Энн Вэйл - Серебряный дельфин

— Вам удалось урезонить Найла? Вы объяснили ему, что произошло на самом деле?

— Да… да, конечно, я все объяснила, — быстро солгала она. — Теперь все в порядке, Брен, не беспокойтесь. Мне жаль… жаль… Простите его за резкость…

— Да он просто Отелло! — Он коротко и тихо рассмеялся. — Я думал, он из меня душу вышибет! — Брен понизил голос и настойчиво произнес: — Послушайте, Рэчел, мне необходимо увидеться с вами еще раз. По телефону я не могу объяснить в чем дело, но для меня это очень важно. Завтра я весь день буду дома. Если бы вы уделили мне всего один час. Нам надо встретиться. Может, вы переплывете залив? В подобных обстоятельствах мне нельзя приехать к вам.

Должно быть, он просто сошел с ума, подумала она.

— Но, Брен, я не могу, собственно говоря, мне кажется, что мы уже никогда не увидимся, никогда!

— Мы должны — еще один раз. Прошу вас, Рэчел.

— Нет, я… Кто-то стучит в дверь. Мне надо идти. Прощайте, Брен. — Прежде чем он успел возразить, она положила трубку на рычаг.

На этот раз пришла Риетта. Она принесла чистое белье. И снова Рэчел пришлось сделать над собой усилие, чтобы весело поболтать с ней несколько минут.

После ухода горничной Рэчел неподвижно сидела некоторое время, ожидая, что вот-вот ворвется Найл, разъяренный из-за разговора, который ему удалось подслушать по параллельному аппарату. Однако он не появлялся, и тогда Рэчел на цыпочках прокралась в гардеробную и прислушалась: из комнаты Найла не доносилось ни звука. Испытывая одновременно облегчение и какую-то странную горечь, Рэчел решила, что он, вероятно, вышел из комнаты.

Приняв душ, она задернула занавески и, завернувшись в тонкий шелковый халат, прилегла на кровать. Никогда еще она не ощущала себя такой издерганной. Этот день лишил ее последних сил. Даже плакать она уже не могла. Все, что ей хотелось, — это лежать и ничего не чувствовать… ни отчаяния, ни тоски… ничего…

Наверное, она заснула. Открыв глаза, Рэчел увидела, что в комнате стало сумрачнее, а над ней склонилась Риетта.

— Мне очень жаль будить вас, миссис Хэррис, но мистер Найл послал за вами. Он просит, чтобы вы спустились в библиотеку и поговорили с ним.

Рэчел приподнялась на локте.

— Сейчас? — спросила она, еще не совсем проснувшись.

— Да, мэм. Я сказала, что вы отдыхаете, но он настаивает. Ему непременно нужно увидеться с вами для важного разговора.

— Ну что ж, хорошо. Я спущусь через несколько минут, — ответила Рэчел.

И что же теперь? — думала она, одеваясь. Рэчел не стала закалывать прическу, а просто прихватила локоны сзади желтой лентой.

Проходя по холлу, она увидела, что дверь в библиотеку чуть приоткрыта. Найл стоял к ней спиной, убирая какие-то документы в портфель. Рядом на полу лежал кожаный чемодан. Рэчел заметила, что муж переоделся в строгий серый костюм.

— Ты хотел поговорить со мной? — спокойно спросила она, входя в комнату.

Найл круто повернулся, и когда их глаза встретились, она густо покраснела, вспомнив о том, что произошло наверху.

— Я улетаю вечерним рейсом в Нью-Йорк. Времени у меня немного — всего около часа, — коротко сказал Найл. Он снова отвернулся и принялся застегивать портфель. — Я планировал уехать на следующей неделе, но в данных обстоятельствах принял решение отправиться немедленно. Вернусь в субботу, — добавил он, обернувшись через плечо. Рэчел уставилась на его широкую спину.

— В данных обстоятельствах? — слабо повторила она.

— Я уже попросил Тибоя подготовить «Серебряного дельфина» к отплытию в воскресенье утром. Мы направимся во Флориду или снова на Багамские острова, если ты захочешь. — Он помолчал минуту, а затем сказал: — Было ошибкой привозить тебя на Бермуды. Нам следовало бы подольше оставаться в море.

— Ошибкой была и женитьба на мне, не так ли? — холодно поинтересовалась она. — Что толку и дальше притворяться?

Найл достал из внутреннего кармана портсигар — тот самый, что Рэчел подарила ему в день их свадьбы. Он пересек комнату, чтобы наполнить его сигаретами из серебряной коробки, что стояла на кофейном столике.

— У меня сейчас нет времени на разговоры. — Голос его был сух и деловит. — Мы поговорим, когда я вернусь.

Сколько раз Рэчел слышала, как люди обращаются таким тоном к детям: «Не сейчас, дорогая, я занят», — вот что они говорили. Не раз она слышала от отца: «Беги, поиграй, будь хорошей девочкой». И детям — поскольку они дети — приходится смиряться с подобным тоном.

Но она уже не была ребенком, и внезапно из глубин ее сознания поднялась бездонная волна возмущения. Рэчел прямо-таки закипела от ярости и горькой обиды.

— Если я все еще буду здесь, — беззаботно бросила она.

Найл даже не поднял головы — он был занят укладыванием в портсигар сигарет аккуратными рядами.

— И что это должно значить? — ровным голосом поинтересовался он.

Именно в этот момент, когда она увидала, что ее замечание даже не оторвало Найла от такого пустячного занятия, Рэчел приняла отчаянное решение действовать. Можно было уже не сомневаться насчет «если»: ее точно здесь не будет, когда он вернется.

— Прощай, Найл, — твердо сказала она, повернулась и вышла из комнаты.

Несколько минут спустя она услышала, как отъехала его машина.

На следующий день рано утром Рэчел отправилась в отель, где проживала миссис Девоне. Было невозможно уехать с Бермудских островов совсем без денег, а в ее кошельке оставалось только два или три фунта. Этой суммы не хватило бы для оплаты проезда в Англию даже грузовым судном.

Всю ночь она пыталась придумать, под каким благовидным предлогом одолжить денег у своей невестки. Но хотя Найл и выделил деньги сестре раз в месяц, тогда как Рэчел было позволено тратить столько денег, сколько ей захочется, скорее всего, Джульет уже растранжирила все свои карманные деньги.

Рэчел мысленно представила себе реакцию невестки на просьбу о небольшом займе. «Извини, дорогая, но я на мели. Попроси у бабули. Она даст, сколько тебе нужно», — вот что она, вероятно, сказала бы. И затем, конечно: «А что ты хочешь купить? И почему не оплатишь чеком?»

Рэчел нисколько не сомневалась, что старая миссис Хэррис дала бы ей столько денег, сколько бы она ни попросила, и без всяких вопросов. Но она не могла заставить себя обмануть пожилую леди, заставив ее невольно стать пособницей побега. Шок, который после ее отъезда будет испытывать бабушка Найла, несомненно, тяжким камнем ляжет на совесть Рэчел.

Добравшись до отеля, она была потрясена, узнав от служащего, что миссис Девоне уехала накануне вечером.

— Ваше имя миссис Хэррис? — спросил он. — О, тогда для вас оставлено письмо, мадам. Перед отъездом миссис Девоне велела передать его вам, если вы зайдете в ближайшие дни. Если же нет, нам приказано отправить его вам почтой.