Джудит Мейджер - ПОДНЯТЬСЯ ДО НЕБЕС

Марго взвыла дурным голосом и опять пала на грудь мужа, но в этот момент из лодки восстал живой, бодрый и абсолютно голый Рой Салливан. При виде сомлевшей Марго он смущенно присел обратно и замахал Биллу рукой.

— Привет! Ты не мог бы плыть вперед, а я за тобой?

— Ты, придурок, я тебя сейчас своими руками… Мы же тело твое искать плыли!!!

— Тело? Хм… Билли, ну не будь скотиной, а?

Плыви вперед, прошу. На берегу сможешь набить мне морду.

В этот момент Марго восстала из мертвых.

— Что ж ты делаешь со мной, негодник, а?!

Ты хочешь, чтобы я умерла, да? Хочешь, чтобы наш с Билли ребенок сиротой рос?

— Минуточку, какой ребенок, зайка моя…

— Марго, давай на берегу…

— Чего это ты такой стеснительный стал, а?

Чего я не видела такого, что есть у тебя и нет у Билла? Я тебя сейчас и здесь удушу, а не на берегу.

— Марго, зайка, подожди, я что-то не понял про ребенка…

— Сестричка, теперь ты понимаешь, это скорее у Билла нет того, что есть у меня…

— Ты говори, да не заговаривайся! Что, черт возьми…

— Привет, Марго. Здравствуйте. Вы — Билл, муж Марго, да? Очень приятно.

Над океаном повисла оглушительная, великолепная, всепоглощающая тишина. Только Рой охнул в последний момент и торопливо прикрыл грудь Джиллиан руками, что вышло совсем уж неприлично. Билл медленно заливался румянцем, Марго только открывала и закрывала рот. Далеко на берегу исходил лаем, теперь уже счастливым, Гоблин.

А потом тишина закончилась, потому что на Багамы пришел Большой Октябрьский Шторм.

Гоблин лежал на веранде, иногда встряхивал ухом, на которое попадали струи дождя, блаженно щурился и тихонько похрапывал. Для него абсолютная гармония уже наступила.

В большой гостиной Большого Дома Салливанов на Перли-Бей шел пир. За столом сидели четыре человека, хотя вернее было бы сказать — две семьи.

Рой обнимал Джиллиан за плечи, словно боясь, что она куда-нибудь исчезнет. Джиллиан изо всех сил прижималась к его плечу и таяла от счастья. На ней снова были юбка и блузка Марго, одетые на голое тело.

— Видимо, мне на роду написано попадать в дом Салливанов голышом и ходить в твоих вещах, Марго.

— Ничего. При вашей с Роем любви к рыбалке одежда вам вряд ли понадобится.

— Марго…

— Что я сказала, Билл Хоскинс, такого, за что мне надо делать замечания?

— Да подожди ты, я не об этом. Что ты там кричала, в лодке. Какие дети-сироты?

— Это я в образном смысле.

— А если серьезно?

— Ну… короче говоря… в принципе… в марте…

В общем — да!

Джиллиан радостно улыбнулась.

— Вот здорово! Вместе играть будут.

Мужчины несколько оторопело посмотрели на своих женщин, а потом Рой Салливан осторожно спросил:

— С кем играть будут?

— С ребенком Марго и Билла.

— Кто?

— Твой ребенок.

— Кто?

— Ты уже спрашивал. Твой ребенок. И мой, разумеется.

Джиллиан улыбалась, и янтарные глаза светились счастьем и лукавством. Марго разрумянилась и смеялась, смущенно прижимая ладони к щекам. Билл и Рой посмотрели друг на друга… потом на своих женщин… А потом заорали на два голоса и принялись исполнять вокруг праздничного стола настоящую ирландскую джигу.

Суббота. Год спустя…

— Эбби, детка, выплюни гаечку, мама даст тебе яблочко…

— Марго, зачем ты таскаешь ее в ангар? Мне же не трудно, где двое, там и трое…

— Пусть привыкает. Билл звонил, сказал, прилетит вместе с Роем.

— Скорее бы. Не нравится мне погода. Так интересно — ночью был ветер, так Сэнди под него сладко уснула, а Гай раскричался.

— Наша тетушка Пэм говорила, что мальчиков от ветра пучит.

— Почему?

— Потому что они… мальчики. Не знаю. О, кажется летят. Эбби, принцесса, пошли встречать папу и дядю Роя.

Две женщины в похожих ситцевых платьях подхватили на руки детей — двух девочек и одного мальчика — и вышли на летное поле.

Маленький белый самолет уже плавно катил по полосе и вскоре остановился. Из него выпрыгнули мужчины, пошли навстречу женщинам.

Высокий, русоволосый, одетый в форму пилота подхватил мальчика и девочку, склонился к темноволосой женщине и жадно поцеловал ее в губы.

Потом наклонился еще ниже и поцеловал уже наметившийся под свободным платьем живот.

Рыжая женщина рассмеялась, когда широкоплечий крепыш в форме береговой охраны легко вскинул ее на руки вместе с восторженно гулькавшей малышкой. Потом все семеро не торопясь отправились к большому белому дому, из открытых окон которого лился свет и доносились звуки музыки.

Лежавший на крыльце громадный черный пес грыз огромную кость и потому ограничился только приветливым помахиванием хвоста, напоминавшего швабру. Зато из углового окна высунулась миловидная пожилая женщина с удивительными янтарными глазами.

— Привет, мои дорогие. Жаркое готово, но вот рыба все еще никак не доберется до плиты.

— Привет, Кьяра.

— Миссис Ван Занд, я сейчас умру от запахов. Марго, когда ты научишься готовить так же, как мама Джилли?

— Перестань, Билл. Девочки пока заняты гораздо более важным делом.

— Вообще-то мы тоже имеем к этому отношение, не так ли, Билли?

Джиллиан улыбалась, прислонившись к резному столбику, державшему крышу. Последний год она была так счастлива, что иногда в веселом ужасе закрывала глаза, не веря, что все происходит на самом деле…

Мама приехала на свадьбу, погостила пару недель, а уже перед самыми родами, весной, переехала к ним совсем. Это оказалось очень кстати, потому что Марго вздумала рожать именно тогда, когда никого из мужчин, кроме Гоблина, на острове не было. Кьяра и перевезла Марго в Нассау, где на свет появилась красотка Эбби Хоскинс с длинными рыжими кудрями.

После этого Марго, вначале с некоторым холодком воспринимавшая появление на острове «еще одной миллионерши», оттаяла до такой степени, что даже немного ревновала Кьяру к Джиллиан.

Потом родились Сэнди и Гай, и Кьяра полностью ушла в заботы о малышах, упиваясь свалившимся на нее счастьем, а Марго и Джиллиан вели хозяйство. Они неожиданно успешно занялись огородом, обеспечивая большую семью свежими овощами. Словом, на острове царила почти полная идиллия.

Занозой в сердце Джиллиан сидело только одно: Дерек Ван Занд не приехал ни на свадьбу дочери, ни на день рождения внуков. Красивые поздравительные открытки величиной с входную дверь — и тишина.

Джиллиан вздохнула. Отец сильно переживал ее уход из фирмы. Кроме того, для Дерека Ван Занда было немыслимо первым пойти на примирение, а у Джиллиан беременность и роды отняли немало сил. Разлука грозила стать вечной, и лишь совсем недавно забрезжила надежда…