Шарлотта Лэм - Волшебный свет

– Я сунул нос в кладовку перед уходом. Ты что же, вообще не собиралась праздновать?

– Так же, как и ты!

– Не говори! Но знаешь, я впервые за много лет рад этому празднику. А ты?

Она улыбнулась и кивнула.

Генри достал из кармана и помахал над ней чем-то зеленым, потом наклонился и поцеловал ее в губы. Сама себе удивляясь, Руфь обхватила его за шею и тоже поцеловала. Смеясь и краснея, как дети, они заглянули друг другу в глаза, будто в первый раз.

– Счастливого тебе Рождества, Руфь.

– С Рождеством, Генри.

Он перевел дух и вдруг выпалил:

– А не выйти ли тебе за меня замуж?

Она ушам своим не поверила и несколько секунд изумленно смотрела на него; приготовилась было отшутиться, но потом отбросила стыдливость к чертям собачьим и выдохнула:

– Да, Генри, да!

В два часа Росс подхватил Дилан на руки и прямо в халате, в ночной рубашке понес вниз.

– Не уронишь? – спросила она, обвив руками его шею. – Я же тяжелая.

Он покрепче прижал ее к себе.

– Какая там тяжелая! После родов ты опять стала пушинкой. И еще красивей, чем была!

Она легонько чмокнула его в шею.

– Врун несчастный!

Перед входом в гостиную он остановился.

– А теперь закрой глаза.

– Зачем?

– Это сюрприз!

Она со смехом повиновалась, и Росс внес ее в гостиную. В ноздри ей ударил терпкий запах леса, сразу напомнивший о доме.

– Ну, смотри!

Дилан завороженно уставилась на красные, синие и золотые лампочки, мерцающие среди темно-зеленых ветвей.

На верхушке ели красовалась серебристая звезда, а внизу небольшой кипой были сложены подарки. Через всю комнату протянулись сверкающие нити мишуры, подсвеченные отблесками пламени из камина, перед которым стояли и улыбались ей Генри и Руфь.

– Это все Росс, – объявила женщина. – Он даже остролист нашел с ягодами!

– И омелу, – добавил Генри. – С Рождеством, Дилан.

Как по волшебству, в руках его оказалась бутылка шампанского. Он мастерски откупорил ее и разлил игристую жидкость в бокалы. А Росс тем временем осторожно усадил жену в кресло у огня.

– Перед праздничным обедом мы решили поднять тост за вас обоих и за вашего младенца. Вы принесли нам счастье, и это Рождество мы никогда не забудем!

– Дилан, мы решили пожениться, – сообщила сияющая, помолодевшая Руфь.

– Я так рада! – воскликнула Дилан. – Поздравляю от всей души!

Росс на миг остолбенел, потом разулыбался и поднял свой бокал.

– Вот это новость, так новость! Счастья вам обоим! Генри, вам очень повезло. Вам досталась лучшая жена на свете после моей.

– У меня самая лучшая! – твердо заявил Генри. – Давно надо было сделать ей предложение, но такой уж я тугодум. Только увидев, как она ухаживает за Дилан и малышкой, я понял, что лучше Руфи на свете нет и надо хватать ее скорей, пока не увели.

– Пожалуй, я тоже кое у кого тебя перехватила! – засмеялась Руфь. – В наши годы время упускать опасно.

– Мы своего не упустим. И нечего нас в старики записывать, у нас все еще впереди. Завтра сядем и подумаем, где провести медовый месяц. Надо, чтоб ни ты, ни я там не бывали.

– Мы в неоплатном долгу перед вами, – вмешался Росс, усаживаясь на подлокотник жениного кресла и обнимая ее. – Даже не знаю, как благодарить вас обоих!

– Уже отблагодарили, – отозвался Генри. – Если б ваша жена не врезалась в ту ограду, мы бы, наверно, до сих пор не поняли, как нужны друг другу. Нет, это вам спасибо за все.

Женщины помалкивали и только счастливо улыбались, глядя на своих мужчин, пока Руфь не опомнилась:

– Господи! У меня же там картошка печется! Сейчас пригорит! – И стрелой полетела на кухню.

– Пойду помогу ей, – сказал Генри. – Прошу прощенья. Допивайте шампанское, к столу мы вас позовем.

Он вышел. Росс, лукаво прищурясь, поглядел на Дилан.

– Видала? Кто бы мог подумать?

– Я. Мне сразу стало ясно, что Руфь его обожает. И я все гадала, когда же он сообразит, какая замечательная из нее выйдет жена.

– Почему все женщины такие догадливые? Впрочем, нет, не все. – Росс поднял глаза к потолку. – Ты не заметила, куда я поставил твое кресло?

Дилан тоже задрала голову и увидела прямо над собой пушистую ветку омелы.

– Ах ты, хитрюга!

Он медленно склонился к ней и прошептал прямо в податливо приоткрытые губы:

– Я так люблю тебя, Дилан!

В корзинке мирно посапывал младенец. На кухне и в гостиной целовались влюбленные. За окнами, в ярко-синем небе ослепительно светило зимнее солнце, радужно посверкивая на одетых в хрусталь деревьях. Из дома ему подмигивали лампочки на пышной ели, а в комнатах витали ароматы хвои, апельсинов, миндаля, остролиста и радостного рождественского ожидания.

Приблизительно 2,3 кг.