Наследник для Сурового (СИ) - Франц Алиса

Суровый не договорил, замолчал, не захотев делиться. Почему-то радужное настроение после его слов улетучилось. Кажется, он не сказал мне ничего плохого. Я знала, что он отберёт малыша и рассчитается со мной по прайсу нашего договора.

Но почему мне так больно в сердце?

— Проходи.

Суровый распахнул передо мной дверь ювелирного магазина. Звонко и нежно зазвенели колокольчики, и когда я шагнула внутрь, на меня сразу же устремились две пары глаз девушек миловидной внешности.

Если быть точной, то две продавщицы выглядели, словно стюардессы — до того вышколенными и блестящими были их улыбки и жесты.

— Добрый день, — синхронно поздоровались со мной и потом, переведя взгляд за мою спину, едва не ли напели. — Добрый день, господин Асадов.

— Добрый. Лена, — обратился он к блондинке. — Униформа готова?

— Разумеется. Всё готово. Подать?

— Принесёшь в мой кабинет, — распорядился Суровый. — Я позвоню, скажу, когда будет нужно.

После этого Суровый дотронулся до моего локтя пальцам и показал рукой вперёд:

— Пойдём, сначала поговорим с глазу на глаз.

Он провёл меня через весь выставочный зал магазина и распахнул дверь с табличкой на табличке: «Директор Асадов С.И.»

— Садись.

Я покорно опустилась в кресло из светлой кожи, сам Сурповый занял место во главе стола и прежде, чем сесть, расстегнул ещё одну дополнительную пуговицу на чёрной рубашке. Потом он снял запонки и закатал рукава. Поневоле я замерла, разглядывая его сильные, длинные пальцы, широкие запястья и руки до локтя, оплетённые синеватыми канатами вен, перекатывающихся под бронзовой кожей. Такие красивые руки… Достойны быть запечатлены на картинах или отлиты в бронзе.

— Я решил, что это место тебе подойдёт.

Суровый поставил на стол рюмку и достал из нижнего ящика стола бутылку скотча, плеснув жидкость в квадратный стакан.

— Это место принадлежит вам? Не знала, что вы занимаетесь ювелирным делом.

— Я много чем занимаюсь. Настя. Эта отрасль самая безопасная для тебя.

Вспомнив его слова об униформе, я подумала, что мне надо будет прибираться здесь и спросила:

— Я буду заниматься уборкой? В какое время?

Глаза Сурового расширились от удивления.

— Уборка? Ты опять?! Почему ты так сильно себя недооцениваешь? — возмутился он.

— Но вы сказали про униформу. Я и подумала, что мне нужно будет прибирать здесь.

Суровый залпом опрокинул в себя спиртное, процедив:

— Никакой тряпки в твоих руках. Ясно?!

— Зачем я здесь?

— Ты будешь работать в торговом зале. Продавцом-консультантом. Наравне с девочками.

Услышав его фразу, я рассмеялась. Но лицо Сурового оставалось таким же непроницаемым. Ни один мускул на нём не дрогнул.

Неужели он не пошутил?!

— Ты будешь работать в торговом зале, — повторил он.

— Но я никогда не работала ни с золотом, ни с серебром, ни с драгоценными камнями.

— Научишься. Ты способная. Я знаю, что ты сможешь, — уверенно заявил мужчина. — Если уж они научились, — показал рукой в сторону двери, ведущей в торговый зал. — То и ты сможешь.

— Я постараюсь. Честно слово, я постараюсь вас не подвести.

— Расслабься. Меньше напряга. Иначе запрещу работать! — пригрозил Суровый.

Я знала, что он не шутит. Поэтому пообещала стараться, не перетруждаясь до потери пульса. Суровый потянулся к внутреннему телефону и набрал несколько цифр.

— Лена, принеси униформу, — попросил он и откинулся в кресле, немного раскачиваясь.

Видимо, чтобы не смущать меня, он углубился в изучение каких-то бумаг. В дверь кабинета легко постучали и вошла Елена, блондинка из торгового зала.

— Униформа, как вы и просили, — пропела она, повесив униформу на спинку кресла.

