Джулия Тиммон - Нарочно не придумаешь

— Сегодня я рисовала как раз его, — сказала Энн, старательно пытаясь говорить непринужденно. — Лицо практически готово, все остальное — в стадии наброска.

— Что ж, подождем. А у тебя все в порядке? Мне кажется, ты чем-то расстроена.

— Я? — преувеличенно удивленно спросила Энн. — Ничем я не расстроена. Может, просто устала.

Разговор с братом, его участие в ее делах и забота придали ей сил и уверенности. Попрощавшись с ним и положив трубку, Энн вернулась в спальню, скинула шорты и майку, надела жемчужно-розовое платье из тончайшего шифона, отделанное по V-образному вырезу кружевом, обула босоножки, подошла к зеркалу, поправила прическу и покрыла губы блеском. И. только после этого, высоко подняв голову, вышла из дому.

Ровно в три дня Алан явился в летнее кафе на Йонге-стрит, где, потягивая сок и читая газету, его уже ждал Питер. Увидев друга в джинсах и футболке, а не в строгом костюме и галстуке, — в офисе Питер появлялся исключительно в таком виде, — Алан мгновенно вспомнил шальные студенческие годы и заулыбался.

— Здорово, дружище! — поприветствовал его Питер, откладывая газету в сторону, приподнимаясь и протягивая руку. — Выпьешь чего-нибудь?

— Не-а, не хочу.

В глазах Питера Алан тут же заметил задорный огонек, верный знак желания поразвлечься, знакомый ему с первых дней учебы в университете. Питер был его ровесником, но на протяжении целых шести лет жил семейной жизнью, а год назад развелся — в их отношения с женой настойчиво совала свой нос теща до тех пор, пока окончательно их не испортила, — и в редко выдававшиеся свободные дни подобно мальчишке жаждал новых приключений. Детьми они с бывшей супругой не обзавелись, поэтому выходные он смело мог проводить в свое удовольствие.

До Торонто-Айлендс-парка они добрались на пароме. Как только Питер ступил на остров, тут же оживился: принялся вертеть головой, с интересом разглядывать окружающих, а через пять минут, по-видимому найдя то, что искал, с энтузиазмом кивнул на стоящих у стойки справа столиков.

— Пойдем туда!

Алану хотелось спокойно прогуляться, полюбоваться красотами озера. Сидеть же на одном месте, да еще на прогретом солнцем виниловом стуле в наполненном народом кафе у него не было ни малейшего желания. Но перечить явно загоревшемуся какой-то идеей Питеру не имело смысла.

Алан нехотя проследовал за другом и сел за выбранный им столик. Почему Питер предпочел всем остальным именно этот — затененный навесом над стойкой и расположенный прямо у колонок, из которых грохотала музыка, — он понял, как только опустился на стул с трещиной на виниловой спинке. За соседним столиком восседали две хорошенькие, стреляющие направо и налево ярко накрашенными глазами девушки.

Полногрудая официантка в белом переднике, отороченном рюшем, принесла меню. Алан, которого игривое настроение друга начинало выводить из себя, с хмурым видом принялся пробегать глазами по названиям блюд и напитков. Ни есть, ни пить ему не хотелось.

Оторвать взгляд от меню его заставил взрыв девичьего смеха. В этот момент Питер с сияющим лицом — Алан тут же сообразил, что это именно он каким-то таинственным способом развеселил соседок, — поднялся из-за стола и подсел к ним.

Хмурясь и мысленно ругая на чем свет стоит Питера, Алан вновь уставился в меню.

Минуту спустя, когда компания за соседним столиком в очередной раз залилась смехом, вернулась официантка.

— Чего желаете? — пропела она, слегка наклоняясь к Алану и гордо демонстрируя пышную грудь.

Находись он в другом расположении духа, ничего дурного в кокетливом жесте официантки не увидел бы. Сейчас же, окидывая мимолетным взглядом нависший над собой роскошный бюст, испытал легкое раздражение и откинулся на спинку стула.

— Сок, пожалуйста, — сказал он, захлопывая меню.

— Какой? — Официантка выпрямилась, переместила вес своего крепко сбитого тела на одну ногу и уперла руку в бедро.

— Персиково-абрикосовый, — сказал Алан не задумываясь.

Официантка усмехнулась.

— Такого у нас нет.

— Тогда апельсиновый. — Алан недовольно поморщился, когда из динамика прямо за его спиной грянула очередная зажигательная мелодия.

— И все? — спросила официантка, игриво приподнимая бровь, которая, как показалось Алану, была полностью нарисована черным карандашом.

— Все.

— Хорошо. — Официантка посмотрела на пустующее место Питера, перевела взгляд на соседний столик, улыбнулась и, усиленно покачивая боками, как плывущее по бурным волнам судно, прошла к хохочущей компании.

Когда заказы были приняты и официантка удалилась, Питер, что-то сказав девушкам приглушенным шепотом, повернулся к Алану.

— Дружище, может, присоединишься к нашей душевной компании? — спросил он тоном человека, которому все в жизни в радость.

— Нет уж, спасибо. Этот стол мне нравится больше, — буркнул Алан, поворачивая голову налево и устремляя взгляд на виднеющееся сквозь деревья блестящее на солнце озеро.

Он видел боковым зрением, как девушки недоуменно переглянулись, слышал, как сказали Питеру что-то язвительно-насмешливое, как тот что-то торопливо и горячо им ответил. Пару минут спустя все трое поднялись из-за стола, и девицы удалились из кафе.

Питер вернулся на место.

— Что с тобой сегодня, черт возьми? — накинулся он на товарища. — Упустили таких потрясающих пташек! А все потому, что у тебя, видите ли, дурное настроение!

— Потрясающих пташек? — Алан криво улыбнулся. — Ты про этих размалеванных кукол? У меня от их ржания уши заложило.

Питер метнул на друга убийственный взгляд и наверняка ответил бы на его слова какой-нибудь резкостью, если бы не вновь появившаяся официантка, на этот раз с большим подносом в руках. Поставив перед Аланом стакан апельсинового сока, она недоуменно посмотрела на Питера и на соседний столик, за который уже усаживалось семейство афроамериканцев.

— Ставьте все сюда, — пробормотал Питер, кивая на стол, и официантка принялась составлять на него стаканы с напитками и тарелки с разноцветными салатами.

— Горячее? — услужливо спросила она, полностью освободив поднос.

— Нет, спасибо. — Питер покачал головой.

Когда официантка ушла, за столом воцарилось хмурое молчание. Алан взглянул на друга, рассеянно-мрачно ковыряющего в салате вилкой, и перенесся мыслями в один из подобных сегодняшнему дней. Дело было в пору студенчества. Тогда они тоже пошли погулять и Питеру тоже вздумалось познакомиться с двумя девицами, а он, Алан, так же этих девиц спугнул.

Все повторяется, подумал Алан, ощущая прилив щемящей тоски. У Пита с тех пор даже прическа не изменилась.