Кэтти Уильямс - Закон жизни

Оставалось надеяться, что в ее отсутствие он не переберется на софу. Но, вернувшись в гостиную, она нашла его на том же стуле. Если он и находился под влиянием винных паров, то сейчас никаких признаков опьянения не выказывал.

– Выпей. – Скрестив на груди руки, она стояла перед ним и наблюдала, как он сделал глоток кофе и тут же с отвращением сплюнул.

– Черт, что ты сюда положила?

– Ты слишком много выпил. От крепкого кофе тебе станет лучше, спокойно проговорила она. Он тихо пробормотал что-то нелестное в ее адрес. – Тебе надо вернуться домой, лечь в постель, принять пару таблеток парацетамола и уснуть. Утром в голове все прояснится. – И тебя здесь не будет, подумала она.

– Перестань давать указания. Меня тошнит от твоих приказов.

– Тебя от многого связанного со мной тошнит, правда? Тогда почему ты пришел? Для того чтобы сказать, как тебя тошнит от всего, что я говорю или делаю? Не думала, что тебе надо выпить, чтобы набраться храбрости. Ты всегда прекрасно умел точно высказать все, что у тебя на уме.

– Ох, ты мне льстишь. Тебе тоже робость едва ли мешала высказать все, что у тебя на уме.

– Правильно. Я хочу спать. – Она повернулась к двери, но он удержал ее, схватив за запястье.

– Нет, ничего не выйдет. Ты останешься здесь и выслушаешь меня. – Он нахмурился, словно вдруг забыл, что надо сказать. Джессика смотрела на него с выражением натерпевшейся страдалицы.

– Тогда поспеши. Я устала.

– Нет, ты не устала. Ты возбуждена, потому что я здесь. – Бруно стрельнул в нее взглядом из-под ресниц. Она постаралась не обращать на него внимания, но сердце вдруг гулко застучало в груди. – Я говорил тебе, что ты понравилась моей матери?

– Да, говорил.

– Она считает, что в тебе есть воинственный дух. – Он издал звук, похожий на фырканье. – Что мне остается, кроме как согласиться с ней?

Бруно все еще тянул ее за запястье, будто забыл, что держит ее за руку. Джессика попыталась вырвать руку, но он крепче схватил ее, задумчиво глядя вдаль.

– Ты не позволишь мне отойти?

– Только если пообещаешь не обращаться со мной как школьная учительница.

Джессика громко вздохнула и кивнула:

– Обещаю не обращаться с тобой как школьная учительница.

Он удовлетворенно посмотрел на нес и отпустил руку. Она подошла к софе и села, поджав под себя ноги.

– Моя мать никогда не принимала всерьез женщин, с которыми я встречался, – задумчиво проговорил он.

– Я знаю.

– Знаешь?

– Она говорила мне. – У Джессики тогда от ее слов голова пошла кругом.

– И что точно она тебе говорила?

– Она говорила мне буквально следующее: мол, тебя всегда интересует один тип женщин. Хорошенькие, пустоголовые, доступные.

– Это сказала тебе моя мать? – грозно прорычал он. Но Джессика видела, что он ошеломлен. – Значит, вы сидели вдвоем и за чашкой чая сплетничали на мой счет?..

– Да, то и дело звучало твое имя, – пожала плечами Джессика, по-моему, это объясняется обстоятельствами.

– И какие еще драгоценные тайны она открыла тебе?

– Она рассказала, что, когда тебе было три года, ты достал тюбик ее губной помады, раскрасил лицо и надел туфли на высоких каблуках, в которых и полетел с лестницы. – Джессика не удержалась от улыбки, представив себе Бруно в три года. Он хмуро смотрел на нее. – Кстати, мы отклонились от темы. Почему ты здесь? – Джессика попыталась вернуть его на боксерский ринг. И почти упустила тот факт, что Бруно Карра надо держать на приличной дистанции.

– Вернемся. – Он вытянул ноги, закинул руки за голову и погрузился в молчание.

– Итак? – напомнила о себе Джессика.

– Моя мать не ожидала, что ты ей понравишься. Когда я первый раз по телефону объяснил ей положение, она пришла в ужас. И конечно, проклинала тебя за происходившее.

– О, конечно, – саркастически согласилась Джессика. – Ведь ангел Бруно не мог быть замешанным в плохую историю!

– Увидев тебя, она, кажется, изменила свое мнение.

– Ты имеешь в виду, она думает, будто ты отчасти тоже ответствен за положение? Ты изумляешь меня!

– Я имею в виду, она ожидала, что ты похожа на моих обычных подружек.

– Ах! – Теперь Джессика не понимала, в каком направлении движется разговор. Но ясно, остановить его она не сможет, даже если захочет. А она захочет?

– Не перебивай! – приказал он. Джессика не стала напоминать, что она и не перебивала. – Я приехал сюда, набравшись духу, чтобы сказать речь. А ты должна сидеть и слушать. Моя мать, которую я люблю и мнение которой высоко ценю, кажется, думает… – Голос замер, он нахмурился и осуждающе посмотрел на Джессику, будто это она несет вину за его неспособность продолжать свою речь.

– Я не перебиваю, – напомнила Джессика. – Ты говорил?..

– Моя мать, кажется, думает, что ты мне подходишь.

От удивления Джессика открыла рот. Если бы его мать сказала, что Джессика – актриса, номинированная на «Оскара», она бы удивилась меньше. Ни о чем подобном они не говорили. Виктория откровенно демонстрировала, что отстраняется от любых намеков на сватовство.

– Она думает, что я стану лучше с женщиной вроде тебя.

– Вроде меня? Я не участвую в цирковом представлении! Что ты имеешь в виду, говоря «вроде тебя»? Не думаю, чтобы твоя мать отзывалась обо мне в таком тоне! – Глаза повлажнели, она сморгнула слезы.

– Господи! Конечно, нет! – Он встал, провел пальцами по волосам и зашагал по комнате. – Ты не облегчаешь мне задачу. – Он остановился перед ней. – Кажется, она думает, что ты и я хорошо подходим друг другу, и, по-моему, она права. – Джессика открыла рот, но он поднял руку, словно просил ее помолчать. Потом тяжело опустился на софу рядом с ней. – И это не имеет никакого отношения к малышу. Конечно, ребенок уравновесит положение. Но суть в том, что мне хорошо с тобой, я наслаждаюсь твоим обществом. Даже если ты половину времени стараешься избегать ответов на мои вопросы, а вторую половину времени сама задаешь их.

Сердце Джессики стучало все быстрее и быстрее. Она с трудом дышала. Помолчи, приказала она себе. Иначе все может получиться совсем не так, как нужно.

– Ну? – с вызовом бросил он. – Почему ты не кидаешься в атаку?

– Жду, пока ты закончишь свою речь. Мне не хочется слушать обвинение, будто я перебиваю тебя.

– Ты опять! Ты сбиваешь меня с мысли! – Он сверкнул глазами. – Ты так делаешь с первого дня! Я не привык все время обороняться при встречах с женщиной. Обычно в мою сторону летят только случайные соломенные стрелы!

– Я знаю, Бруно, к чему ты привык. Поэтому брак между нами и невозможен. У нас ничего не получится. Ты не привык к женщинам, похожим на меня. Что бы ни говорила твоя мать и как бы ты ни соглашался с ней, в конце дня ты должен отдыхать с девушками другого типа. Разве не так?