Валентинка от босса (СИ) - Манич Мария

Тем временем Николаев после небольшой паузы, видимо, давал мне переварить услышанное, решает ответить на моей вопрос:

— На мировой рынок все хотят выйти. Я сделал это за два года, «СтройСервис» не может уже больше десяти лет. Они не развиваются, застряли в одной точке. Кроме того, Грачев купил фирму Риты, когда она была на грани банкротства, и сделал своим филиалом, она подкинула ему пару идей. Одна оказалась весьма занимательной. Что-что, а мозги у моей мачехи есть, — невесело усмехается Артем, а затем продолжает: — Как ты знаешь, турки запросили сыграть тендер вместо подписания единоличного контракта, как сначала было оговорено. Я все равно планирую выиграть, потому что «План Б» сейчас намного сильнее остальных строительных фирм в городе. Занимательно, как все удачно складывалось для Грачева и его компании: соседство в одном офисе, партнерство с моей матерью. Но тут неожиданно вылезла ты, Трофимова.

— Я?

— Ага. Не думаю, что Павел знал, что ты на меня работаешь. А я не знал, как вы были близки. Не люблю я все эти офисные бабские сплетни, но тут в курилке довелось услышать, как сегодня рассказывают о милом представлении на первом этаже. Свет, ну вот какого хрена? Ты же знаешь, как я дорожу имиджем фирмы? Ты всегда рядом со мной! Ты, можно сказать, второе лицо компании, представляешь всегда и везде наши интересы. Как вот ты себя сегодня повела? В нерабочее время в любом другом месте можешь заниматься, чем хочешь, я закрою на все глаза, главное, чтобы это на Ютуб не попало или на Порнохаб. Но накануне крупной сделки, сделки, которая значит, для меня все, прошу, приказываю побыть идеальной помощницей. Чтобы невозможно было придраться. Ты поняла?

Я то бледнею, то краснею на протяжении всей гневной тирады Николаева и понимаю: он во всем прав.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да, — киваю, как болванчик. — Артем Сергеевич, у меня был обед…

Артем машет рукой, прерывая мои оправдания. Я и правда не могла подумать, что сцена, произошедшая в кафе пару часов назад, могла как-то нам навредить. Не стоило выяснять отношения с Пашей у всех на виду. Не стоило заводить с ним даже разговор и уж тем более не стоило целоваться с ним в лифте. Там же есть камеры. О господи. А если добрые люди покажут видео кому-нибудь? Чувствую, как по моему лицу начинают идти красные пятна стыда.

— На сегодня ты свободна. И хорошо подумай, как ты проведешь свой свободный вечер. В подготовке к встрече или еще как. Предстоящая неделя будет сложной. Я не отдам турков ни Грачеву, ни Рите. И мне нужно знать, что вся моя команда со мной заодно. Мы будем бороться. А ты в моей команде, Света?

— Да.

Я поспешно поднимаюсь со своего места, но уже у самой двери вспоминаю одну важную деталь, которую, по всей видимости, стоит уточнить именно сейчас:

— Мы не будем проводить встречу у Павла Валерьевича в офисе? Мы уже отнесли туда бумажные стаканчики, бутылки с водой…

— Главное, чтобы вы не отнесли туда презентацию и варианты договора. — цедит сквозь зубы Артем, кажется, его начинает злить моя компания. — Конечно нет, Трофимова. Я давно нашел нам переговорную, и после завтрашнего ланча с турецкими представителями поедем сразу туда. А Грачев с Ритой пусть ждут нашего появления у них. Все, до завтра. Документы я посмотрю. Если что не так, скину тебе на почту. Так что будь на связи.

На негнущихся ногах я покидаю кабинет Николаева. Собираю вещи под вопросительным взглядом Ларочки, прощаюсь с ней до завтра, не вдаваясь в подробности. Нужно переварить все, что я сейчас услышала. Конечно, я знала, что Паша в какой-то степени наш конкурент. Но чтобы настолько. Чтобы опуститься до срывания важной сделки… Неужели дела у «СтройСервиса» идут насколько плохо?

Я только не понимаю, Паша со мной специально связался? Он несколько раз спрашивал у меня про Николаева. Неужели думает, что я ему что-то могу

рассказать? Даже мысли о том, чтобы поехать домой с ним в одной машине больше не могу допустить. Поэтому, выходя из здания, сворачиваю в сторону метро.

