Я требую развод (СИ) - Прекрасна Любовь

Поговорили. Сказал, что не будет больше настаивать на разводе. И попросил дать Кристине время, чтобы она сама приняла решение. Это было самое сложное. Я не мог без нее. Она приходила ко мне каждую ночь. И казалось, что еще немного и я смогу ее обнять. Но наступало утро, а ее все так же не было рядом.

И когда она сказала, что уезжает, я понял, что это конец.

Но отпустить ее не смог. Потащился в аэропорт, решив, что буду ее умолять, но верну домой. Слава богу, этого не потребовалось. Она не стала сопротивляться. Более того, как мне тогда показалось, простила меня. И поверила в то, что я не изменял…

Как оказалось — ни черта подобного.

Сегодня я выясняю, что она все еще думает о том, что я кобель, который только и думает, кому бы присунуть.

Зашибись, блин.

— Собирайся. — отхожу от нее, беру с кресла свои вещи и принимаюсь натягивать на себя футболку.

— Куда? — ошарашенно смотрит на меня.

— Туда, где тебе подтвердят, что никакой измены не было.

— Это к Насте что ли? — сужает глаза, подозрительно стреляя в меня взглядом. — К ней я не поеду.

— Поедешь. Меня не устраивает тот факт, что моя собственная жена мне не доверяет.

— Ну, знаешь… Думаю, у меня есть повод сомневаться в твоей верности.

— Вот поэтому ты сейчас одеваешься, и мы едем выяснять, так ли это на самом деле.

Смотрим друг на друга, часто дыша. Я зол, и не скрываю этого. Меня до жути бесит, что она до сих пор во мне сомневается. И пора бы поставить во всей этой хрени жирную точку.

— Ну хорошо. Поехали. — психует она, тоже начав одеваться. — Но если окажется, что ты все-таки мне изменял… Разводу быть.

— По рукам. — злись еще сильнее. — Если ты так сомневаешься во мне, нах был вообще сходиться?

— Я сейчас тоже об этом задумалась.

Сжимаю руки в кулаки, желая что-нибудь сломать. И черт меня дернул, жениться на этой дуре. Теперь только всю жизнь терпеть ее истерики и недоверие.

— Одевайся. — кидаю и выхожу из комнаты, иначе я ее убью.

Через двадцать минут она появляется в прихожей, где все это время я пытался немного успокоиться. Молча обуваемся и выходим из квартиры. Машину я оставил на стоянке через дорогу. Вчера в нашем дворе не было ни одного свободного места.

Крис бежит впереди меня, размахивая руками. Злиться. Уже предчувствую, как буду ликовать, когда моя стервочка наконец-то поймет, что ошибалась. Для нее это будет полезно, и крайне поучительно.

Поворачиваю голову и вижу, что на нас со всей скорости мчится машина. Успеваю подумать лишь о том, чтобы защитить Кристину. Толкаю ее в спину, краем глаза видя, как она падает на тротуар. А потом…

Удар…

Жуткая боль по телу…

Визг тормозов…

И темнота…

Кристина

Пытаюсь держать себя в руках, но это очень трудно, когда ты здесь, а твой муж находится по другую сторону двери, где врачи пытаются ему помочь. Люди в белых халатах носятся туда-сюда, не объясняя мне, что происходит. Я тут уже больше часа и до сих пор не знаю, что с Витей.

Мне страшно…

Очень страшно..

Он спас меня, оттолкнув от машины, что с бешеной скоростью мчалась в нашу сторону. Я даже не успела ничего понять. Когда пришла в себя, иномарка отдалялась от нас все с той же бешеной скоростью, а мой любимый лежал на земле.

Весь в крови…

И не шевелился..

Только представив это, меня снова начинает трясти. Кто бы это ни сделал, он очень пожалеет об этом. Но сейчас главное, чтобы с моим мужчиной все было хорошо. Уже в который раз порываюсь ворваться в палату, где он сейчас лежит. Я должна быть рядом с ним.

Должна его увидеть.

— Боже, пожалуйста, я молю тебя, помоги ему. Я не смогу без него жить.

Смотрю в потолок, проговаривая это раз за разом. Слезы текут по щекам. Их не остановить. Я готова на все, лишь бы с ним все было хорошо. Он мне нужен.

Так нужен.

