Сандра Мэй - Семь шагов к счастью

— Что ж, удачи вам, мэм.

— Спасибо. До свидания.

Она ехала по пустынным и оживленным трассам. Останавливалась в дешевых отелях, обедала в придорожных кафе. Осматривала маленькие городки, бросая машину на стоянке и гуляя по тихим улицам, золотым от опавшей листвы.

Душа оттаивала, исходила слезами — но это больше не были слезы отчаяния. Снежная королева возвращалась к жизни, становясь теплой, живой, радующейся и удивляющейся…

Становилось все теплее, куртка и ботинки перекочевали в багажник. По ночам Бриттани видела сны про белый дом на высоком берегу океана. Дом манил ее светлыми занавесками, но она во сне точно знала, что ей не надо в этот дом. Там слишком пусто — и гулкое эхо, хорошо знакомое ей и по прошлой жизни, бродит по нагретым солнцем комнатам…

Еще снились мама и папа — они махали ей руками и улыбались, после этих снов Бриттани просыпалась счастливой.

Снились щекастые близнецы в разноцветных шапках, собаки, широкоплечий спокойный мужчина в инвалидном кресле и светловолосая энергичная женщина, с любовью склонившаяся над ним. Красные грозди бересклета. Резной мостик через небольшую, но говорливую речку. Старый дом на окраине маленького города…

Эл Дэвис не приснился ни разу.

Калифорния встретила Бриттани Кларк неприличной для конца ноября жарой, кактусами абсолютно кинематографического вида и неуловимым запахом океана, реющим в теплом воздухе. В одном из мотелей Сан-Бернардино Бриттани осталась на несколько дней — все-таки дорога ее изрядно вымотала, да и въехать в сияющий Лос-Анджелес хотелось в приличном виде.

Она выспалась, посетила косметический салон, нашла изумительный мексиканский ресторанчик, где улыбчивые белозубые официанты учили ее правильно пить текилу… Послала Клер и Джимми открытки с видами Сан-Бернардино, Бриттани-младшей — шикарное домотканое пончо, а близнецам — три набора маракасов.

Наконец после долгого путешествия перед ней раскинулся океан. Белоснежные виллы, лазурные волны, пушистые пальмы… теперь здесь будет ее дом. Бриттани прибавила газу — и вскоре уже ставила машину на стоянку позади своего нового жилища.

Агент подкатил одновременно с ней, вручил ей ключи и документы, после чего распрощался и отбыл. Она вошла в дом, с наслаждением скинула кроссовки и отправилась на экскурсию.

Все было так, как во сне. Пустые светлые комнаты, белые невесомые занавески, неумолчный рокот прибоя — и одиночество. Вероятнее всего — на всю жизнь. Теперь Бриттани понимала это совершенно ясно. Не то чтобы это ее пугало… скорее она уже смирилась с этой мыслью.

Она стояла посреди комнаты, в которой, наверное, стоит устроить спальню… когда у нее в руке грянул звонкой трелью телефон.

Бриттани ойкнула, уронила телефон, и он бодро попрыгал в сторону открытого окна, продолжая рассыпать звонкие трели. Бриттани кинулась вдогонку, подобрала резвый аппарат и нажала кнопку приема вызова — почему-то руки у нее страшно дрожали.

Голос Ван Занда в трубке прозвучал совершенно нереально — словно привет из прошлого:

— Кларк! Куда тебя занесло? Мы сбились с ног, разыскивая тебя.

— Мистер Ван Занд…

— Где ты находишься, мерзкая упрямица?

— Я дома. В своем новом доме, в Лос-Анджелесе. Стою, как дура, посреди пустой комнаты…

— Кларк! Ты мне не нравишься! В твоем голосе слишком много… человеческого. И хочется тебя обидеть — и боюсь.

— Мистер Ван Занд… я ужасно рада вас слышать!

— Даже не думай, обратно не возьму. Майра прекрасно справляется.

— Я не об этом.

— А я вот как раз по делу. Слушай, мисс Кларк, если ты уже отдохнула — не замутить ли нам с тобой одно дельце в Южной Африке?

Ван Занд приехал вместе с Моникой — это немного удивило Бриттани, но задумываться на эту тему она не стала. Просто была очень рада видеть обоих.

Вообще, вся ситуация немного смахивала на дежавю. Разве что сад был не зимний, а обычный, открытый, залитый солнцем. Снова столик, на нем чайник с зеленым чаем, три чашки, бутылочка минеральной воды… и Ван Занд, заполняющий собой все пространство — огромный, седовласый, загорелый, мощный и умиротворенный.

Моника выглядела прекрасно — впрочем, как и всегда. Загадочно мерцали зеленые глаза, легкая улыбка играла на нежных губах.

Бриттани поднялась им навстречу, плюнув на правила хорошего тона. Расцеловалась с Моникой, робко остановилась перед Ван Зандом — и была удостоена мощного объятия. Потом охранник удалился на дежурство, а трое собеседников остались одни на открытой террасе ресторана «Копакабана» на одной из набережных Лос— Анджелеса.

Ван Занд пристально взглянул на Бриттани и сурово покачал головой.

— Совершенно никуда не годится! Выглядишь прекрасно, Кларк, но что-то неуловимое… Где сталь во взоре? Где чистый блеск алмаза и льда? Откуда эта робкая и трепетная улыбка? Неужели ты хочешь меня расстроить, сообщив, что нашла себе мужика и намерена посвятить себя семье?

Бриттани рассмеялась.

— Нет, мистер Ван Занд. С этой стороны все в порядке. Я одинока и свободна как ветер.

— Отлично! Тебе наверняка интересно, почему Моника прилетела вместе со мной. Отвечаю: как ни противно, но приходится признать, что ты сдала Майре дела практически в идеальном порядке. Помощница ей не нужна — а вот я определенно сдаю, стал стар, забываю, куда положил очки…

— Вы же не носите очки!

— Вот потому и не ношу! Найти не могу. Короче, я взял Монику к себе, личным секретарем. Моя бирманская кобра бесится — ей не к чему придраться. Не ревновать же к собственной невестке, хоть и бывшей.

— Поздравляю. А как же Морис?

— А что Морис? Отличный парень, руки золотые, веселый, насвистывает все время, изводит моего бухгалтера. Заведует моим гаражом. Не о Морисе речь, зачем ты меня сбиваешь?

— Простите. Очень рада вас видеть. Обоих.

— Ладно. Взаимно. Скажи мне вот что: чем ты сейчас занята?

— Хожу гулять. Выбросила всю мебель, которую привезла из Нью-Йорка. Сплю на полу — ужасно удобно.

— Глупость какая! А что дома? Съездила?

— Съездила. Получила массу впечатлений. Кстати, у меня там дом разваливается, подумываю о ремонте.

— Очередная глупость. Ты что, собираешься там жить?

— Нет. Но я выяснила, что мне есть к кому ехать. Это приятно.

— Так. Полный раздрай. Всего месяц как не работает — и до чего опустилась! Значит, к делу. Ты как относишься к бриллиантам?

— Я их люблю.

— Слава богу! В связи с твоим новым имиджем я опасался сентенций в духе ранних христиан. Идем дальше. Ты еще помнишь, как работала на Ханса? Ну, когда я тебя соблазнил и увел?