Марианна Лесли - Рыцарь моего сердца

Оливия всхлипнула.

— Я поступала так, как считала лучшим. Мне тогда едва исполнилось девятнадцать. Возможно, я совершила ошибку, но тогда мне казалось, что я приняла единственно верное решение. Ты был занят своей карьерой, а ребенку нужен был отец. Кроме того, Патрик всегда очень хорошо относился к Синди.

— Может быть, однако он не мог заменить ей родного отца, верно? И после вашего развода они почти не встречаются, ты ведь сама говорила.

— Мы с Синди несколько раз ездили к нему, и они часто общаются по телефону. Мы обмениваемся подарками на Рождество, дни рождения…

— Я не позволю тебе и дальше лгать девочке о том, кто ее отец, Оливия.

— Я и не собираюсь. К тому же я уже несколько раз пыталась сказать ей, но не хватало духу.

— Но теперь ты скажешь или это сделаю я, — пригрозил Дерек. — Выбирай.

— Хорошо, Дерек. Я скажу. Сегодня же, — пообещала Оливия. — Ты… ты ненавидишь меня?

Он встал из-за стола.

— Нет, Оливия, — сказал он таким отчужденным тоном, что у нее от боли все внутри сжалось.

Лучше бы он злился и кричал. Эта его отчужденность свидетельствовала о том, что все его чувства к ней умерли и отныне их будет связывать только Синди.

— Я не испытываю к тебе ненависти, но не уверен, что смогу когда-нибудь простить тебя за то, что ты на долгих тринадцать лет лишила меня счастья наблюдать, как растет моя дочь. Я не видел, как она первый раз улыбнулась, как сделала свой первый шаг, не знаю, каким было ее первое слово. Надеюсь, в будущем ты не станешь препятствовать моему общению с дочерью. Нам с ней так много надо наверстать.

Оливия больше не могла сдерживать горьких слез, которые градом покатились по щекам.

— Нет, Дерек, конечно нет, — проговорила она сквозь слезы. — Ты сможешь видеться с Синди, когда захочешь и сколько захочешь.

— Прекрасно. — Он направился к двери.

— Куда ты? — спросила она.

— В ночлежку. Это моя последняя ночь там. Мой адвокат сегодня позвонил и сказал, что завтра будет официально объявлено о моей невиновности и мне больше не нужно отрабатывать повинность.

Оливия нашла в себе силы улыбнуться.

— Поздравляю. Я… очень рада за тебя, — всхлипывая и заикаясь, проговорила она.

— Спасибо. До приема я поживу в гостинице, а потом сразу уеду. Завтра я пришлю кого-нибудь за своими вещами и сообщу тебе, где остановлюсь на это время, чтобы ты могла пересылать туда все счета. Позже я пришлю к тебе своего адвоката, чтобы обговорить условия моего общения с дочерью. Всего хорошего, Оливия. — Он вышел из кухни, и через пару секунд Оливия услышала, как захлопнулась за ним входная дверь.

Она вздрогнула и обессиленно уронила голову на руки. У нее было такое чувство, словно над ней опустилась крышка гроба.

Когда через полчаса Синди пришла домой из кино, она застала Оливию все в той же позе — сидящей за столом с опущенной головой и красными и опухшими от слез глазами.

Синди подбежала к ней.

— Мамочка? Что случилось? Почему ты плакала? Опять приходила эта толстая корова Фредерика? Это она снова наговорила тебе гадостей, поэтому ты расстроилась?

Оливия вымученно улыбнулась.

Господи, как же она любит свою дочь, как хочет, чтобы она никогда не узнала той боли и тех страданий, которые пришлось пережить ей.

Оливия не знала, как воспримет Синди то, что она собиралась ей сказать. Быть может, тоже возненавидит ее, как и ее отец. Но она должна ей все рассказать, больше нельзя откладывать, ведь она обещала Дереку. К тому же завтра в «Скэндал ньюз» наверняка появится сенсационная статья о том, что у рок-звезды Дерека Логана имеется внебрачная дочь…

— Сядь, милая, мне нужно с тобой поговорить.

День благотворительного приема выдался теплым и солнечным. Оливия встала рано, чтобы успеть принять душ и перекусить, прежде чем поставщики начнут доставлять продукты.

На лужайке заднего двора был натянут огромный шатер, к нему подвели освещение. Столы украшали оригинальные композиции из цветов и свечей, в глубине шатра была возведена импровизированная сцена для выступающих и музыкантов.

На деревьях были развешены гирлянды из сотен разноцветных лампочек, которые придавали всему праздничный вид.

Оливия весь день крутилась как белка в колесе, раскладывая и оформляя закуски для шведского стола, и, хотя Дерек нанял нескольких помощников, да и Синди не сидела без дела, основная нагрузка все же пришлась на нее.

В середине дня прибыли работники службы безопасности в фургоне, тщательно проверили весь дом и прилегающую территорию и установили в нескольких местах камеры наблюдения.

Некоторые из знаменитостей собирались провести ночь в Грейт-Стоке, а те, у кого были личные самолеты, намеревались улететь в тот же вечер, поэтому небольшой грейт-стокский аэропорт был снабжен дополнительным персоналом, а за доставкой гостей в город и размещением их по гостиницам и частным домам должен был следить сам Дерек.

За неделю, прошедшую с того дня, когда он все узнал, Дерек звонил ей несколько раз. Сообщил гостиницу, где он остановился, спросил, рассказала ли она обо всем дочери, и обсудил с ней кое-какие вопросы, касающиеся предстоящего приема. При этом тон его был официальным и довольно прохладным, словно это был совсем не тот нежный и ласковый мужчина, который еще недавно шептал ей слова любви и предлагал начать все сначала.

Боль в сердце была невыносимой, она стискивала грудь словно железные тиски, но Оливия знала, что со временем боль утихнет, нужно только потерпеть, подождать. Такое уже было с ней однажды, и она выдержала. Выдержит и на этот раз. Даже если Дерек никогда не простит ее, что ж, это не конец света, убеждала себя Оливия. Жила же она эти тринадцать лет без него, жила ради дочери, будет жить и дальше. Главное, чтобы их девочка была счастлива.

Когда Оливия сказала Синди о том, что ее настоящий отец Дерек Логан, та чуть не свалилась со стула.

— Я давно хотела сказать тебе, но то не могла решиться, то момент оказывался неподходящим. Мне очень жаль, девочка моя, что приходилось обманывать тебя. Надеюсь, ты сможешь меня простить если не сейчас, то когда станешь старше и поймешь, почему я так поступила.

Синди простила ее, хотя Оливия видела, что она потрясена и растеряна. С одной стороны, ей было радостно, что она дочь такой знаменитости, но с другой — девочка была привязана к Патрику и ей было жаль его.

Сам Патрик позвонил Оливии и рассказал о том, что вынужден был встретиться с Дереком после того, как к нему в офис заявился репортер. Он напомнил ей, что никогда не одобрял того, что она скрывала правду и что, по его мнению, пришло время настоящему отцу Синди все узнать.