Волк в подарочной упаковке (СИ) - Ермолова Аля

Я так и не уехал, и так и не нашел способ связаться Ритой, и это меня бесило. Но музыка в голове была мне нужнее. Тетя Арса предложила мне остаться у нее с ночевкой, когда увидела меня в магазине во дворе. Я не стал отказываться. Комната Арса была пустой столько лет, зато это было тем, что мне нужно. Людмила Юрьевна была мировой женщиной, которая гоняла нас с Арсом тряпкой, когда мы таскали у нее неспелые груши с огорода, и один раз даже сожрали на спор кошачьего корма, она оттаскала нас за уши, и заставила пить марганцовку. Воспоминания были не лишними и я просто перебирал струны гитары до тех пор пока не нашел то, что искал. Слов у меня не было. Вообще никаких, только мелодия, которой не хватало басов, голоса и эхо, отскакивающего от стен.

На следующий день моего самозаточнения, я понял, что от меня несет и мне нужен душ, мой диван, горячий кофе, упаковка энергетика и Рита. Она была мне сейчас нужна так сильно, что я не понимал, как теперь показаться ей на глаза. Она, наверное, перепугалась, обиделась и придумала себя кучу всякой хрени, как любая обычная девушка. Но я должен был ее увидеть и самому все понять. Я — косячник, но был готов исправиться и стать лучше. Особенно теперь, когда я снова нашел часть себя и часть своей музыки, которая всегда была со мной, мне просто не хватало смелости принять ее. Наспех набросанные ноты в блокноте и гитаре в чехле — все это снова путешестовало со мной домой, там где была моя жизнь. Людмила Юрьевна положила мне в дорогу лепешки, а я тихо рассмеялся. Некоторые вещи тут просто не менялись. Я пообещал передать привет Арсу и Полине, и завел мотор.

Всю дорогу я прокручивал в голове то, что я хотел сказать Рите, но это звучало так пафосно и жалко в моей голове, что я просто решил приехать к ней домой и надеяться, что она будет дома и будет готова со мной поговорить. Да, я был придурком, но хотел исправиться. Это ведь считалось? Или нет?

Я смог снова взять в руки гитару и не почувствовать себя виноватым. Музыка связывала меня с моим прошлым и моим другом, она делала меня мной. И я снова стал собой. И это все было только благодаря маленькой и открытой девочке в моей жизни. Рита сама и не знала и не понимала что сделала. Пробила то что не пробивалось и сама же от этого пострадала. Оставалось надеяться что она меня простит и примет таким какой я есть.

Я стоял на пороге ее квартиры, а ее мама предлагала мне чай, хотя я ожидал, как минимум, удара сковородкой в лоб. Видимо, ее мама была не в курсе моего гадкого поведения, хотя я мысленно был готов к любому раскладу. Черт, да я был виновен по всем фронтам. Лизавета наверное, там тоже метала молнии и проклятья в мой адрес. Хрен там со всеми, от меня прятала глаза Рита. Моя мелодия. Какое-то дурацкая тряпка с подсолнухами на ней делала ее похожей на маленького ребенка. Волков, акстись! Она не ребенок!

Но она молчала, глаза были мокрые и красные. Но слов не было. И это было хуже всего. А что я мог сказать? Все слова были слишком жалкими и не могли выразить и доли того, что я чувствовал внутри. Хотелось смять Риту в своих руках, вдохнуть ее запах и услышать как она зовет меня по имени. Но она молчала. Вот же черт! Волков, ты просто урод! Сделай же что-нибудь!

Звуки не затихли даже когда я убрал гитару. Они кружили вокруг меня и Риты, которая просто стояла под снегом и смотрела на меня.

— Давай еще так постоим, — она сделала несколько шагов ко мне и застыла на расстоянии вытянутой руки.

— Заболеешь, — вырвалось у меня. Мокрый снег лип к рукам и волосам Риты, а она будто ничего не чувствовала. Не хватало мне еще заморозить ее, особенно после моего фееричного во всех смыслах побега.

— Не важно.

— Не спорь, иди в машину, — я сунул гитару в чехол. Песня была неоконченной и слова я придумал находу, ведь я совсем не писал ничего столько лет. Мастером писания был Рома, а я руководителем нашей всей этой оргии. Но Рита не двигалась. Дурная совсем, точно ведь заболеет!

