Кэтрин Спэнсер - Сокровище по имени няня

Темная линия облаков продвигалась вперед к мысу, где стоял дом. Яростные порывы ветра, которые уже учинили разрушительный хаос на воде, гнали темные тучи.

— Ох, черт возьми, плохо дело! — Едва Пирс выдохнул эти слова, как белые барашки превратились в пену. Она неслась полосой, захватывая все озеро, дальний мыс и весь берег за ним.

Николь увидела, как полоса пены внезапно завихрилась, превращаясь в кипящую массу, поднялась и образовала правильной формы воронку, будто кто-то через гигантскую соломинку тянул озеро к небесам.

Преждевременные сумерки наполнили дом волшебными тенями. Мир за окнами коттеджа замер в неестественном покое. Земля словно собирала войска, чтобы противостоять страшному нападению, приближавшемуся с озера.

Николь не могла оторвать глаз от невероятного зрелища. Ужасающего своей яростью и скоростью.

— По-моему, нам безопаснее переждать под обеденным столом. — Пирс обхватил ее запястье и отвел от окна. Две высоченных сосны, как двое часовых, защищавшие коттедж, раскачивались, словно предупреждая об опасности. — То, что ты видишь, — торнадо. Он может краем задеть дом.

Пирс бесцеремонно вытащил ее из гостиной и толкнул под обеденный стол. А сам открыл дверь черного хода, после чего присоединился к ней.

— Чтобы у ветра был выход, — кратко объяснил он.

Едва они устроились под столом, как услышали гул. Низкий, резкий, скоро перешедший в визгливое завывание.

— Идет, — сказал Пирс. Такого ни на что не похожего грохота Николь никогда не слышала. Ужасный рев, будто дом объят пламенем. В это же время дождь начал бить в северную стену, сотрясая окна в рамах.

Вверху одно окно распахнулось и теперь билось о стену. Почти тотчас не выдержали окна в гостиной, и поток хлынул в комнату. Пирс выругался.

— Скоро затопит весь дом, — пробормотал он. — Старые окна не смогут противостоять натиску. Чудо, что они продержались до сих пор.

Тем временем торнадо продолжал буйствовать.

Николь раньше никогда не боялась непогоды. Даже в Миннесоте, где зимние бураны за один час покрывают снегом всю территорию штата, она не испытывала такой подавляющей беспомощности, какая охватила ее в этот момент.

Мелькнула мысль: «Я здесь умру». Она прижалась к Пирсу и зарылась лицом в его плечо.

Пирс не отодвинулся от нее. Под столом едва ли хватало места для двоих, даже при том, что его ноги выглядывали наружу. Выбора не оставалось. Он обнял ее за шею и подпирал рукой голову.

— Держись, — проговорил он.

«Если пришел мой последний час, — подумала Николь, — то ничего нет лучше, как встретить его и объятьях Пирса».

Но сначала ей надо все ему сказать.

— Я не собиралась делать тебе ничего плохого, — бубнила она, зажав в кулак его рубашку. — Я не ожидала, что полюблю тебя. Если бы знала, то рассказала бы обо всем гораздо раньше. Но постоянно что-то мешало. Каждый раз, когда я принимала решение «вот сейчас скажу», я смотрела на Томми.., на нас, видела, как из трагедии вырисовывается семейное счастье, и мне становилось невыносимо сложно рисковать. Все испортить. Но я люблю тебя всем сердцем. Правда люблю. И хочу, чтобы ты знал, что сделал последние дни самыми прекрасными в моей жизни.

Он был так близко, что она не могла удержаться и поцеловала его. Ей хотелось как-то подкрепить свои слова. Дать ему понять, что она говорит от сердца.

Сначала он сопротивлялся. Но потом внезапно начал яростно целовать ее. Будто торнадо вызвал в нем бурю, которая погрузила в забвение его неприязнь.

Руки запутались в ее волосах, рот терзал губы. Казалось, на несколько сладостных мгновений вернулась прежняя магия. Пока он не опомнился.

— Не веди себя так, будто ты собираешься умереть, — оторвавшись от ее рта, проворчал он.

Если бы Николь посмела, то посмотрела бы на него. Ей хотелось увидеть, отразились ли в глазах нотки веселого изумления, которые ей почудились в голосе.

— А мы не умираем? — дрожащим голосом спросила она.

— Нет. — Он высунул голову из-под стола. — Худшее уже прошло. Но даже если не прошло, ты так легко не отделаешься.

Минуту спустя краткий миг близости кончился. Только стонал и завывал ветер. Стучал дождь по крыше, зловеще гремел гром, и молнии рассекали озеро. Чудо, но старая сосна еще стояла, и коттедж сопротивлялся буре.

— Теперь можешь выйти, — бросил Пирс, вылезая из-под стола и собираясь осмотреть повреждения. Дождевая вода, хлеставшая из окон, ручьями бежала по старому сосновому полу и капала из щелей между балками потолка.

— Как я могу помочь? — спросила она, становясь рядом с ним.

— На полке за дверью ванной полотенца. Брось их вниз и возьми несколько штук сама, чтобы вытереть пол в спальне.

Следующие полчаса они занимались наведением порядка. Наконец вода была собрана, окна закрыты и надежно закреплены на случай еще одного порыва ветра. Не осталось ничего, что отвлекало бы их друг от друга. Они стояли в противоположных концах гостиной будто незнакомые люди на трамвайной остановке. У Николь мелькнула мысль, что лучше бы пережить еще один торнадо.

В конце концов Пирс пожал плечами, словно избавляясь от раздражения, вызванного ее присутствием.

— По-моему, — проворчал он, подходя к шкафу рядом с камином и доставая бутылку красного вина, — можно немного улучшить обстановку. Хочешь, я разожгу камин? После торнадо стало холоднее.

— Разве мы не вернемся в город?

— Ты в своем уме? — Взгляд, брошенный на нее, подразумевал, что только полоумный отправится в путь в такую погоду. — Наверняка рухнули деревья, а дорога во многих местах размыта.

И будто для того, чтобы подкрепить его слова, удар грома расколол небо прямо над домом. И почти тотчас блеснула молния, и откуда-то издалека донесся звон разбитого стекла.

— Похоже, что молния ударила где-то по соседству, — заметил он. — Лучше зажжем свечи. В столовой есть маленький комод, они в верхнем ящике. Когда она вернулась, он уже уложил дрова в камине.

— Я принесла бокалы. — Николь чуть тут же не выронила их, потому что гром ударил почти над головой и молния стрелой прочертила небо.

— Это всего лишь гром. — Он бесстрастно взглянул на нее. — Он тебя не укусит.

— А тебе все равно, если и укусит. — Его безразличие снова уязвило ее.

— Не совсем. — Он наполнил бокалы, отпил из одного, но не предложил ей второй. — Не могу сказать, чтобы в данный момент меня особенно занимало твое благополучие. Я слишком занят размышлением, как мне объяснить Тому, что женщина, которую он считал няней, на самом деле его тетя. Но она так труслива, что боялась сказать ему об этом.

— И к тому же тут примешана твоя раненая мужская гордость, — не удержалась от колкости Николь.