Джойс Дингуэлл - Тысяча свечей

– Да, именно, – презрительно согласилась Рена, – он хотел видеть, как я иду на поклон – разве не нелепая фраза в наши дни? – к Дому Харди. Именно эта картина была в мыслях отца. Только вот в мои планы это не входит. Когда я бежала из «Вершин», Пиппа, мне нужно было время для размышлений, хотя я уже знала, что не буду апеллировать. Тем не менее я все-таки подумала и пришла к одному выводу. И… – возвращаясь от гардероба, где, разумеется, заняла три четверти места, – поэтому я здесь.

Она ожидала вопроса, но Пиппу сковал какой-то холод, и она не могла произнести ни слова. Пиппа просто ждала, догадываясь, что сейчас скажет Рена, и мечтая ее остановить.

Когда стало ясно, что вопросов не последует, Рена слегка улыбнулась и заговорила.

– Ты слышала упрек бедного Крэга: «Ты задержалась». Боюсь, так и есть. Я стала настоящим испытанием для этого замечательного человека, так как он без ума от меня, знаешь ли. Всегда был. Всегда будет. Но… – понизила она голос, – он просто помешан на семейной жизни, чтобы кто-то перенял «Падающую Звезду», занимался хозяйством, когда он, как его отец, станет слишком стар. Вот почему, Пиппа, дорогая, он… ну… – Она небрежно повела плечами. – Как ты могла знать, что я чувствовала? Я ведь такая скрытная.

– Чувствовала? Ты – чувствовала?

– Да.

– К…

– К Крэгу. – Рена кивнула. – Да, я любила Крэга. Всегда. По-настоящему это всегда был Крэг.

– Но, Рена, это неправда. – Пиппа услышала, как сорвался ее голос, но не могла остановиться. – Нет! Ты знаешь, что нет.

– Дорогая, ты слишком эмоциональна. С тобой все будет хорошо. У Крэга не отнять великодушия – ты получишь больше, чем от отца или от меня. – Пауза, для Пиппы невероятно длинная… Затем Рена спокойно закончила: – Ты видела лицо Крэга, когда мы встретились? Ты видела, как он смотрел на меня? Так было всегда, но я тогда, признаю… ужасно обращалась с ним. Я кокетничала с Гленом Бертом. Я…

– Заигрывала с Домом Харди? – Пиппа не могла сказать, почему вставила это.

Рена сразу изменилась в лице. Просто посерела.

– Я не играла с ним. Я его презираю.

Она замолчала на время и подошла к окну.

Шли минуты. Пиппа думала: все это сон. Невозможно. Ведь Рена знает, что мы с Крэгом… В такой маленькой деревне, как Томбонда, она должна была…

Рена вернулась от окна.

– Я никогда не вернусь в Хайленд, – решительно объявила она.

– Но Крэг возвращается в «Ку». Рена моргнула и отрезала:

– Он избавится от «Ку».

– Он его любит.

Кузина прищурилась, затем отчетливо сказала:

– Он любит меня.

– Рена… Рена, это заходит слишком далеко. Ты должна кое-что знать. Ты не понимаешь, иначе не говорила бы так.

– О да. – Рена закурила не затягиваясь. – Я слышала странные рассказы о тебе.

– О нас. О Крэге и обо мне. Видишь ли, мы… Она удивленно остановилась, когда Рена залилась смехом.

– Дорогая, не говори, что этот абсурдный слух – правда.

– Если тебе нужны доказательства…

Смех прекратился. Рена стала холодной и твердой, какой часто бывала.

– Разве это не доказательство? – Она огляделась.

– Что ты имеешь в виду, Рена?

– Эту комнату. – Рена указала на четыре стены, пространство между ними. – Эту комнату, дорогая, я буду делить с тобой. «Девушки вместе», помнишь? По-твоему, Крэг пошел бы на это? Я очень хорошо знаю Крэга. Знаю его много лет, он не останавливается на полпути. Крэг – настоящий мужчина. Он потерпит «жену», – смешок, – в другой комнате не больше, чем позволит жеребцу одержать верх.

