Дэй Леклер - Страстное желание

Матильда вскрикнула:

— Гейб, нет! Она не посмела бы никогда…

Он с сожалением посмотрел на Матильду:

— Остается только Джесса. Больше логических объяснений нет. — Он посмотрел в глаза жене, все еще разговаривая с Матильдой. — Вы сказали, что Кэт обожает «Страстное желание». Что оно помогло ей стать тем, кем она стала. Возможно, оно помогло ей немного больше.

— Ты правда в это веришь? — тихо спросила Кэт.

— Скажи мне, милая женушка. Как ты жила в Италии? Как тебе удалось оплатить покупки дизайнерской одежды и обуви? Может быть, когда ты поняла, что наследство получит Джесса, ты решила продать пару камней? Какой красивый сценарий, не находишь? Оплатить курсы ювелирного дизайна, продав несколько огненных бриллиантов. Возможно, ты продавала их постепенно, делая вложения в обучение. Оплачивала ежедневные расходы, не забывая о некоторых дорогих безделушках, без которых могла бы прожить. Например, эти сексуальные туфли, которые сейчас на тебе надеты.

— Я честно заработала каждый принадлежащий мне цент, — отрезала Кэт, гневно сверкая глазами. — Я работала одновременно на трех работах, не прибегая ни к чьей помощи. Я всего достигла сама.

— Как скажешь.

— Именно.

Гейб молча развел руками:

— Тогда переходим к третьему варианту. К Джессе.

Имя повисло в воздухе. Матильда вздрогнула, словно пытаясь прогнать оцепенение.

— Джессе? — растерянно уточнила она.

— Это последнее логическое объяснение. Больше ведь никто не имел доступа к ожерелью?

Матильда покачала головой.

— Значит, это или Кэт, или Джесса. И я думаю, мы все понимаем, что сомневаться не в чем. В конце концов, ведь это Кэт пыталась соблазнить Бенсона Винтерса. Кэт предала свою двоюродную сестру. Кэт обожала «Страстное желание». Кэт не могла смириться с тем, что оно достанется Джессе.

— Прекрати, Гейб. — Кэт встала между ним и бабушкой. — Отстань от нее. Если хочешь поговорить со мной один на один, вперед. Я готова. Но не при бабушке. Я не позволю ранить ее.

— Я лишь пытаюсь убедить твою бабушку посмотреть на ситуацию с точки зрения логики. Пытаюсь подвести ее к выводу, который она боится сделать сама.

— К чему ты пытаешься подвести ее? — Кэт душили предательские слезы. — Ты считаешь, что знаешь правду?

— Удивительно, но я не знаю ничего наверняка. Я чувствую. Возможно, поэтому я долго не мог тебе верить.

Кэт смотрела на него в полном смятении:

— Вот теперь ты меня потерял.

— Надеюсь, нет.

И Гейб посмотрел на Кэт. Просто посмотрел. И на какое-то мгновение ей пришлось обратиться к логике, чтобы не дать себе почувствовать то, что она почувствовала. То, что подсказывало ей сердце. Он пытался что-то сказать ей. Она еще этого не поняла, но в центре ее ладони снова возник беспокойный вихрь. Она почесала то место, где снова пробуждалось к жизни инферно. Она задумчиво опустила руку на живот, словно пытаясь защитить искру жизни, существование которой подозревала. И вдруг все встало на свои места.

Кэт все еще не понимала, зачем Гейб пытался обвинить ее. Но она знала наверняка, что он не верил ни единому произнесенному слову. Он просто смотрел на нее, и внезапно Кэт поняла, что ему не нужно ничего объяснять, не нужно разубеждать ее. Она просто должна верить ему. Она заставила его прождать долгую минуту. Не очень хорошо с ее стороны, но с учетом спектакля, который он только что разыграл…

И она пошла ему навстречу, до тех пор пока между ними не остался всего лишь шаг. Она все еще держала руку на животе, прикрывая тайну жизни внутри себя. Затем сжала руку в кулак и вытянула указательный палец.

Гейб на мгновение закрыл глаза, и Кэт физически почувствовала, как схлынула волна колоссального напряжения, сковывающего все его тело. Он тоже сжал руку в кулак, и их пальцы соединились. И тут же по венам их тел, словно самое сладкое вино, запульсировал огонь инферно.

— Я отдам деньги за бриллианты, — тихо сказала Матильда. — Если ты согласишься закрыть это дело прямо сейчас.

Кэт повернулась к бабушке и нежно сжала ее руки:

— Все нормально, Ба.

— Нет, не нормально, — отозвался Гейб. — Виновата ты или Джесса. И я хочу, чтобы Матильда озвучила свой выбор. Думаю, глубоко в душе она давно сожалеет, что ошиблась пять лет назад. Поэтому и настояла на твоем возвращении домой. И поэтому заявила, что умирает.

— Но я умираю. Возможно, я преувеличила сроки. Но, как я говорила, жизнь — неизлечимое заболевание, а я скорее в ее конце, нежели в начале.

— Бабушка, но зачем? — спросила Кэт, дрожа всем телом. — Зачем ты это сделала? Ты хотя бы представляешь, как я страдала от того, что скоро потеряю тебя?

В глазах Матильды блеснули слезы. Одна из них скатилась по морщинистой щеке.

— Я боялась, что в любом другом случае ты не вернешься.

Кэт крепко обняла бабушку:

— Не говори глупости. Конечно, я бы вернулась. Я люблю тебя. Ты — моя единственная оставшаяся в живых родственница. Как ты думаешь, почему я писала тебе все эти годы?

Матильда пристально посмотрела на Гейба:

— Кэт никогда бы не продала камни. Никогда. Она всегда боготворила ожерелье, говорила, что оно — самое прекрасное, что она видела в жизни. Она скорее позволила бы навредить своему телу, чем «Страстному желанию».

Гейб закрыл глаза, пытаясь собрать оставшиеся кусочки пазла воедино.

— Поэтому вы отказывались продавать мне ожерелье все эти годы? Потому что его так сильно любит Кэт?

Она кивнула, больше не пытаясь сдерживать текущие по щекам слезы:

— Это была последняя связующая нас нить.

— А Джесса? — тихо напомнил Гейб.

Матильда вздохнула.

— Она приезжала ко мне в день своей гибели. Она была в бешенстве, когда я сообщила ей, что все еще собираюсь передать ожерелье Кэт. Я тогда подумала… что, возможно, она вышла за тебя замуж, чтобы я передумала и отдала украшение ей. — На мгновение Матильда замолчала, словно пытаясь решить, стоит ли говорить дальше. — Я хотела бы кое в чем признаться. Я всегда винила себя в гибели Джессы. Возможно, если бы мы не поссорились в тот день, она бы не ехала так быстро.

Гейб не позволил ей потонуть в чувстве вины.

— Это был ее выбор. Она сама села за руль, сама ехала неосторожно. И она жестоко за это поплатилась.

И в этот момент Кэт поняла, что у Гейба не осталось больше желания защищать бывшую жену. В какой-то момент он перестал верить в нее и начал верить в Кэт. Если он и испытывал любовь к первой жене, она улетучилась. Огненный бриллиант на ее обручальном кольце вспыхнул яркой вспышкой, окрашивая новой надеждой ожидание рождественского чуда. Возможно… возможно, ее молитва была услышана.