Натали Рамон - Ах, Мишель, Мишель!..

Но и назавтра Мишель не вернулся, и послезавтра… Мадо нянчилась с девочками и со мной. Конечно, в этом было что-то противоестественное, но рядом с ней я чувствовала себя гораздо увереннее.

Голосом, фигурой, движениями, возрастом пожилой полицейский очень напоминал отца Мишеля, но в отличие от старшего Сарди был гораздо добродушнее и болтливее.

— Эко вас, мсье! Сейчас, сейчас, я вас вытащу! — Он с кряхтеньем извлек лобовое стекло. К дверям в узкой яме было не подобраться. — Ишь ты, а работают, оказывается, эти подушечки безопасности. Не зря придумали! Вот, и ремешочек пригодился! Вы молодец, мсье! Правильно, нечего пижонить без ремешка! Ну и угораздило вас! На всю трассу единственный овраг! На метр бы в сторону — и ровная дорожка. Ничего, ничего, мсье! Что, голова кружится? Это сколько ж вы вверх тормашками-то прокуковали? Обопритесь, обопритесь на меня, мсье. Первый раз в жизни такую картинку вижу! Чтоб авто точнехонько вписалось в яму вверх колесами! Понятно, двери-то и не открываются. Как специально ямка размера вашего «BMW»! Да вы просто каскадер, мсье! Жалко, лобового, конечно, а иначе вас не достать. А так машинка-то ваша вся целехонькая. Должно быть, молится за вас кто-то, мсье! Усердно молится!

Мишель сдавил лоб ладонями. От болтовни полицейского голова просто трещала. А из машины опять донесся вопль мобильного. Должно быть, выпал при перевороте из кармана.

— Мой телефон, офицер, — с трудом проговорил он, показывая рукой в сторону машины. — Телефон.

— Да леший с ним, мсье! Ну не лезть же вам за ним обратно? Как вы себя чувствуете? Можете идти?

— Могу. Где мы, офицер?

Старик произнес какое-то ничего не значащее для Мишеля название и представился:

— Сержант полиции Селестен Гришо.

Мишель вздрогнул от резанувшего слух имени сына. Нет, точно, мистика какая-то! Странная собака, теперь имя сына…

— А где собака? — спросил он. — Рыжая, большая такая.

— Наша шлюшка Жюльет? — ухмыльнулся сержант.

Еще не легче! Собака носит имя его дочери, да к тому же в сочетании со словом «шлюха»…

— Она теперь в моей машине греется. Это вы ей спасибо скажите, мсье, если б не эта сучка, вы бы еще неизвестно сколько висели в яме…

— Шутите, офицер? Я же именно из-за нее влетел в аварию!

И Мишель рассказал, как собака вдруг оказалась впереди, в пятидесяти метрах от его машины, как он сигналил, но она не реагировала, и ему пришлось резко свернуть, чтобы не сбить ее.

— А вы добрый человек, мсье. Пожалели животное. Только, должно быть, гнали с превышенной скоростью? Точно? Полсотни метров для торможения достаточно. Ладно, сынок. — Старик по-свойски похлопал Мишеля по плечу. — Вспоминать не будем. Главное, ноги-руки целы. Поехали, отвезу вас в гостиницу. Не ждать же вам аварийку на холоде.

Рыжая собака занимала все заднее сиденье, чувствуя себя там как дома. Мишель устроился рядом с сержантом.

— По какой нужде в наших краях? — спросил тот. — Вы так вроде столичный житель?

— Может, я угонщик? — хмыкнул Мишель. — Вы ведь до сих пор не проверили мои документы.

— Бросьте, мсье. Поживите с мое, никакие бумаги не потребуются. Я и так вижу, мсье, что вы, должно быть, человек хоть и молодой, но солидный, адвокат там или…

— Вы угадали, офицер. Правда, угадали. Я — адвокат.

— Ну! Что я говорил? И еще что я вижу, так это то, что у вас большие неприятности, от которых вы и удирали. Либо конкурент или там клиент подставил, либо — семейное.

Мишель вздохнул, но не удивился. Старые полицейские, если не спились, то очень прозорливы. Как его отец.

— Кофе хотите? Термос большой. Мне моя на всю ночь наготовила. Бери, бери, околел небось, сынок, кверху ногами висевши? Горячий? Ну вот. А вы стеснялись, мсье.

Было забавно, как старик обращается к нему, то «мсье», то «сынок» и на «ты». Хотя в общем-то отчасти приятно. Симпатичный старикан, хоть болтлив не в меру.

— Отличный кофе, офицер! Спасибо. Знаете, мой отец тоже полицейский. Мне нравится, когда вы говорите мне «сынок». А вообще-то я Мишель Сарди.

— Отец-то жив?

— Жив. Спасибо.

— Так чего у тебя дома-то стряслось? Жена загуляла? Или сам? Неужели с любовницей застукала?

— Хуже. Длинная история.

— Что ж хуже-то? Ребенок, что ль, не твой?

— Да нет, все мои. И сын, ваш, кстати, тезка. И три дочки.

— Три? Ну, ты молодец, сынок. В школу ходят?

— Сын скоро закончит, шестнадцатый год пошел. А девчонки только родились. Две недели назад. Тройня.

— Лихо! — Старый сержант присвистнул от восхищения и хлопнул себя по колену. — Ну и дела! Так в чем проблемы?

— Проблемы? — И Мишель выложил старику все.

Сбивчиво, торопливо. Все-все. Про Полин, Эдит и Мадлен. Правда, умолчал про кнут и блондинку. Старик слушал молча.

— В понедельник я начну бракоразводный процесс. Я не допущу, чтобы она воспитала моих дочерей такими же вероломными, корыстными и аморальными! Я сам займусь их воспитанием! Она уйдет от меня голая! С той же коробкой посуды, с которой я ее взял!

— С коробкой посуды, говоришь? — Старый полицейский крякнул и притормозил, съезжая с обочины. — А теперь послушай меня, приятель. Я вот не пойму одного: либо ты так шарахнулся головой, невзирая на всякие там подушки безопасности, либо законченный мерзавец!

— Что?

— Тихо, тихо, мсье. Ты же сам всем трем бабам морочил голову! Так какого рожна теперь обижаешься?

— Вы не имеете права читать мне нотации!

— Нотации? Да будь моя воля, я бы давил таких, как ты! Сиди мирно и слушай! У меня все-таки, — сержант похлопал себя по боку, — оружие, приятель. Стрельну — и все дела.

— Вы не посмеете!

— А кто видит? Жюльетка не проболтается. А мне поверят: действовал в целях самозащиты. Кто ж тебя знает, может, ты пытался задушить меня и угнать служебную машину?

— Вы — сумасшедший…

Никогда в жизни Мишелю не было так страшно. Даже когда он очнулся в перевернутой машине.

— Я отец, ты — тоже. Неужели в твою дурацкую башку никогда не приходило, что кто-то точно так же, как и ты, поведет себя с твоими девками? Будет трахать за обещание жениться или бегать по чужим кроватям, когда женится?

— Не верю, что кроме жены у вас не было других женщин!

— Были, — согласился старик. — Пока не родилась дочка. Она еще с локоть была, а я уже был готов убить любого, кто ее обидит! Выходи из машины.

— Вы не бросите меня на дороге!

— Брошу, мсье. Прогуляйтесь по холодку, проветрите голову. До деревни пятьсот метров. Вон. — Он показал рукой. — Огоньки. Сами найдете гостиницу. А я вас не повезу. Противно.