Подарок для Василисы, и прочие плюшки - Алёна Дмитриевна

там красиво в это время года. А может и правда — девочка. Накупит ей платьев. Будет наряжать, пока она будет даваться. А то потом вырастит и заявит, что платья не для нее… Ах, эти дети, так быстро обзаводятся собственным мнением.

Она не удержалась и улыбнулась. Подумала, что пока у нее еще есть время, нужно вволю выспаться на животе, а то потом еще долго не получится: сначала на животе, потом в принципе.

Погладила еще плоский живот.

Девочка. Девочка – это же... дочка.

Аж дыхание перехватило.

Возможно, она была не самой хорошей матерью, но она любила своих детей. И этого ребенка она уже тоже любила.

— Папа тебе имя придумает, — прошептала она. — У него хорошо получается. Лучше, чем у меня…

И открыла глаза.

Отражаясь потоками света от пролетающих мимо снежинок и освещая горы на горизонте, над миром вставал новый день.

— Василиса? Ты что делаешь?

— Ничего!

— Это не похоже на ничего. Что у тебя в руках?

— Ничего там… Кош! Не надо! Кош!

— Это фантик от конфеты.

— …

— Но почему ты ешь ее в ванной? Мы же только что ужинали. Конфеты были на столе, и ты не взяла ни одной.

— ...

— Василиса. Что происходит?

— Я тлста…

— Что?

— Я толстая…

— Говори громче.

— Я толстая!

— Где?

— Везде.

— Еще вчера ночью точно была нет.

— Правда?

— Абсолютная. Кто тебе сказал такую глупость?

— Зеркало.

— Где ты раздобыла говорящее зеркало?

— Это было простое зеркало.

— Не понял… А, понял. Ну-ка, иди сюда. Иди-иди. Так, давай-ка…

— Кош, что ты делаешь?

— Снимаю с тебя платье.

— З-зачем?

— Чтобы доказать очевидный факт: ты общаешься с неправильными зеркалами. Смотри в это. Что видишь?

— Кош… Мне неуютно…

— Что. Ты. Видишь? Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь.

— Э-э-э… Себя?

— Правильно. Продолжим. Какую себя?

— Не знаю… Обычную?

— Неправильно. Еще варианты.

— Я не понимаю… Что ты хочешь от меня услышать?

— Хочу, чтобы ты озвучила, что тебе говорит вот это конкретное зеркало.

— Оно молчит.

— Ты плохо слушаешь. Оно говорит, что у тебя отличное тело. Идеальное. Самое то. И что один живущий в этом доме мужчина не променяет его ни на какое другое. Независимо от того, сколько конфет ты в него запихаешь.

— Неправда…

— Что?!

— Я видела…

— Что ты видела?

— Как ты проводил взглядом ту женщину… На нашем последнем выезде.

— Какую женщину?

— Очень стройную…

— А, ты про ту, что явно существует вопреки законам физики? Весь выезд гадал, как ее ноги держат и почему ветер не уносит. Но взгляд оторвать было трудно, это да.

— Ты правда не считаешь меня толстой?

— Следующую конфету я скормлю тебе сам.

— Кош… Спасибо. Все, отдай платье.

— Нет.

— В с-смысле?..

— В смысле — не отдам.

— Кош. Ты что? А ну отдай!

— Нет, Василиса. Ты раздеваешься для меня исключительно в спальне. Так жить нельзя. Так что если ты хочешь получить платье обратно, тебе придется как минимум пройти за ним по коридору.

— Я не могу…

— Чего ты стесняешься? В этом доме никого кроме нас нет.

— Но…

— Без «но».

— Кош! Нет!

— Все. Я за дверью. Тебе нужно платье? Тогда приди и забери.

— Кош…

— Эй! Василиса! Ты что — плачешь? А ну прекрати. Так, вот твое платье. Василис, ну ты что?

— Теперь ты точно от меня уйдешь…

— О, боги! За что мне это?! Нет, серьезно, это должно быть какое-то конкретное, особо тяжкое прегрешение… Почему уйду?

— Потому что я закрепощенная. Настя недавно сказала… «бревно»… Вот!

— Про тебя так сказала?

— Нет. Про себя.

— Что?

— Ну, она сказала, что в последнее время она как бревно в постели, и надо срочно исправляться… и я спросила… и она пояснила… и… уууу…

— Если бы не мое обещание, Василиса, я бы точно запретил тебе общаться с этой женщиной!

— Но это же правда… Ай! Ты что?..

— Несу тебя в спальню. Будем раскрепощать.

— Кош!

— Хм, какой милый румянец. Все, я гнусный темный колдун, обманом затащивший тебя в свой дом. Теперь ты от меня не уйдешь.

— Что?..

— Боги… Не переживай, до ролевых игр тоже дойдем. Кстати, ты очень легкая.

— Правда?

— Правда-правда…

— А как ты будешь меня раскрепощать? А почему ты так улыбаешься? Кош!!!

— Я заклинатель.

— Да.

— Зельевар.

— Я помню.

— Артефактор.

— Кош, никто не говорит, что ты…

— Менталист и некромант, что само по себе встречается крайне редко, а вместе никогда.

— Но ведь дело не в этом…

— А в чем тогда дело?! Почему я уже второй вечер бьюсь, но у меня не получается заплести тебе косу?! Почему она все время распадается?!

— Это всего лишь вопрос практики. Я плету ее себе сама с семи лет, и…

— С семи лет? Ты хочешь сказать, что в семь лет у тебя получалось то, что не получается у меня сейчас?

— Зато у тебя отлично выходит расчесывать мои волосы. Куда лучше, чем у меня. Мне никогда не хватает терпения… А можно я теперь пойду?

— Сидеть. Так, давай еще раз. Делим волосы на три пряди…

— Боги, Кош, это простейший колосок… Ну, давай, я уже сама.

— В смысле, «простейший колосок»? А что, бывают еще варианты?

— О нет…

— Никогда не отходи от плиты, — говорил Кощей, сложив руки на груди. Василиса пришла к мнению, что руки он держал так специально, чтобы не поддаться искушению отобрать у нее турку и сделать все самостоятельно. — Как только поднимется шапка из пены — снимай.

Василиса честно вперила взгляд в турку, готовая в любой момент передвинуть ее подальше от огня. Кофе становился все гуще и гуще, пенка слабо заколебалась на поверхности. Потом начала подниматься. Василиса подавила зародившуюся панику и на всякий случай помешала ложечкой. Потом еще. И еще. Пенка вроде бы передумала расти, покачалась в