Джейн Харри - В западне

И они вышли из столовой рука об руку — навстречу новой жизни с ее новыми тревогами и надеждами.

— У него давно уже было больное сердце, — сказала Элизабет Лесли.

Шери посмотрела на мужа и слегка сжала ему руку. Она увидела, что по щеке Париса медленно ползет слеза.

Они стояли у свежей могилы на маленьком кладбище Сен-Майкл, и весенний ветер холодил им лица. Памятник был очень красивый, заказанный у прекрасного скульптора, знакомого Париса, — скорбящий ангел из белого мрамора держал в руках лилию, цветок печали.

Малком Лесли умер от сердечного приступа в начале весны. На свадьбу внука, состоявшуюся в Лилле сразу после Рождества, он не смог приехать, потому что болезнь уже не позволяла ему далеких странствий. Но он прислал со своей дочерью Элизабет поздравления и роскошный подарок — полотно кисти Гейнсборо, много лет украшавшее его мрачный особняк.

Незадолго до смерти он составил завещание, в котором назвал наследниками состояния своего внука Париса при условии, что тот возьмет фамилию Лесли, и его жену Шери, в девичестве Макдугал. Кроме того, уже на смертном одре он подписал договор с Норманом об объединении двух сталелитейных компаний в одну. Так что бизнес достался Норману, накопленные миллионы — Парису, а Элизабет унаследовала особняк в Эдинбурге и солидную пожизненную ренту.

— Я, пожалуй, продам этот дом, — задумчиво сказала она Парису. — Его стены видели слишком много горя. А сама куплю что-нибудь поскромнее, но поприветливее. И возьму на воспитание сироту, а то дом без детей — мертвый дом…

Шери взглянула на мужа. Тот кивнул.

— Нет, лучше ты, Парис. Ты же родственник.

— А идея была твоя, — возразил он тихо, — так что это твое право.

— О чем вы там шепчетесь? — спросила Элизабет, поворачивая к супругам бледное как мел лицо.

Шери наконец решилась:

— Мисс Лесли, я хотела вас попросить… То есть мы хотели…

— О чем угодно, милая Шери, — ласково улыбнулась пожилая женщина. — Только если ты не будешь называть меня «мисс Лесли». Меня зовут Элизабет, и, если я тетя твоего мужа, значит, и твоя тоже.

— Тетя Элизабет, переезжайте к нам! — выпалила Шери. — Вы сказали про дом без детей, а у нас как раз скоро будет…

Взгляд ее скользнул вниз, на округлившийся живот.

— Ты хочешь сказать… — явно обрадовалась Элизабет. — Вы хотите, чтобы я переехала к вам во Францию?

— Ну да, — взял инициативу в свои руки Парис. — У нас очень хороший дом, вы будете жить в городе, где провела свои последние дни ваша сестра. И потом, зачем вам оставаться здесь одной? С семьей жить всегда веселее.

— Кроме того, ребенку нужна бабушка, — вмещалась Шери. — Уж я-то знаю, насколько это важно! Что бы я делала без бабушки Марджи? А из моей мамы, боюсь, хорошей бабушки не получится. Она слишком занята собой, путешествиями, салонами красоты, друзьями. Никого лучше, чем вы, и придумать невозможно — тем более что вы сами сказали, что любите детей…

— Очень люблю, — призналась Элизабет, отводя глаза, разом повлажневшие от слез. — Честное слово, я и не мечтала о таком счастье. Под старость у меня вдруг появилась настоящая семья и даже будут внуки! А я думала, что мне, старой деве, остается век вековать в одиночестве.

Парис обнял ее за плечи. Они все еще стояли у могильного памятника, и алые розы — цветы любви, принесенные Шери, — пламенели на белой плите.

— Самое важное, — неожиданно произнесла Элизабет, вытирая слезы, — это быть кому-то нужным. Пока был жив отец, я заботилась о нем. А теперь, когда он ушел, исправив все, что мог исправить, я стала нужна вам.

Шери с трудом — мешал огромный живот — опустилась на колени у могилы. Парис заботливо поддержал ее под локоть.

— Спасибо, Малком, — прошептала молодая женщина, прижимаясь щекой к холодному мрамору. — Спасибо за то, что свели нас с Парисом. Спасибо за испытание, которому подвергли нашу любовь. Спасибо за то, что сумели победить проклятую вражду.

Наконец она поднялась — не без помощи мужа — и обвела родных успокоенным взглядом.

— Ну вот, мы и навестили прадедушку нашего малыша. Не пора ли теперь вернуться домой, как думаете?

Норман Макдугал ожидал всех троих к ужину. Он заметно постарел за последние месяцы, но формы не потерял. На все уговоры внучки и зятя хоть ненадолго приехать отдохнуть в Лилль упрямый старик отвечал отказом.

— Я уже был у вас на свадьбе, чего же более? — отговаривался он. — Вот когда я совсем ни на что не буду годен, тогда переложу все дела на молодого Фишера и приеду к вам — сидеть у вас на шее, качаться в кресле-качалке и по-стариковски капризничать, требуя чаю и сигар. Но пока, слава Богу, до этого еще не дошло.

Однако Шери, хорошо знающая деда, подозревала, что до этого дело не дойдет никогда. Потому что Норман был слишком горд, чтобы жить под чьей-то крышей, и слишком любил свою страну, свой город, свой дом. И ни за что не позволил бы ему разделить судьбу особняка в Коррингтоне.

Шери хотелось бы не расставаться ни с одним из членов своей семьи. Но дедушка был непреклонен, а давить на него она никогда не умела.

Сердце ее опять болезненно сжалось, когда Норман Макдугал встретил их в дверях столовой. Он сильно осунулся, и этих морщинок в углах глаз, кажется, раньше не было…

Однако держался Норман как радушный хозяин, поддерживал застольную беседу, приветливо общался со своим зятем и его тетушкой. Только когда разговор зашел о Малкоме Лесли наверное, иначе и быть не могло, потому что мысли всех присутствующих все время вертелись вокруг него, — слегка погрустнел.

От внимательной Шери не ускользнуло это обстоятельство. Она погладила деда по плечу, и тот с улыбкой накрыл ее ласковую руку своей ладонью.

— Все в порядке, внучка. Я безмерно рад, что Малком, уходя, не затаил в сердце вражды. Знаешь, ведь мы много общались, когда он болел. — И, помолчав, Норман неожиданно добавил: — Единственное, о чем я жалею, — это об упущенном времени. Ведь я мог иметь такого близкого друга, а вместо этого…

Парис поднял бокал, показывая, что желает сказать тост. Когда все взгляды обратились к нему, он сказал, глядя на Нормана:

— Я хочу пожелать нам всем, чтобы мы более не упускали времени. Жизнь дана людям для любви, а не для ненависти.

Шери отпила из своего бокала крохотный глоток. Последнее время она избегала даже шампанского, боясь, как бы это не повредило малышу, но сейчас не могла не поддержать слова мужа.

И тут в глазах дедушки она уловила новое, непривычное выражение, но не смогла определить, какое именно.