– Тогда ты ошибаешься. Он уже пришел к решению насчет жеребца. Он сказал, что тот неукротим.

«Боже, о чем мы говорим?» – тупо думала Пиппа.

Рена смеялась тихо, доверительно:

– Я скоро изменю его мнение о жеребце, хотя, зная Крэга, не верю, что оно нуждается в изменении. Тем не менее я имела в виду аналогию, отсутствие полумер. Вот Крэг. Он проходит весь путь до конца. – Пауза, затем: – Дорогая, я слышала о твоих сложностях и сочувствую, в конце концов, тебе надо позаботиться о брате, и потом, Крэг – неплохой улов. Но, боюсь, я не приняла этого слишком серьезно. Я хочу сказать, все могло произойти, как ты и сказала мне, я верю, не нужно доказательств. Но… – с подтекстом, – не то чтобы я обратила на это внимание… Когда я увидела его комнату – и твою комнату, я улыбалась, Пиппа. Крэг никогда не принял бы такую жену. Думаю, он прыгнул за борт ради Дэйви, у него всегда был сильный отцовский инстинкт, вот и…

Но не беспокойся, Пиппа. Все будет хорошо, дорогая. Обещаю со своей стороны раскрутить Крэга на самое щедрое, что он сделает для тебя. Но только, пожалуйста, не говори мне о браке, потому что его нет. Или есть? – Рена подождала, улыбаясь, затем продолжала: – А сейчас, – вкрадчиво шепнула она, – хватит интимностей. Вот нечто, что тебя заинтересует. Перед приездом я связалась с Гленом Бертом. Мы говорили вполне дружески. Он ужасно мил с тех пор, как не волочится за мной.

– Он женился на Дженифер?

Рена не думала отвечать.

– Он сказал, что вирус изолирован в Америке и над ним работают. Что это может иметь отношение к Дэйви.

– Рена, стой. Стой! – Пиппа встала.

Она чувствовала, что сходит с ума. Не ожидая реакции Рены, она бросилась к порогу, повернула ручку, закрыла за собой дверь. Спустилась в холл. Выбежав из дома, она бежала слепо, не зная, не заботясь, куда несут ноги. Только когда ее настигла усталость, она остановилась и, опустошенная, упала на землю.

Очевидно, Пиппа некоторое время провела без сознания, поскольку, когда открыла глаза, солнце, прежде стоявшее в зените, уходило за край горизонта; пока она смотрела на него, оно склонилось, и туда, где все было матово-золотым, вторгся фиолетовый цвет.

Она обрадовалась, что уже прохладно, так как слышала, «на что способны жестокие лучи австралийского солнца. Но вместо ощущения обезвоженности, возможно, отчужденности, она ощущала только огромную усталость, вполне естественную после такого сумасшедшего бега. Пиппа поняла, что поступила глупо; она подвергала опасности жизнь тех, кто будет ее искать, или могла просто уничтожить себя. Услышав двигатель маленького самолета, возможно, самолета Крэга… она вспомнила о близких.

Пиппа встала, собираясь взмахнуть рукой в момент появления самолета над головой. Но тот, очевидно, летел в противоположном направлении.

Она смеялась над беспокойством, которое сама вызвала. Пиппа не опасалась проблем с направлением, так как, хотя и бежала вслепую, считала, что убежала не очень далеко; жара и эмоции помешали. Но хотя рельеф, как обычно, оставался плоским, она не видела вдали зданий, даже не могла засечь блеск лагуны. Пиппа заставила себя задуматься, откуда шел звук от самолета, ведь там, по идее, находилось летное поле с перевернутыми пластиковыми ведрами, и, найдя его, она будет недалеко от дома.