Екатерина Риз - Рассказы

Она поднесла трубку к уху и осторожно, словно ожидала подвоха, проговорила:

— Я слушаю.

Карпов невольно напрягся, не зная, чего ожидать от судьбы, да ещё Ксюша, выслушав собеседника, кинула на Андрея затравленный взгляд. Они встретились глазами, оба в сильнейшем волнении, а потом она сказала:

— Нет, извините… Мы такси не заказывали.

Если бы в этот момент гром грянул (и наплевать, что сейчас конец декабря), Андрей бы и то такого удивления не почувствовал. А Ксюша сама вдруг испугалась содеянного, посмотрела беспомощно и чуть ли не с ужасом во взгляде, и Карпов понял, что медлить больше нельзя, нужно действовать пока она окончательно себя не запугала. И постараться, чтобы она его страха не распознала, не почувствовала.

Он подошёл, а она вдруг отвернулась. Ещё секунда — и она раскается и попросит его уйти. А Андрей понимал, что уйти сейчас хуже, чем остаться. Даже если завтра утром они не смогут посмотреть друг другу в глаза, но им будет за что себя винить, а если остановить это безумие, то оно никуда не уйдёт, так и будет висеть над ними. И всё испортит. Окончательно.

Он протянул руку, это было самым трудным, просто руку протянуть и до Ксении дотронуться. Провёл пальцем по её щеке вниз, Ксюша вздрогнула.

— Зря всё это…

Он вдруг улыбнулся.

— Хочешь, чтобы я ушёл?

Секунду помедлила, потом кивнула. Он снова улыбнулся.

— Честно? Клянусь и обещаю?

Ксения сильно зажмурилась и повернулась к нему.

— Ты специально всё это говоришь, — пожаловалась она.

— Я специально всё это говорю, — признался он и обнял.

Почему-то Ксюша всегда была уверена, что помнит те их памятные с Андреем ночи до мелочей. Столько раз вспоминала, как он её целовал, как прикасался, как сама доверчиво льнула к нему. Тогда ещё не было проблем, вообще ничего не было, только глубокое, ни с чем несравнимое чувство нежности и любви. Её любви к нему. А о его чувствах она старалась не думать ни тогда, ни после. Хотя, сейчас, спустя годы, можно было бы усомниться и в своих чувствах — а была ли это любовь? Та самая, которая прощает всё на свете, которая горит, не подогреваемая доказательствами со стороны любимого человека, которая стерпит и не умрёт… Выдержит что угодно, даже самое тяжёлое испытание — временем. Сейчас, пройдя через всё это, через годы, она могла сказать уверено — любит. Не смотря ни на что, она любит Андрея. Не вспоминая никаких обид, не оборачиваясь назад — любит сейчас. Когда он рядом, когда он ведёт себя ужасно, когда демонстрирует характер, когда придумывает ей подарки, когда складывает тяжёлый стол и вытирает тарелки… когда знакомит её со своими девушками и раздражается на её Юрасика. Когда целует вот как сейчас, когда прикасается так, как только он умеет, а у неё дрожь по всему телу, о которой она уже успела позабыть, решила для себя, что всё это в прошлом.

И всё-таки она изменилась. Уже не та девочка, которая замирала от смущения, целовала его, а сама поражалась собственной смелости. Сейчас так не получалось. Повзрослела. Опыт появился. Не просто отдавала, но ещё и требовала.

Жадничала, будто Карпов мог обделить её какой-нибудь лаской. Посмеяться бы над собой, но смешно совсем не было.

Уже несколько минут лежали в тишине, Ксюша боялась пошевелиться. Так и лежала на Андрее, чувствовала, как колотится его сердце, никак не успокаивается. Щекой прижималась к его плечу, а мужское дыхание щекотало другую щёку. До сих пор не верилось, что что-то было.

Такое могло случиться только в самом смелом, безумном сне. Но разгорячённое тело рядом и сбивчивое дыхание усомниться в реальности происходящего не позволяли.

Ладонь Андрея легла на её поясницу, и через минуту стало горячо. Ксюша шевельнулась, а рука Карпова поползла вниз. Приостановилась на ягодицах, а ей вдруг стало не по себе. За душу что-то царапнуло, и она осторожно с Андрея сползла на постель. Он, кажется, усмехнулся, но спорить не стал. Повернулся на бок и натянул на них одеяло. Погладил её волосы, рассыпавшиеся по подушке, потом поцеловал Ксению, очень осторожно, словно боялся спугнуть.

— С днём рождения, солнышко.

Эти слова вызвали хоть слабую, но улыбку. А затем и обняла.

Андрей довольно улыбнулся, снова поцеловал, правда, на этот раз в лоб, и прижал к себе.

— Спи. Знаешь, как поздно?

Она покачала головой. Карпов шепнул:

— Очень.

Ксения снова прижалась, дышала с некоторым надрывом, он чувствовал, но знал, что жалеть её сейчас нельзя. Даже вида подавать нельзя, иначе она расплачется, а Андрей был совсем не уверен, что эти слёзы предназначались для кого-то, кроме неё самой. Уткнулся носом в её волосы, натянул на Ксению одеяло и затих. Чутко прислушивался к её дыханию — оно сначала было осторожным, словно она каждый свой вдох продумывала заранее или рыдания из последних сил сдерживала, потом в какой-то момент стало надрывным, но затем она успокоилась и расслабилась. Карпов понял — уснула. Жалась к нему доверчиво, как когда-то, и ему требовалась очень большая выдержка, чтобы её больше не трогать, не обнимать, не гладить. А очень хотелось…

Через некоторое время Ксюша перевернулась на другой бок, отвернувшись от него, а он сполз на подушке вниз, обнял девушку одной рукой и закрыл глаза. В конце концов, он этой ночью счастлив, значит, и уснуть должен спокойно. Счастливые люди всегда спят спокойным сном.

Утром проснулся от того, что Ксения осторожно выбиралась из-под его руки. Попытался её удержать и, не открывая глаз, поинтересовался:

— Ты куда?

— В ванную. Спи.

Её голос показался ему странным, какой-то хриплый, но тогда он не придал этому значения. Перевернулся на живот и тут же уснул. Как оказалось зря, безответственный поступок. Когда проснулся спустя час, Ксении в квартире не было. Андрей прошёлся по комнатам, остановился у кухонного окна, упёр руки в бока и в сердцах выругался.

Какая же упрямица! Всегда и во всём поступает по-своему. А совета если спросит, то потом, когда уже поздно. С этим нужно что-то делать.

Перевоспитывать, что ли?

Он даже не искал её. Просто поехал к Ксениным родителям и, как оказалось, не ошибся. Да и куда ещё она могла поехать? Со всеми своими напастями она спешила к родителям под крылышко. Жаловалась на судьбу редко, Андрей это прекрасно знал, но отогреваться и раны зализывать ехала именно туда.

Дверь ему открыла обеспокоенная Елена Александровна.

— Андрюш, что случилось? Вы опять поругались?

Карпов не ответил, только вздохнул с облегчением — значит, Ксюша всё-таки здесь, — повесил куртку на вешалку, а когда обернулся, увидел Николая Сергеевича, который смотрел на него с большой претензией.