Дана Хадсон - Случайный поцелуй

— Алло! Лиз, к тебе пришли! Выйди и посмотри сама кто, пока папочка не отправил твоего гостя обратно. Ждем.

Джейк почувствовал, как на щеке болезненно задергался мускул и по всему телу на запредельных частотах завибрировали нервы.

Через минуту из зала показалась чарующе прекрасная Элизабет. В темно-синем шелковом платье, обтягивающем тоненькую талию, с затейливой прической и изящным колье с сапфирами на точеной шее, она казалась неземным видением.

У Джейка перехватило дыхание, и он не сразу смог ей сказать:

— Привет!

Побледнев, она молча, явно не веря своим глазам, долго смотрела на него. Не здороваясь, трепетно спросила:

— Зачем вы здесь? Вы же ясно мне показали, что я вам вовсе не нужна.

Он наклонился к ней и горячо попросил, отчаянно страшась, что она не согласится:

— Это не моя вина, поверь! Просто я не получил вовремя твоего сообщения! Пойдем, нам надо поговорить.

Папаша немедля взъерепенился, суматошно хлопая крыльями:

— Куда идти? Как поговорить?!

Энн властно взяла его под руку.

— Не мешай! — И отвела его в сторону.

Он упрямо застыл, широко расставив ноги и не делая больше ни шагу.

Джейк настойчиво повторил, глядя в глаза Элизабет и истово стараясь ее убедить:

— Одевайся и пойдем!

Она недоверчиво посмотрела на него, наконец решилась, тяжело вздохнула и неуверенной походкой пошла к гардеробу. Мистер Талертон кинулся ей вслед, напоминая потерявшегося щенка. Тщетно попытался ее остановить:

— Дочка! Ты куда?!

Лиз чуть дрожащими руками забрала у заинтригованного гардеробщика шубку и позволила Джейку накинуть ее ей на плечи. Талертон топтался вокруг, не зная, как образумить дочь. Элизабет, одевшись, ласково его успокоила:

— Я позвоню потом, папа. Не волнуйся. С Новым годом, мама!

Мать понимающе подмигнула.

— Поздравляю, Лиз! Поезжай спокойно! С Новым годом, с новым счастьем!

И, не обращая внимания на сраженного подобным поворотом событий отца, пара вышла из здания.

Энн с мягкой иронией наблюдала за суетливыми движениями бывшего мужа, не знавшего, на что решиться: бежать за непослушной дочерью или махнуть на нее рукой и вернуться в зал. В приступе мучительного раздвоения он горячо воскликнул:

— Нет, это что такое?! Никакого покоя! И когда же это кончится?!

Энн насмешливо проговорила, тряхнув головой, отчего сверкающие капельки в ушах вспыхнули еще сильнее:

— Ты что, не понял, что все уже кончилось?

Не веря ее словам, он недоуменно замер, на мгновение превратившись в соляной столб.

— Как кончилось?

Она тихо засмеялась, мечтательно глядя вслед ушедшей паре.

— Ну, считай, что ты только что познакомился с собственным зятем.

— Да Лиз давно меня с ним познакомила.

— Ну, тогда ты знакомился с сослуживцем, а сейчас — с родственником.

Мистер Талертон огорченно нахмурился, не понимая, что женщины находят в неприметном на его взгляд парне.

— Да выдумываешь ты все! За ней такие супермены увиваются, а тут…

Энн снисходительно погладила его по рукаву.

— Не ревнуй! И человек он хороший, и любит она его. Думаю, что и он ее — тоже.

Он посмотрел на просветленное лицо когда-то самого близкого человека и покаянно подумал об утраченном счастье. Взял ее под руку и мирно предложил:

— Может, пойдем в зал? — И они медленно вернулись в море громкой музыки и смеха…

На улице падал мягкий снежок, из ресторана чуть слышно доносилась мелодия старинного французского шансона, пронзая сердце томной грустью. Джейк посмотрел на Элизабет и забеспокоился. Ее непокрытые волосы уже припорошило пушистым снежком. Вспомнив о ее недавней болезни, быстро повлек ее к машине.

— Ты же замерзнешь!

Она отрицательно взмахнула рукой.

— Да с чего? Тепло так на улице… — Но, чтобы его успокоить, быстро села в салон.

В напряженном молчании подъехали к дому. Припарковав машину, прошли мимо знакомых охранников, провожающих старый год. Те отсалютовали Джейку полными фужерами шампанского, признавая в нем победителя. Через пару минут, поднявшись на седьмой этаж, очутились в квартире. Все так же в молчаливом напряжении сняли верхнюю одежду и прошли в комнату. Устроились на большом диване, он — с одной стороны, она — с другой, оставив между собой для безопасности разделительное пространство. Джейк пригладил растрепанные волосы и вопросительно посмотрел на Элизабет, не зная, как приступить к объяснению. Она, неверно истолковав его взгляд, нервно проговорила:

— О чем вы хотели со мной поговорить, мистер Форрест?

Он протянул руку, ухватил ее за ладонь и подтянул поближе к себе.

— Слушай, не суетись, понимаешь ведь, что мне не до светских условностей… — Он нервно взъерошил только что приглаженные волосы. — И бросай называть меня на «вы», я от этого себя столетним дедом чувствую. Мы же не на работе. — Он с нежной улыбкой обвел взглядом ее застывшее в ожидании лицо. — Да, здорово я тебя запугал. Но больше притворяться не буду. — И, глядя в ее расширившиеся от изумления глаза, признался: — Я тебя люблю!

Она замерла, не смея верить услышанному, а он, взяв ее руку, стал целовать холодные безжизненные пальцы. Не дождавшись ответа, обреченно подумал, что она уже встретила другого и сам он перешел в область преданий. Неуверенно спросил:

— Ты не передумала?

Она пристально вглядывалась в его лицо, ища подтверждения давно ожидаемому признанию, и, когда осознала, что это серьезно, внезапно всхлипнула один раз, другой и вдруг залилась такими отчаянными слезами, что он встревожился.

— Что с тобой, солнышко мое? Тебе плохо?

Всхлипывая и заикаясь, она с трудом проговорила:

— Нет, мне хорошо. Это я от радости.

Он протянул руки и хотел прижать ее к груди, но она оттолкнула его.

— Я умоюсь! — панически вскричала она и убежала в ванную.

Он прерывисто вздохнул от охватившего все его существо облегчения и тихо засмеялся, ласково глядя ей вслед. Да, таких горючих слез в ответ на свое признание он не ожидал. Вскоре она вернулась, смыв с лица всю косметику и переодевшись в висевший в ванной синий махровый халат, сразу став похожей на юную девочку.

Он молча притянул ее к себе, не оставляя сомнений в своих намерениях. Лиз зажмурила глаза и радостно подалась навстречу его горячим рукам.

Расстегнув непослушными пальцами верхние пуговички, он сдвинул халат с ее загорелого плеча, обнаружив, что грудь не стянута лифчиком. Губами коснулся нежного розового бутона, который от нежного прикосновения напрягся и потемнел. Руки, как магнитом, потянуло к бедрам. Провел ладонью по нежному шелку кожи и понял, что, кроме халата, на ней больше ничего нет. Сморщился, застонав, словно от боли.