Дженнифер Рэй - Исповедь подружки невесты

– Эдвард!

Он посмотрел на нее. Глаза ее были полны слез. Он с ужасом отшатнулся, опасаясь именно этого. Никогда еще не чувствовал себя так глупо. Поднял платье и подал ей. Она молча оделась.

– Оливия!

Если он станет просить прощения, только обидит ее еще сильнее.

Оливия выглядела какой-то растерянной и притихшей. Даже не верилось, что еще пару минут назад она была столь непредсказуемой и раскованной. Он почему-то чувствовал огромную вину перед ней.

– Почему ты молчишь, Эдди? Не хочешь со мной говорить?

Он не знал, что сказать, подошел к ней, сжал ее лицо в ладонях и поцеловал в лоб:

– Прости меня, Оливия.

Он не знал, что еще сказать, хотелось, чтобы она поняла, как он сожалеет о случившемся, поддержать ее, постараться утешить, согреть. Она была испуганной, подавленной. В глазах застыл немой вопрос. Им нужно объясниться во что бы то ни стало. Но Эдвард никак не мог подобрать слова и в растерянности потирал руки, переминаясь с ноги на ногу. Он повел себя как черствый бесчувственный эгоист, настоящий тиран. Оливия не заслужила такого обращения.

Эдвард последний раз посмотрел на Оливию и ушел. Она закрыла лицо руками и разрыдалась:

– Господи, как все это глупо. Ну почему, почему всегда так?

Оливия с трудом выбралась из тесного закутка. Мраморная статуя смотрела на нее и, казалось, осуждала. Девушка вздохнула и, зажмурившись, вошла в гостиную.

– …А он ему отвечает: «Дядя Боб, это была не лошадь, а моя невеста».

Все дружно расхохотались. Никто не обратил на нее внимания. Воспользовавшись этим, она незаметно проскользнула на свое место и бросила быстрый взгляд на Фиону. Очень хотелось посмотреть на Эдварда, понять, что он думает, но не хватило смелости. Все начали перешептываться, послышались смешки. Взгляды обратились к Оливии. Неужели опять что-то не так? Она опустила глаза, не зная, что предпринять. На помощь пришла Фиона:

– Оливия, у тебя расстегнулось сзади платье. Виден бюстгальтер.

Оливия встала, Фиона застегнула платье, стараясь сделать это как можно незаметнее. Было очень стыдно. Она надевала платье в такой спешке, что забыла его застегнуть. Боже! Какой позор! Краска стыда залила щеки, хотелось провалиться сквозь землю. Оливия потерла виски и вполголоса выругалась.

– Видишь эти черные штучки на столе? – прошептала Фиона. – Это микрофоны.

«Просто великолепно! – вне себя от злости подумала Оливия. – И почему я всегда попадаю в такие глупые ситуации?»

Оливия была совершенно раздавлена неприятностями, закрыла лицо руками, всеми силами сдерживая слезы. И вдруг по полу скрипнула ножка стула, потом раздался щелчок. Должно быть, микрофон передвинули. Еще никогда Оливии не было так плохо. Даже когда после очередного теннисного турнира мать оставила ее одну на станции технического обслуживания. Даже когда подруги демонстративно выражали сочувствие Ане, что у нее такая некрасивая сестра. Даже когда Фиона уехала. Печальные воспоминания окончательно испортили настроение.

– Каждый однажды встречается с тем, кто превосходит его красотой, умом, талантом, – проговорил Эдвард. – Это полностью меняет жизнь. Наш новоиспеченный муж не исключение. Двадцать восемь лет назад он встретился со старшим братом, который во всех отношениях превосходил его.

Все засмеялись. Шутливая речь Эдварда разрядила обстановку. К счастью для Оливии, все наконец-то забыли о ней. Она украдкой взглянула на него. Эдвард терпеливо ждал, пока закончатся аплодисменты и смех. Потом поднял бокал, призывая всех последовать его примеру, и продолжил речь:

– Я хочу поблагодарить Фиону за то, что она выбрала подружками невесты Оливию и Банни. Очень разумно с ее стороны. Они обе красивые девушки.

Он повернулся к Оливии, но даже не улыбнулся. Однако его взгляда было достаточно, чтобы ее утешить.

– Давайте выпьем за дружбу, любовь и семейное счастье. За новобрачных. В конце концов, они главные виновники торжества, ради них мы здесь собрались.

Только теперь Оливия поняла, что пропустила главное блюдо. При мысли об этом желудок сжался от голода.

К Оливии наклонилась Фиона, прошептала на ухо что-то о первом танце и, взяв за руку, вывела ее на середину зала и вернулась к Уиллу. Оливия стояла, не шевелясь, не зная, что делать дальше. Взгляды присутствующих опять устремились к ней. А ведь ей так не хотелось привлекать всеобщее внимание. Наверняка все уже догадались о причине ее отсутствия. Очень глупое двусмысленное положение. Оливии опять захотелось сбежать отсюда.

Неожиданно на плечо легла чья-то большая теплая рука.

– Я приглашаю тебя на танец, – проговорил Эдвард, глядя ей в глаза.

Сердце бешено забилось. Нужно успокоиться. Нельзя, чтобы ее чувства опять вышли из-под контроля.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – прошептала она и попыталась высвободиться из объятий. – Ведь все, наверное, догадались, что мы с тобой занимались любовью.

Он не двигался с места, все так же невозмутимо улыбаясь. Казалось, он не заметил попыток Оливии высвободиться.

– Нет, смею тебя уверить, никто ни о чем не догадался. Но если подружка невесты откажется танцевать с лучшим мужчиной в мире, по совместительству с членом семьи Винчестер, они поймут, что что-то здесь нечисто.

Оливии не хотелось танцевать с Эдвардом. Каждое его прикосновение пробуждало страстное желание, обжигало пламенем. Как выдержать эту муку? Но другого выхода нет.

Зазвучала чувственная, полная страсти песня «Я люблю тебя, в тебе вся моя жизнь». Они закружились в танце.

– Ты уже пришел в себя?

Некоторое время Эдвард молчал.

– Что ты имеешь в виду?

Оливия улыбнулась проплывающей мимо них паре.

– Не надо притворяться. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Эдвард завертел ее, и вдруг его бедро оказалось у нее между ног.

– Я же извинился перед тобой. Хочешь, чтобы я подошел к микрофону и сделал публичное заявление?

И опять закружил ее. У нее все поплыло перед глазами. Если бы не его надежная рука, она не удержала бы равновесия и упала. Эдвард притянул ее к себе, Оливия почувствовала его затвердевшую от вожделения плоть. Не надо обольщаться на свой счет, это обычное мужское желание при соприкосновении с женщиной. Нужно как-то противостоять его обаянию, не стоит давать волю чувствам. Собрав силы, она оттолкнула его от себя:

– Мне не нужны твои извинения. Просто хочется знать, зачем ты это сделал.

Эдвард покраснел от смущения, еще сильнее сжал руку Оливии и опять закружил в танце.

– Ты хочешь, чтобы я сказал: «Да, я поступил как дикарь» или «Я потерял над собой контроль»? Ну да, это так. В твоем присутствии я забываю обо всем на свете и совершенно перестаю себя контролировать.