Элизабет Биварли - Босс в подарочной упаковке

Она одернула себя. Перед ней не Брент, а его брат. Пусть они похожи как две капли воды, но Грант Данбартон не сексуальный парень, который научил ее смеяться, развлекаться и резвиться тем летом, когда она забеременела. Каким бы любезным ни старался казаться Грант, он никогда не станет Брентом. В этом Клара не сомневалась. И тут нет ничего плохого. Просто Грант другой.

– Спасибо, миссис Данбартон, – сказал Гус, вырывая Клару из размышлений, – но я должен вернуться в офис. Если только я больше не нужен Кларе.

Она покачала головой. Сегодня утром мистер Фивер исполнял роль буфера между ней и Данбартонами. Но оказалось, что Франческа чрезвычайно гостеприимна, а Грант искренне старается быть гостеприимным.

– Идите, Гус. У меня все в порядке, – произнесла Клара. – Спасибо вам за все, что вы сделали.

Мистер Фивер попрощался и сказал Данбартонам, что его не нужно провожать. Клара думала, что Грант тоже уйдет, но он продолжал так пристально на нее смотреть, словно был не намерен никуда уходить.

Она снова напомнила себе, что перед ней не Брент.

Остается убедить себя, что Грант не такой соблазнительный мужчина, как его брат.

Когда Франческа повела всех в комнату Брента, Грант решил пойти рядом с Кларой. Он находился к ней достаточно близко, поэтому она чувствовала тепло его тела и слышала его едва уловимый пряный запах. Запах тела Гранта был совсем не таким, как у его брата, но очень понравился Кларе. К счастью, прогулка по дому была недолгой. Франческа почти сразу повернула за угол и подошла к винтовой лестнице, которая привела Хэнка в восторг, потому что он никогда не видел ничего подобного.

– Мы пойдем вверх или вниз? – спросил он Франческу.

– Вниз, – сказала она. – Но спускаться по лестнице довольно тяжело. Ты не против того, чтобы я держала тебя за руку, чтобы не упасть?

Хэнк взял бабушку за руку и пообещал, что поможет ей.

– О, благодарю тебя, Хэнк, – тут же произнесла она. – Я уверена, ты станешь для меня настоящим помощником в этом доме.

Слова и тон Франчески заставили Клару призадуматься. Такое ощущение, что Франческа решила, будто Хэнк проживет в ее доме немало времени. Хотя возможно, что Франческа просто пытается расположить к себе мальчика. В любом случае каждая бабушка захочет проводить с внуком больше времени. Но Клара честно заявила Гусу, что она и Хэнк пробудут в Нью-Йорке только неделю.

В комнате Брента целая стена была занята полками, на одной половине которых стояли книги, а на другой – игрушки. С потолка в углу свисала модель Солнечной системы из папье-маше. Планеты располагались довольно низко, чтобы ребенок мог до них дотянуться. В дальнем конце комнаты стояла двухъярусная кровать с лестницей и выдвижной доской для спуска. На стенах висели географические карты и фотографии экзотических зверей. В комнате было все, чего может пожелать маленький мальчик: кубики, музыкальные инструменты, игровые системы, чучела животных…

Хэнк огляделся, а потом буквально нырнул с головой в контейнер с конструктором «Лего».

Клара подумала о комнате мальчика в своем доме. Она купила ему кровать на распродаже, а потом сама ее перекрасила. У Хэнка было довольно мало игрушек. Вряд ли он обрадуется, когда Клара скажет ему, что пора возвращаться домой.

Франческа опустилась на колени рядом с Хэнком и принялась вместе с ним собирать конструктор. Вероятно, она играла с Брентом, когда тот был в возрасте Хэнка. Сердце Клары болезненно сжалось. Она не могла представить, каково терять собственного ребенка. Встреча с внуком стала для Франчески спасением.

Клара почувствовала, что Грант подошел и встал рядом с ней.

– Я не могу поверить, что вы по-прежнему храните вещи Брента, – сказала она.

Грант пожал плечами:

– Наша мать всегда верила, что Брент в конечном счете устанет от странствий и вернется домой. Она не хотела выбрасывать то, что он пожелает сохранить. И Брент никогда ничего не выбрасывал. Ну, не вещи, во всяком случае, – поспешил он уточнить.

Когда их взгляды встретились, Клара поняла, что Грант не стремился обидеть ее, заявив, будто Брент выбросил ее из своей жизни.

– Все в порядке, – произнесла она. – Между мной и Брентом не было ничего такого, что могло бы… – Она умолкла, собираясь с мыслями, а потом тихо прибавила, чтобы Франческа и Хэнк ее не услышали: – Ни он, ни я, не стремились к постоянным отношениям. Нас влекло друг к другу, мы часами разговаривали. Нам просто было комфортно вместе. Словно старинным друзьям. Или как будто мы знали друг друга в прошлой жизни. Вы меня понимаете?

Грант молчаливо посмотрел на нее, а затем покачал головой.

– Нет. Ничего подобного я никогда не испытывал, – сказал он. Клара посерьезнела:

– Ну, вот такие отношения были у нас с Брентом. Он был замечательным. Мы несколько недель много веселились и развлекались. Но ни один из нас не требовал большего. Я могла бы сама уйти от него. Но Брент закончил наши отношения первым.

– Он всегда спешил, – сказал Грант.

Клара улыбнулась:

– Да, он спешил.

– В детстве он был похож на колибри. Как только он просыпался, сразу становился неудержимым. Его переполняла энергия и желание делать все одновременно. Он не знал, с чего начать, поэтому просто стремительно мчался вперед.

Брент не был таким гиперактивным, когда познакомился с Кларой, но он никогда не выглядел удовлетворенным. Он постоянно стремился к чему-то лучшему и новому. Он сказал ей, что ушел из дома в восемнадцать лет и с тех пор путешествовал по побережью Северной Америки. Когда она спросила его, куда он отправится дальше, Брент ответил, что поедет на север, в Ньюфаундленд, затем в Скандинавию и другие европейские страны. После он будет путешествовать по Азии, Африке и Южной Америке.

– Он был неугомонным, когда мы встретились, – сказала она Гранту, – но я полагала, что его неугомонность такая же, как моя.

Грант посмотрел на нее с любопытством, и у нее замерло сердце. Клара задалась вопросом, удастся ли ей когда-нибудь смотреть на Гранта и не сравнивать его с отцом Хэнка.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Я думала, что он не может усидеть на месте, потому что вырос в таких же условиях, как и я. Так бывает с теми, кто родился в семье военного или странствующих фермеров.

Грант взглянул на нее с удивлением:

– Он не рассказывал вам о своем прошлом? О своей семье?

– Мы это не обсуждали. Мы установили негласное правило не обсуждать личную жизнь. Я не желала говорить о своем прошлом. Вероятно, у Брента тоже были причины молчать.

– Вы прожили в приемных семьях и детских приютах, – произнес Грант. – У вас была нелегкая жизнь.