— Не командуй. Я еще обижена на тебя.

— Да понял я уже это.

Она так внезапно прижалась ко мне мокрой курткой, что я чуть с капота не упал. Но Риту это похоже не капельки не напугало.

— Это было красиво и волшебно, как в кино.

— Какое еще кино?

Опять себе что-то придумывала?

— В старом советском кино. Мне хочется плакать и обнимать тебя шестнадцатилетнего. Того самого мальчика, который потерял друга.

— Ты не знаешь о чем говоришь. Когда мне было шестнадцать, меньше всего мне хотелось обниматься с детсадовскими девочками.

— Неважно. Просто я хочу узнать тебя того, каким ты был.

— Это совсем не нужно. Там не чем гордиться, хвалиться или показывать. Что было то было, я сейчас такой какой есть, — я спрятал руки в карманы ее куртки и притянул Риту ближе к себе. Кажется, она осмелела за эти дни… Что я тут пропустил, вообще? А Королёву точно что-нибудь оторву!

Рита спала прижав мою руку к себе как подушку. Она весь вечер изводила меня вопросами, пока не выдохлась и не уснула прямо на диване.

На холодильнике все еще висела моя записка, которую я оставил Рите и которую она таки не прочитала. Ну, отлично, Волков! Ты-то думал, что она в курсе, а она вообще решила, что ты просто свалил бросив ее одну в своей квартире. Странный конечно по идее способ расставания, но с девичьей логикой было сложно спорить. Особенно, когда ты просто тупой отморозок. Она плакала, я знал. И от этого становилось противно внутри. Когда ты занимаешься внутренним самолинчеванием — это еще куда ни шло, на когда ты делаешь больно и неприятно людям вокруг тебе — это не самое лучшее чувство. Рядом с Ритой мне было спокойно внутри, теперь осталось только задержать ее рядом со мной чуть дольше.

РИТА

Я проснулась, но не собиралась открывать глаза. Это как дежавю. Боялась открыть глаза и обнаружить что рядом нет Артура и он снова сбежал. Вчера я искренне пыталась понять этого странного и безумно красивого парня, но внутри все бунтовало и возмущалось, сжималось, и у меня перехватывало дыхание каждый раз когда он смотрел на меня и молчал. Хотелось чтобы он говорил и не молчал, чтобы рассказал мне все на свете. Чтобы от меня не укрылось ни частички его жизни: прошлой и настоящей. Было тревожно и томительно. Он был рядом и я его чувствовала каждой своей клеточкой. Зачем-то вспомнилась Катька, которая бы наверное сейчас надрала уши за то, что я такая слабохарактерная медуза и приняла Волкова назад с распростертыми объятиями, хотя она мне напоминала о том, что такое так просто нельзя будет оставить. Я тогда согласно кивала головой. А теперь не буду.

— Проснулась?

Ох, Артур не сбежал сегодня и остался со мной? Пришлось открыть глаза. Артур сидел рядом со мной на кровати и улыбался. И это мне не снилось, ведь правда?

— Завтракать будешь?

— Не-а, — я потянулась в кровати и обхватила его руку. — Никуда не хочу уходить и вставать тем более.

— Что за настроение, Рит? Меня сегодня ждет разгром от Лизаветы и вообще… черт!

— Что такое? — я смотрела на парня напротив. Волков, ой точнее, Артур казался мне еще ближе, чем это было три дня назад. Нащупав пальцами музыкальную подвеску на шее я зажмурилась.

— Ничего особенного, — он повернул ко мне экран телефона. — 84 пропущенных звонка — это черт знает что. Они все охренели что ли? И Королёв мать его туда же. Нет, ну что за хрень?

Я старалась не присматриваться к именам в списке пропущенных, но глаза выхватили знакомые имена… Королёв… Лизавета… Маргарита… Арс… Егорова…

Внутри все сжалось в маленький такой комочек. Егорова — это же фамилия Леры, нет?

И она ему звонила и она его видела. Что я могла сделать от дурацкой ревности? Снова расплакаться? Ну уж нет, я не буду так делать. Артур был нахмурен и о чем-то размышлял. Думал о Лере?

— Ладно, забей. Позавтракаем где-нибудь, а потом в клуб, там кажется все горит и пылает кострами без меня.