Кристина Лестер - Возьми меня на карнавал

– Ну что мне сделать, чтобы ты простила меня?

– Очаровательная темпераментная Пастушка, – вдруг раздалось в микрофон, – вы не могли бы подняться на сцену? Мне нужна соведущая для финального акта нашего праздника. Вы не откажете мне в этой любезности?

Эллис стояла онемев. Вся темпераментность сразу улетучилась. Это был грамотный ход: поняв, что девушку утихомирить не удастся, ведущий в костюме пирата решил направить ее энергию в мирное русло, тем самым положив конец потасовке. Словно в гипнозе, она стала спускаться по винтовой лестнице в зал.

– Это не займет много времени, прошу вас, – сказал галантный Пират, подавая ей руку. – Скоро салют, и мы все переместимся на ближайшее палаццо. Там будет основной городской праздник.

Она машинально, не вдаваясь в суть, проделывала то, о чем ее просили, не уставая все время поглядывать на свой балкон, где Беатрис и Паоло о чем-то загадочно шептались. Наконец она увидела, как он пытается встать, Беатрис удерживает его за рукав, но после короткой потасовки Паоло победил, спустился с балкона и твердо взял курс на сцену.

Эллис запаниковала. Мужчина легко взобрался по ступенькам и встал рядом с ней, к полному недоумению ведущего.

– Зачем ты сюда явился? – прошептала она, пока объявляли какой-то необычный номер программы. – Еще раз сделать мне больно?

– Нет, солнышко мое. Эллис, любимая моя, – ее словно молнией пронзили эти слова, – я пришел сделать тебя своей женой. Третьей и последней. Я предлагаю тебе руку и сердце, Эллис. Так, кажется, надо говорить? Эллис, это не шутка! – Они выглядели очень комично: Паоло в своем колпаке и она в платье Пастушки. Стоя лицом к зрителям и почему-то держась за руки, они походили на пару детишек, вышедших исполнить на сцене рождественский гимн, но забывших слова и теперь тихо препирающихся, кому начинать.

– Я тебе не верю. – Она сама удивилась, насколько легко вылетели эти слова.

– Синьор! Можно мне ваш микрофон?!

И тут Эллис поняла: она в западне, о которой, между прочим, многие девушки только мечтают.

Паоло заговорил:

– Дамы и господа, синьоры и синьорины! Я прошу вашего внимания всего на одну минуточку. Я хочу, чтобы вы стали свидетелями моего предложения вот этой прелестной Пастушке.

Эллис побледнела и ухватилась за рукав Пирата-ведущего, чтобы не упасть. Тот, хотя и недоумевал, но пока не спешил отнимать микрофон, ибо подобные импровизации в праздник идут только на пользу заведению.

– Я влюблен в нее с детства. Она в меня – тоже. Я виноват перед ней, она никак не хочет меня простить. Может быть, вы, синьоры и синьорины, поможете мне уговорить ее стать моей женой?

Зал аплодировал. Многие кричали «Браво!».

– Это и есть обещанный финальный номер? – спросил Жан у Беатрис, делая вид, что он не узнает Эллис. – Блестяще! Итальянцы все-таки могут это делать по-настоящему! Только почему актеры сидели в одной ложе с нами?..

– Эллис! – продолжал никем не сдерживаемый Паоло. – Я при всех спрашиваю тебя: ты выйдешь за меня замуж?

Ох, до чего ж он любит покрасоваться! И чтобы совсем не проглотить язык от ужаса и счастья, она поспешно ответила в микрофон каким-то надорванным шепотом:

– Ну… да.

А сама подумала: не хватало еще, чтобы их закидали цветами прямо здесь! Ведущий захлебнулся криками «Браво!», его подхватил зал, и в победоносном вое музыки и голосов был объявлен следующий номер. Паоло вывел ее из толпы, где актеры смешались с гостями и началась чудовищная игра в фанты, с экзотическими пикантными заданиями, которые нужно было выполнять прямо на сцене. Желающих было очень много.

– Эллис, это правда. Ты мне веришь? – Он обнимал ее, стоя посреди зала и крепко прижимая к себе, как будто боялся, что она исчезнет или вырвется и убежит.

– Я верю. – Нет, она еще не верила. Это было слишком.

Паоло… Неужели Паоло – такой? Неужели этот непостоянный и порочный человек может вдруг стать таким близким, надежным и… последнее слово где-то терялось, и она никак не могла его зацепить.

– Эллис, ну… я давно это понял. Но хотел устроить все именно в эту ночь.

– Я только одного не понимаю, зачем тебе это было нужно?

– Делать предложение на сцене?

– Нет, писать мне письма.

– Подожди, – Паоло нахмурился, – а предложение что – аннулируется?

– Надеюсь, что нет. Но все-таки мне потребуется время, чтобы это осознать.

– Я тебя люблю, Эллис, это правда.

– Мне с тобой никогда не будет скучно, Паоло! – Нет, это не может быть он. Не может быть такого счастья просто так, вдруг. Ни за что и в подарок. Таким должен быть Джек… Черт побери! Но ведь это он и есть…

Они вернулись к столику. Балкон был пуст.

– Но почему?.. – Эллис все еще не могла уместить это в своей голове.

– Ты про Джека?.. Мне захотелось узнать тебя по-настоящему. Я понимал, что Паоло ты никогда не откроешь своей души. Паоло – твой фронт. А для души нужен тыл. Вот Джек и стал тылом и опорой, правда?

– Правда.

– Я придумал Джека таким, каким ты хотела бы его видеть. Ну а потом мне просто стало жаль расставаться с этим замечательным парнем. Когда мы встречались во Флоренции, я все хотел остановиться и рассказать тебе правду. Но потом понял: тебе тоже будет тяжело потерять Джека. Вот я и вел игру до конца. Но зато, представляешь, я знал про тебя все! И следил за твоими перемещениями.

– Вообще-то я замечала странности. Ты часто на меня так смотрел, как будто выворачивал наизнанку. Да, ты прав: Паоло – тот Паоло, которого я знала, не мог писать такие письма. Ты меня ревновал…

– Я ревновал больше всего к себе. Иногда мне казалось, что тебе нужен ловелас и мерзавец, каким я казался всем. А такие мужчины, как Джек, тебя просто не интересны.

– Когда же ты… когда же ты понял, что… – Она все равно не могла произнести это вслух.

– Что люблю тебя?

– Да. – Она покраснела, почему-то вспомнив их первую ночную прогулку в заброшенный сад.

Паоло слепил невозмутимое лицо:

– А это Джек влюбился. Это он виноват. Я как бы жил параллельно: Джек уже давно и безнадежно был в тебя влюблен, а Паоло встречался, говорил, целовал, но оставался свободен. Я сильно изменился, пока был Джеком. Я наконец узнал тебя и понял, какой бриллиант могу потерять, поэтому вцепился мертвой хваткой. Это Джек научил меня любить и видеть любовь. Спасибо ему за это!

Паоло нежно гладил ее по волосам, близко-близко придвинувшись на стуле, и очень осторожно, как будто боялся спугнуть свое счастье.

– И еще знаешь что?

– Да?

– Мне Франческа однажды в сердцах сказала…

Эллис моментально вынырнула из состояния глубокой неги:

– Что же она тебе сказала?

– Что я много погулял, а вот потомства после себя не оставил. Стыдно, мол, это взрослому мужчине. Ты же знаешь, что она у тебя тот еще оратор.