Оливия Стрейндж - Пари на любовь

Глаза ее сузились почти так же, как и у Маргарет, и мистер Тиш не позавидовал своему сыну: тихая и ласковая миссис Тиш была страшна в гневе.

Маргарет проводила родителей Джонатана грустным взглядом. Они ведь даже не успели толком познакомиться! Но, может быть, это и к лучшему. Вдруг бы они ей очень понравились? Хватит с нее на сегодня потерь.

– А мы, пожалуй, останемся! – заявила миссис Бредшоу. – Если ты не против, Маргарет, мы с отцом прогуляемся по городу. Надеюсь, сегодня мы поужинаем все вместе?

– Да, мама, конечно, – почти не слыша ее, ответила Маргарет.

– Только прошу тебя: не исчезай так же стремительно, как этот твой Джонатан! Нам еще о многом нужно поговорить. – В голосе миссис Бредшоу звучала тревога.

Маргарет бросила на нее сердитый взгляд – только причитаний матери ей не хватало!

– Номер заказан и оплачен, так что я останусь до воскресенья. Не хочу возиться с перерасчетом, мама.

– Я всегда знала, что ты умная девочка, Маргарет! – довольным тоном заявила миссис Бредшоу и запечатлела на лбу дочери поцелуй.

– Ты все равно лучше! – тихо шепнул ей отец, нежно обнимая.

Маргарет грустно улыбнулась, но все же благодаря поддержке отца ей стало легче. Как приятно знать, что хоть кто-то любит тебя, не обращая внимания на то, что и как ты делаешь! Маргарет помахала рукой удаляющимся родителям и выжидательно посмотрела на подруг. Келли и Салли молчали. Маргарет не выдержала первой.

– Ну, что скажете? – сердито спросила она.

Салли пожала плечами.

– А что тут говорить?

– Ты ведь уже все для себя решила! – поддержала ее Келли.

– Но вы же хоть что-то думать должны обо всем, что тут случилось! – возмутилась Маргарет.

Салли опустила голову, не решаясь смотреть подруге в глаза. Она чувствовала свою вину за то, что Хоули узнал так много о личной жизни Маргарет, да еще и явился на этот обед!

– Прости, это все из-за меня, – пробормотала она.

– Какие глупости! – взорвалась Маргарет, которой необходимо было каким-то образом избавиться от негативных эмоций.

– Нет, правда, если бы я не сказала Хоули о пари, если бы не пригласила его на помолвку…

– Слишком много «если бы»! – резко оборвала ее Маргарет. – Не хочу и слышать о том, что ты в чем-то виновата!

– А кто же тогда? – робко спросила Салли.

– Не знаю! Никто не виноват, просто мы с Джонатаном по-разному понимаем, что значит любить. Я хотела помочь ему, он же предпочел свою гордость. Ну что ж! Я тоже не собираюсь ползать перед ним на коленях и умолять вернуться. Пусть Джонатан носится со своей гордостью, у меня она тоже есть. Жила же я до этого без мужчины? В смысле без постоянного мужчины, – быстро поправилась Маргарет, поймав ехидный взгляд подруг, – проживу и дальше!

– Интересное кино получается! – усмехнулась Келли. – Значит, ты сможешь прожить без него, да?

– Да! – твердо ответила Маргарет.

– А кто клялся нам, что не видит больше жизни без Джонатана? Кто говорил, что Джонатан для нее все, и даже больше, чем все?

– Это значит только одно: даже лучшие из нас могут ошибаться! – с достоинством ответила Маргарет и задорно улыбнулась.

Подруги лишь покачали головами: их пугали эти странные и слишком резкие переходы от вселенской скорби к истеричному смеху. Это было не нормально и не похоже на Маргарет!

– Ладно, так что ты собираешься делать дальше? – осторожно спросила Келли.

– Жить! Научусь снова радоваться тем вещам, которым радовалась до того, как в моей жизни появился Джонатан. Научусь снова быть сильной и уметь выживать без мужчины. Научусь снова бросаться на мужчин и перемывать потом им косточки в вашей компании.

– Что-то мне кажется, что тебя эта перспектива не слишком радует! – недовольно заметила Келли.

– Конечно же не радует! – возмутилась Салли. – Ты просто не знаешь, что значит терять любимого человека! И я надеюсь, никогда не узнаешь…

– Ты любишь Хоули? – тихо спросила ее Маргарет.

Салли отвернулась от подруг, стараясь скрыть слезы. Она немного помолчала, а затем, резко вдохнув, ответила:

– Да!

– Тогда ты должна ненавидеть меня. – Маргарет опустила голову.

– Может быть, мы с тобой стали квиты? – с трудом улыбаясь, спросила Салли. – И потом, мне сейчас кажется, что я любила не настоящего Стефана, а фантом, созданный моим воображением… – Она помолчала, прислушиваясь к себе. – Да, это именно так.

– Тогда я тоже любила фантом. Так что не о чем сожалеть! – твердо сказала Маргарет.

– Я очень тебя люблю и не хочу делать тебе больно, – вступила в разговор Келли, – но ты должна быть честной с собой, иначе тебе будет лишь хуже и хуже день ото дня.

– И в чем же я себя обманываю?

– Скажи, только честно: как бы поступил Джонатан, если бы узнал о предательстве друга?

– Разорвал бы с ним все отношения!

– Отлично! А теперь, Маргарет, я буду говорить то, что ты и так знаешь, но в чем не хочешь самой себе признаться: Джонатан счел твое вмешательство в его жизнь предательством. Он самостоятельный, слишком самостоятельный, и считает, что станет слабее, если примет помощь из рук женщины. Джонатан уверен, что это он должен тебя оберегать от всех случайностей и неприятностей, а если ты уберегла его, это значит только одно: он оказался слаб. А сказать мужчине, что он слаб, еще хуже, чем предать его!

– Джонатан думал так же? – напряженно спросила Маргарет, чем и выдала себя с головой: Джонатан был ей не так безразличен, как она хотела показать.

– Если бы он думал, то был бы сейчас здесь! – фыркнула Келли.

– Да, Маргарет, если проводить логический анализ того, что творилось в голове твоего жениха, получается все очень четко и конкретно, – поддержала подругу Салли. – Но это только если подходить логически. А кто из нас в силах думать логично, когда речь идет о чувствах?

Маргарет молча кивнула.

– Может быть, тебе стоит просто немного подождать? Джонатан хороший полицейский, а значит, в ладах с головой, додумается же когда-нибудь до того, что был не прав! – осторожно предложила Келли.

– Но мне уже нет никакой разницы! – воскликнула Маргарет. – Я больше не хочу думать о Джонатане Тише! Если ему так дорога его мужская гордость – пожалуйста! Многие мужчины забывают о том, что у женщин тоже есть гордость!

Маргарет выдохлась и замолчала. Глаза потухли, и взгляд словно остекленел. Потянулись долгие мгновения напряженного молчания. Наконец Маргарет встрепенулась.

– Все! Хватит об этом! Больше не хочу думать и говорить о Джонатане. Это был полезный опыт в моей жизни и хватит об этом! Лучше скажите: вы останетесь на ночь?