Рената Фармер - Вслед за мечтой

Не уверенный, что дядя имеет в виду именно то, что он сказал, Кеннет сидел не шевелясь. Не дрогнул даже не единый мускул его лица.

— Дядя Эдвард, она ушла. Вы сказали мне, что подыскиваете ей замену. Почему я должен мчаться, ловить ее на скоростном шоссе где-то за городом?

— Потому что ты любишь ее и потому что, если ты не сделаешь чего-нибудь немедленно, ты перестанешь для нее существовать.

— Я не люблю ее, — заявил Кеннет упрямо.

— Конечно, любишь. Я знаю, ты думаешь, что все еще любишь Сэнди, но прошло уже пять лет, и, хотя ты и сжился с этими чувствами, настоящая любовь впереди. За эти пять лет ты впустил Эллен в свою жизнь незаметно для самого себя. И я все время удерживал ее, подыскивая разные оправдания, чтобы не дать ей уехать к матери. Я даже выписал немалый чек, на несколько тысяч долларов, чтобы она смогла получить степень бакалавра, потому что я хотел, чтобы она была рядом, когда ты кончишь горевать и сможешь увидеть очевидное. Но ты упорно не делаешь этого шага.

— Я не могу, — честно признался Кеннет, рассудив, что Мейер и так знает все, что возможно. — Я и не думал, что вы знаете о Сэнди.

Мейер улыбнулся.

— Я все знаю, — сказал он. — Когда твоя мать сообщила мне, что ты вдруг стал несчастлив в Бостоне, хотя раньше считал его самым замечательным городом на земле, я сразу сделал несколько звонков, чтобы выяснить, почему так случилось. Я никому не рассказывал того, что открыл. Я просто устроил так, чтобы ты вернулся домой.

Кеннет взял со стола карандаш.

— Но, раз вы знаете все, то должны понимать, что я чувствую сейчас. Ведь ваша жена тоже…

— Жизнь любого человека — это пример. Хороший или плохой. Моя оказалась плохим примером, — произнес Мейер очень серьезно. — Ты можешь смотреть на меня и учиться. Чтобы не растратить свою жизнь напрасно так же, как я.

— Вы не растратили свою жизнь!

— Правда? Я подкупал людей, чтобы они поужинали со мной. Я вступил в клуб садоводов, чтобы наполнять свой дом друзьями, когда мне захочется устроить вечеринку. Я едва не задушил своей добротой собственную дочь, давая ей все, что она хочет, так, чтобы ей и мысли не пришло в голову, что в ее жизни может быть кто-то еще. Я — альбатрос, Кен. — Он сделал паузу. — И ты, если останешься таким, какой ты сейчас, через несколько лет превратишься в такого, как я.

— Вы думаете, что я должен гоняться за Эллен, чтобы не умереть со скуки? — спросил Кеннет, не веря своим собственным ушам. — Или чтобы переложить свою ношу на другого человека?

— Вот уж нет, — отвечал Мейер. — Я думаю, что ты должен поехать за Эллен, потому что она зажгла искру в твоих глазах, которой я не видел уже много лет. Я думаю, что ты должен это сделать, потому что она обожает тебя и потому, что если ты не поедешь за ней, то будешь сожалеть об этом всю жизнь. Когда-то она станет чьей-нибудь женой, Кеннет. Если не твоей, то чьей-то еще. У нее будут чудесные дети, она осчастливит какого-то мужчину. Если не тебя, то кого-то другого. Ты можешь это перенести?

Он встал, подошел к двери кабинета и, повернувшись, посмотрел Кеннету в лицо.

— Я понимаю, как тяжело терять того, кого ты любил. Как тяжело довериться кому-то другому. Но я призываю тебя не довериться Эллен. Я говорю о том, чтобы довериться самой жизни. Когда умирает любимый человек, почти невозможно снова довериться жизни. Но если ты этого не сделаешь, то однажды ты проснешься очень, очень одиноким. И ты поймешь тогда, что упустил свой шанс. Что у тебя не будет детей. Даже собаки, может быть, не будет… Но хуже всего, что ты не узнаешь любви, долгой и нежной, любви на всю жизнь, потому что у тебя просто не останется времени.

Такая возможность, как сейчас, не будет поджидать тебя вечно. И такая женщина, как Эллен, которая не только обладает гигантским терпением и умом, но к тому же очень красива. Как только она выйдет на пляж в Калифорнии, за ней устремятся сразу несколько мужчин, и одному из них, очень возможно, она подарит прекрасную зеленоглазую дочку с пшеничными волосами. И тогда ты все потеряешь.

После этого разговора с Эдвардом Мейером Кеннет больше не мог работать. Он сказал себе, что просто устал, и поехал домой. Но и там, сразу как вошел, он уловил аромат туалетной воды Эллен, которым пропитался весь дом, и понял, что не просто устал. Он умирал внутри себя. Он любил Эллен. Правда была в том, что он любил ее даже больше, чем Сэнди, но от этого только еще больше боялся потерять ее. Если Эллен тоже умрет, он не сможет жить дальше.

Он снял с себя пиджак и повесил его в гардеробе, затем порылся в буфете, решив поесть, но ничего не нашел. Он заглянул в холодильник, но там не было даже яиц. Вероятно, и морозильник тоже был пуст, он не стал этого проверять. Если он не найдет в себе сил съездить в магазин, то просто умрет с голода.

Потом он заметил в холодильнике кусок ростбифа и радостно потянулся за ним. Но он сказал себе, что должен сперва взять себя в руки. Это всего лишь ростбиф, а не знак свыше, не признание в любви и не знак признательности. Это всего лишь еда.

Кеннет все же вынул его, положил на сковородку и поставил ее на плиту. Потом нашел еще замороженный картофель для жарки и бросил туда же. Сначала ему почти удалось убедить себя самого, что он может есть остатки ростбифа с картошкой и читать газету, как будто ничего не случилось.

Но потом он отложил вилку и провел ладонью по лицу. Он скучал по Эллен. Скучал невыносимо. И он прекрасно понял, о чем говорил Мейер в конце своей речи. Ему уготовано одиночество. Если он не сделает чего-нибудь прямо сейчас, то останется одиноким на всю жизнь. Но он, черт возьми, так боялся довериться этой жизни, так опасался, что она снова его обманет, что просто не мог подумать о каком-либо решительном шаге. И даже если бы он смог что-то придумать, это было бы несправедливо по отношению к Эллен, потому что он никогда не сможет любить ее без оглядки. А она заслуживает того, чтобы ее любили без оглядки, безумно, истово и всегда.

Поэтому он лег на кровать с последними отчетами по исследованию рынка, но уже не надевая пижамы, как делал, когда в доме жила Эллен. На следующее утро, когда зазвонил будильник, бумаги все еще лежали у него на груди.

Попытавшись вспомнить, о чем он читал ночью, он обнаружил, что это его совершенно не интересует. Он умылся, оделся и спустился по лестнице, и в этот момент прозвучал дверной звонок.

Открыв дверь, он увидел Линду.

— Привет, — сказал Кеннет, недоумевая, что привело ее сюда.

Если она так хотела его видеть, то могла подождать час, и они бы встретились на работе.

Но прежде чем он задал ей свой вопрос, Линда вывела из-за спины маленькую девочку лет семи. У нее были пшеничные волосы, и, хотя ее глаза были не такими, как у Эллен, она выглядела почти так же, как Кеннет представлял себе ее будущую дочь.