Карла Кэссиди - Будь по-твоему, Алекс...

Алекс посмотрел на Ханну с удивленной улыбкой на губах.

– Ого, возможно ли, что наша Снежная Королева чуточку оттаяла в отношении меня?..

Ханна усмехнулась.

– Дам тебе один маленький совет. Если хочешь окончательно утвердиться в ее добром мнении, расхвали на все лады ее пирог с вишней!

Алекс расхохотался и ушел в дом.

Собравшись с духом, Ханна пошла навстречу Кэрри, которая уже вылезла из лимузина.

Маленькая девочка улыбнулась ей робкой, застенчивой улыбкой и протянула в знак приветствия ручонку. Отчаянье снова впилось в Ханну ледяными когтями. Пелена молчания Кэрри была готова вот-вот опуститься, и Ханна боялась, что отсутствие кролика Питера окажет на девочку травматическое воздействие и отбросит ее в прежний мир абсолютной изоляции.

– Привет, Кэрри! – поздоровалась с ней Ханна. – Ты выглядишь такой хорошенькой сегодня. Какие красивые ленточки вплетены в твои косички.

Кэрри дотронулась до одного красного бантика, а потом посмотрела в сторону кроличьей клетки.

– Кэрри, пойдем присядем на веранде. Мне нужно поговорить с тобой.

Кэрри бросила нетерпеливый взгляд на клетку, потом пошла следом за Ханной к веранде. Они присели на ступеньки.

– Хорошая моя, я понимаю, как тебе не терпится пойти встретиться с Питером, но у нас возникло небольшое затруднение. – После минутного колебания Ханна продолжила: – Кто-то случайно оставил дверцу клетки открытой, и Питер решил прогуляться. Где мы только его ни искали, но найти не смогли.

Детские глаза сперва недоверчиво распахнулись, а потом наполнились паникой. Не успела Ханна понять, что происходит, как Кэрри спрыгнула со ступеньки и побежала к клетке. Ханна бросилась за ней.

Добежав до клетки, Кэрри вцепилась маленькими ручонками в проволочную решетку и издала протяжный жалобный стон, который больно резанул Ханну по сердцу.

– Кэрри, хорошая моя, я уверена, что с Питером все в полном порядке… – забормотала Ханна, прижимая девочку к груди. – Он просто еще не нагулялся…

Продолжая жалобно стонать, малышка Кэрри уткнулась в мягкое плечо Ханны.

– Хочу Питера…

Ханна замерла. Послышался ли ей этот тихий жалобный голосок, или Кэрри действительно заговорила?

– Что ты сказала? – быстро спросила она, поглаживая девочку по спине.

– Хочу Питера! – повторила Кэрри и разрыдалась.

Ханну охватило торжество. Кэрри заговорила! Она прижимала к себе малышку, слышала ее перемежающиеся рыданиями крики – сперва зовущие Питера, потом зовущие мамочку. Ханна не мешала ей плакать. Слезы были необходимой ступенькой на пути к выздоровлению, они были самым действенным лечением. Ханна боялась трагедии, но исчезновение кролика явилось катализатором для прорыва молчания девочки. Она опустилась на траву и привлекла Кэрри к себе на колени. Малышка плакала, и Ханна ласково баюкала ее содрогающееся в рыданиях тельце. Когда слезы девочки высохнут, им предстоит пройти трудную дорогу к окончательному выздоровлению. А пока Кэрри плакала.

Алекс стоял у окна и наблюдал, как Ханна баюкает ребенка. Его сердце странным образом сжималось, и он переживал такое необъяснимое волнение, какого никогда прежде не испытывал. Это волнение нельзя было назвать болью, но он чувствовал странную слабость в коленях, и в горле его застрял комок. На секунду Алексу показалось, что так начинается сердечный приступ, но потом он решительно отмел такое предположение. Какой еще сердечный приступ! Его сердце наполняла болью сцена, которую он наблюдал из окна. Ханна качала ребенка на коленях с таким состраданием, с таким страстным желанием успокоить детскую боль, что все внутри Алекса обрывалось при виде того, как Ханна отдает всю себя помощи маленькому существу.

Из нее получится прекрасная мать, подумал Алекс. Ее дитя никогда не почувствует себя брошенным: Ханна с момента рождения окружит его теплом и любовью. Ее дитя никогда не перестанет быть центром ее вселенной.

Впервые в жизни Алекс представил, как здорово было бы иметь ребенка. Раньше мысль о жене и ребенке плавала в его голове какой-то абстрактной идеей. Алекс понимал, что когда-нибудь остепенится, женится, обзаведется детьми, но этот день маячил в его подсознании где-то в отдаленном будущем. Теперь Алекс поймал себя на серьезном размышлении о браке и с удивлением обнаружил, что мысль об этом не столь неприятна, как ему казалось раньше.

– Держите – чашка отличного кофе и кусок пирога, – послышался за его спиной голос Эдны.

– Правда, она совершенно особенная? – спросил Алекс, не отходя от окна.

Эдна встала рядом и тоже посмотрела на сидящую на земле Ханну.

– Она самая лучшая. И много выстрадала. – Эдна передала ему пирог и кофе и жестом пригласила сесть на софу. Сама она села в кресло напротив. – Я поступила на работу к Ханне и Эдварду спустя две недели после их свадьбы. Ханна на моих глазах превращалась из счастливой невесты в печальную, разочарованную в жизни женщину. Ей стоило немалых трудов снова обрести самоуважение и жажду жизни. Счастье дорого обошлось ей. – Эдна задумчиво уставилась в стену. – Женщины-Раки… странные они существа. Иногда Ханна легко поддается переменам настроения, но чаще она бывает чувствительной и сентиментальной. Ее легко обидеть, а когда она влюбляется, то уверена, что любовь будет вечной. – Эдна испытующе посмотрела на Алекса. – Я надеюсь, что больше ничто не разрушит ее новообретенное счастье.

Алекс уловил в словах пожилой матроны предупреждение и задумался в поисках подходящего ответа.

– В мои намерения вовсе не входит обижать Ханну, – вымолвил он, наконец.

Эдна долго рассматривала Алекса, потом кивнула, словно удовлетворенная ответом.

– Постарайтесь придумать способ, чтобы как-нибудь помочь ей с соседями. Утром Ханна упоминала о переезде.

Темные брови Алекса сошлись на переносице.

– О переезде?

– Она говорила что-то насчет севера штата и Коннектикута. – Эдна поморщилась. – Стара я стала, чтобы переезжать… Я здесь пустила корни, и в другом месте они не приживутся.

У Алекса неожиданно пропал аппетит, и он отставил тарелку с пирогом на кофейный столик. Потом встал и вернулся к окну. Мысли забурлили в его голове в поисках разрешения проблем Ханны. Алекс выглянул в окно, и тут его внимание привлекло мелькание какого-то белого пятнышка. Пятнышко промелькнуло очень быстро, появившись и сразу исчезнув за розовыми кустами. Алекс на миг принял пятнышко за плод своего воображения, а потом вдруг узнал его – то был кролик!

– Я сейчас вернусь! – сказал он Эдне и вылетел из дома.

Алекс помчался к розовым кустам, спиной чувствуя недоумевающие взгляды Ханны и маленькой Кэрри. Он встал на четвереньки и заглянул в розовые заросли.