Когда за ней закрылась дверь, я рассмотрела то, что мне предстояло носить: белая блузка, бордовая юбка карандаш и бордовый жакет, на кармашке которого уже был прикреплён бейджик с моим именем «Анастасия».

— Можешь переодеться и приступать. Главная — Елена, она тебе всё расскажет.

— Прямо сейчас?

— Да, есть сложности? — нахмурился Суровый.

— Вы могли бы отвернуться? — попросила я.

Суровый крутанулся в кресле и теперь я видела только его темноволосую макушку.

Он меня не видит, повторила я. Но всё равно пальцы дрожали, когда я снимала с себя одежду и надевала униформу.

Воздух даже загустел от напряжения. Пусть он на меня не смотрел, но были в одном кабинете. Особенно тяжело было не думать о мужчине, когда я оказалась в одном белье.

Именно тогда я подняла взгляд и поняла… что Суровый смотрел на моё отражение в одной из стеклянных дверц шкафа.

Я как можно быстрее оделась и раскраснелась. Ведь он не отрывал взгляд от отражения.

— Готово.

Суровый развернулся ко мне лицом и не подал вида, что подглядывал.

— Тебе очень идёт, — произнёс он хрипло и поманил меня к себе рукой. — Подойди. Осталось лишь парочку штрихов.

Пока я шла, он наклонился и раздался писк кнопок. Кажется, он открывал сейф. Я остановилась недалеко от его стола и мужчина нетерпеливо цыкнул:

— Ближе.

Когда я подошла, Суровый поднялся и быстро расстегнул две верхние пуговки на моей блузке. Его пальцы задели мою кожу, породив целый табун мурашек.

— Зачем…

— Никто не носит блузку застёгнутой, как удавка. И это ещё не всё.

Суровый достал из сейчас коробку, открыв её жестом фокусника. Там, на бархатной подложке в ряд лежали изысканнейшие ювелирные украшения. Я даже забыла на миг обо всё, залюбовавшись.

— Выбирай, — щедро предложил Суровый.

— Я не могу принять это!

— Ты — лицо ювелирного магазина, его витрина. Нужно, чтобы и на тебе были красивые серьги, браслетик или цепочка. Бывает так, что клиенту нравится то, что надето на девочках, и просят… отдать именно это.

— А-а-а…

БОльше я ничего не смогла произнести. Мне было даже совестно, что я подумала сразу о подарке! Как стыдно…

— Не смущайся. Выбирай.

Я перевела взгляд на украшения, но не могла определиться. Ко всему прочему, мне было просто страшно надевать такие дорогие серьги или кольца, камни в которых были настоящими, неподдельным. Вдруг потеряю?

— Я помогу тебе выбрать. Закрой глаза.

Я повиновалась словам Сурового. На миг мне показалось, что он приблизился почти вплотную, так горячо и влажно пронеслось по шее его свежее дыхание.

Но потом на шею лёг прохладный металл, заставив меня замереть без единого движения.

— Твои серьги я сниму…

Снова его умопомрачительный, низкий, хриплый голос так близко, так обжигающе, что тело покрылось волной жара и начало приливать горячим в самом низу живота.

Крупные пальцы Сурового аккуратно и быстро отстегнули застёжку серебряных серёжек-гвоздиков, продетых в мочки моих ушей.

— Только не выбрасывайте их, пожалуйста. Это подарок моей мамы. Он дорог мне, как память.

— И в мыслях не было.

Суровый продел в уши серьги и провёл пальцами от плеч до самых запястий.

— Я бы украсил твои пальчики ещё и кольцом. Но опасаюсь, что ты будешь больше переживать за то, что надето на тебе.

Суровый обвил рукой мою талию и заставил сделать несколько шагов в сторону.

— Открой глаза.

Я распахнула глаза и не нашлась, что сказать, разглядывая своё отражение в зеркале. Девушка в отражении была одета строго, но ей невероятно шло, а какой красивый кулон с большим камнем в виде синего сердца.

— Сапфир. Под цвет твоих глаз, — прокомментрировал Суровый. — Тебе к лицу.

Он отошёл на пару метров и мне стало намного легче дышать.

— Можешь приступать к работе, Настя.