Весь вечер сижу дома, как и велел Артем, стараюсь быть послушной. Нервничаю из-за завтрашнего приезда турецкой делегации, из-за отношений с Пашей, из-за ситуации на работе.

Хожу из угла в угол на своих съемных восемнадцати метрах. Мысли в голове гудят, словно рой пчел.

Решаю позвонить Насте, а то я уже до такого состоянии себя накрутила, что впору опять собирать вещи и бежать в свою провинцию.

— Привет, погоди минутку. — Подруга отвечает после третьего гудка.

Слышу, как она зовет Ваню и передает ему, по всей видимости, ребенка.

— Ну все, я вся твоя. Как дела?

— Да так… Ничего хорошего на самом деле, Насть.

— Паша? — серьезно спрашивает, убирая сразу из голоса хихикающие нотки.

— Угу, — соглашаюсь я.

— И что он натворил?

Перед тем как рассказать, я какое-то время смотрю в окно, накручивая на палец выбившийся локон из не особо опрятного хвоста. Собираюсь духом и выкладываю все зараз. Про наши случайные встречи, про лифт, дважды про лифт. Про работу, и как Паша с ней связан. Рассказываю все-все, что было за последнюю пару недель, пока мы не виделись, зато регулярно сталкивались с Пашей.

Настя слушает молча, не перебивая, иногда вставляет уточняющие вопросы. Я ей за это благодарна, просто за возможность выговориться. Маме и сестре я позвонить не могу, совсем не те у нас отношения, которые предполагают откровения.

— Свет, а ты с Павлом по поводу этого всего говорила? — аккуратно уточняет Настя после моего рассказа.

— Нет, мы должны были встретиться вечером после работы. Но я уехала домой одна. Думаешь, стоит поговорить?

— Не думаю, а точно знаю! По своему опыту могу сказать только одно: проблемы нужно решать ртом! И это не то, о чем ты подумала. Разговаривать нужно. Вот что мешало мне с Ванькой поговорить в свое время? Может быть, и не потеряли бы три года, — вздыхает моя подруга.

— В ближайшие дни точно не смогу этого сделать. Буду занята на работе, и Артем ясно дал понять, чтобы я держалась пока что от Грачева подальше. Насть, что мне делать-то? Я не могу потерять работу…

— Я понимаю.

Мы молчим. Подругу отвлекает на время Ваня, вернувшийся в комнату с малышом, я слушаю их тихий разговор, детское агуканье и думаю, как от меня все это далеко. Через сколько лет я обзаведусь семьей? Мужем? Ребенком? Мне даже с любимым мужчиной быть не суждено.

— Любишь его? — Настин вопрос вырывает меня из задумчивости.

— Да, — ни секунды не медля, отвечаю, — я только что об этом думала. Влюбилась, как дура, так и люблю вот уже три года. Что мне с этим делать, а? Насть?

— Не знаю.

— Если он опять мной попользуется и бросит?

— То такая твоя судьба — нервно хихикает и уже серьезно добавляет: — Не попробуешь, не узнаешь.

— Я могу потерять работу…

— Тут уже ничего посоветовать не могу, надо решить, что для тебя на данный момент важнее.

В ее словах есть смысл. Я прощаюсь с Настей, обещаю на следующих выходных составить ей компании в поиске идеального свадебного платья и отключаюсь.

С Пашей точно стоит разобраться. В конечном итоге нам еще работать в одном здании. Мне нужно узнать его мотивы. Для чего его поползновения в мою сторону. Вряд ли я ему интересна со стороны бизнеса и работы. Или он надеялся, что я настолько растаю под его обаянием, потеряю голову, что буду

сливать информацию по работе Артема? У Артема были весьма интересные и перспективные контракты с зарубежными партнерами. Сделка с турками всего лишь одна из многих, но, видимо, за ней стоит что-то большее, чем я могу понять. Возможно, это какой-то рубеж для него, и то, что за этот контракт идет битва с женщиной, которая отобрала у него наследство, добавляет ситуации неоднозначности. А еще тут я и Грачев.

Когда я уже сходила в душ и переоделась в пижаму, звонит телефон. Номер не определился, но что-то мне подсказывает: реклама «Санлайт» не звонит в десять часов вечера.