Если с ним что-то случится…

Даже думать об этом не хочу, но…

Я не прощу себе, что закатила эту чертову истерику. Я являюсь виной тому, что он здесь. Только я одна. Если бы не стала истерить по поводу этой чертовой фотографии… Да гори она огнем… Мы бы не поругались. Любимый не стал бы настаивать на этой чертовой поездке..

Были бы дома…

Вместе…

Какая же я дура.

— Витечка, родной мой, любимый… — плачу, падая на колени возле двери в палату. — Прошу тебя, только не бросай меня. Я больше никогда… Слышишь? Никогда не вспомню эту историю…. Прости меня…

Зарываю лицом в ладони и рыдаю. В голос. Еле сдерживая крики, которые рвутся наружу.

— Доченька, родная, вставай. — слышу мамин голос и поднимаю голову.

Мои родители приехали. Обнимаю маму, прижимаясь в ней и вдыхая родной запах.

— Мама… Мам… Он там… Я не знаю… — сквозь слезы, пытаюсь что-то ей сказать, но выходит не очень хорошо. Мой язык меня не слушает. А болезненный ком сжимает горло, не позволяя выдавить хоть одно нормальное слово.

— Мне не говорят, что с ним…

— Все будет хорошо. — мамулечка прижимает меня к себе и гладит по волосам. — Все будет хорошо.

Садимся с ней на диванчик, папа приносит воды и заставляет меня попить. Жадно глотаю и пытаюсь успокоиться.

— Это я виновата… Мама, это я виновата.

— Не говори так. — мама трясет меня за плечи. — Тут нет твоей вины. Папа узнает, кто это сделал. Мы найдем этого урода и накажем. А ты должна сейчас быть сильной, доченька. И не вини себя. Ты ни при чем.

Киваю головой, что поняла, и смотрю на отца, желая услышать подтверждение ее слов.

— Его уже ищут, родная. — говорит папа, кладя руку на мою голову и ласково поглаживая.

Через несколько минут появляются Соколовские. Лицо тети Карины все бледное, да и выглядит она совсем плохо. Дядя Артем немногим лучше, но тоже видно, что он сильно переживает.

Обнимаю их, снова начиная плакать. Теперь уже я пытаюсь успокоить свою свекровь. вселить в нее надежду, что все будет хорошо. Выходит у меня не очень убедительно.

Я сама боюсь…

Все сидим в ожидании того, когда подойдет доктор. Свёкор уже пытался хоть что-то узнать, но его попросили подождать. Состояние моего мужа критическое, это все, что нам сообщила медсестра. И от ее слов лучше совсем не стало. Теперь мне страшнее намного больше.

Я боюсь того, что больше его не увижу..

Не скажу то, что давно должна была сказать…

Как люблю его…

Обхватываю себя руками, тихонько покачиваясь и пытаясь успокоиться. Я должна быть сильной. Нельзя думать о плохом. Он выживет. Обязательно выживет. Хотя бы из вредности, чтобы потом всю жизнь доводить меня до бешенства. И я буду беситься, и буду его любить. Таким, какой он есть.

Боже, ну, пожалуйста…

Наконец-то к нам подходит врач. Все, как по щелчку подскакиваем со своих мест, ожидая вердикта. Мое сердце, кажется, перестает биться. И я забываю, как дышать. До боли впиваюсь ногтями в ладонь и смотрю на доктора.

— Критический момент позади. Жить будет. Была сильная потеря крови, но сделали переливание. Сломаны пару ребер. Сотрясение мозга. — он все говорит и говорит, но я уже не слушаю.

БУДЕТ ЖИТЬ.

МОЙ ЛЮБИМЫЙ БУДЕТ ЖИТЬ.

Выдыхаю и кидаюсь обнимать маму. Слезы снова застилают глаза, но в этот раз это слезы радости.

— А можно к нему? — тихо спрашиваю, с надеждой смотря на врача.

— Ваш муж еще не пришел в себя. Я могу пропустить кого-нибудь одного, но ненадолго. Пару минут максимум.

— Я… — выступаю вперед. — Я пойду. Можно? — это уже спрашиваю у тети Карины, потому что знаю, что она сейчас тоже хочет быть ближе к сыну.

Свекровь утвердительно кивает. Целую ее в щеку и бегу в палату.

Тихо открываю дверь и прохожу внутрь. Пахнет лекарствами. Делаю несколько шагов вперед, не сводя глаз с лежачего мужа. Жив. Его грудь равномерно поднимается и опускается. Дышит. Выдыхаю с улыбкой, сдерживая слезы.