвижении моей кандидатуры. Я хотел бы, чтобы ты был рядом.

Кобурн понимал, что просьба далась брату нелегко – Харрисон не из тех, кто любит просить.

– Я буду.

Несколько минут они молча потягивали пиво. Сердце Харрисона кольнула боль. Только этого не хватало!

– Ты хоть спишь при такой жизни? – поинтересовался он.

– Немного. – Кобурн повернулся к нему. – Что с Марковичем?

– Я лишил его поставщиков. Он проведет остаток дней, вспоминая свои преступления. – Харрисон пожал плечами. – А может, и нет. У него нет совести.

– Почему ты не стер его с лица земли?

Харрисон вздохнул:

– Ты был прав. Это не вернет отца. К тому же убил его не Маркович. Во всем виновата болезнь.

– Я ждал, когда ты это осознаешь, – медленно проговорил Кобурн.

– Мне помогли это сделать.

– Она несчастна, Гар. Из-за тебя.

– Я все исправлю.

Правда, он не был уверен, что ему это удастся.

Они поговорили о завтрашнем дне. О будущем «Грант индастриз». Харрисон по возможности будет заниматься делами компании, но генеральным директором станет Кобурн. Если же в политике у него ничего не получится… Что ж… Проблемы решаются по мере поступления.

Кобурн проводил его к двери. Харрисон сделал то, чего не делал уже давно. Он крепко прижал к себе брата и быстро вышел, чтобы Кобурн не заметил на его глазах слезы.

В четверг вечером все столики в «Массериас» были заняты.

Фрэнки приняла заказ, подошла к компьютеру и ввела его. Она заменяла заболевшую официантку.

– Провалиться мне на месте! – услышала она удивленный голос отца, стоявшего за стойкой бара вместе с Сальваторе.

– Что?

Он указал на телевизор. Фрэнки увидела анонс: «Харрисон Грант – кандидат в президенты».

Она подошла ближе. Ее отец увеличил громкость, чтобы услышать голос ведущего.

– Сегодня Харрисон Грант, дед которого был конгрессменом, а отец стал бы губернатором, если бы не покончил с собой, подтвердил давно ходившие слухи о том, что он вступает в президентскую гонку в качестве независимого кандидата. Он произнес эмоциональную речь о финансовом благосостоянии нации.

Ее сердце наполнилось болью.

На экране появился Харрисон.

– Я верю, что дела в этой стране могут идти еще лучше. Люди должны верить принципам, на которых основано наше государство. И прежде всего, люди должны верить политикам. – Он помедлил. – Недавно один человек объяснил мне, что положительные качества нам присущи изначально. Что наши решения влияют не только на нашу жизнь, но и на жизни других людей. Что главное – это взаимопомощь и взаимоподдержка. Я считаю, что политики должны ставить на первое место интересы простых людей. И я собираюсь поступать именно так.

Ванни Массериа хлопнул ладонью по бедру.

– Значит, он решился!

Глаза у Фрэнки щипало. Она отвернулась, но одна слезинка успела сбежать по щеке, и внимательный Сальваторе это заметил.

– Фрэнкс…

Она отмахнулась:

– Мне нужно в кухню.

«Недавно один человек объяснил мне, что положительные качества нам присущи изначально…» Она была уверена, что Харрисон говорил о ней. Слезы покатились градом. Фрэнки схватила салфетку. Она была счастлива и в то же время несчастна. Она мечтала, чтобы Харрисон исцелился, однако ей хотелось, чтобы это произошло, когда она будет рядом. Она любит его всем сердцем. Но насильно мил не будешь.

Фрэнки взяла поднос и вернулась в зал.

– Черт! – воскликнул Сальваторе и нахмурился.