Судья (СИ) - Райли Алекса

Я отталкиваюсь от края стола и вместо того, чтобы подойти поближе, обхожу его с другой стороны и сажусь. Расстегиваю ремень и просовываю руки в брюки, откидываясь назад и поглаживая член.

— Не смей опускать ноги. Я хочу видеть тебя, пока кончаю.

Подношу ладонь ко рту и провожу по ней языком, прежде чем обернуть ее вокруг своей длины и начать резко и быстро дрочить. Я чувствую на лбу капельки пота и свободной рукой хватаюсь за подлокотник кресла, чтобы не вскочить и не подбежать к ней.

— Боже, — выдыхает она, ее глаза широко распахнуты шока и возбуждения.

Рука горит, когда я дрочу все быстрее. Ее губы блестят, когда она видит, как я дрочу перед ней, и капля прозрачного сока из ее киски стекает вниз по ее заднице.

— Блядь! — рявкаю я, кончая себе на руку и создавая гребаный беспорядок. Я не отвожу от нее взгляда, преодолевая боль и удовольствие от своего возбуждения и потребности в ней.

Мое сердце выпрыгивает из груди, голова кружится, но я отпускаю член и пытаюсь отдышаться.

— Господи, — шепчет она, и я вижу, что ее глаза распахнуты еще шире, чем раньше.

Я хватаю со стола несколько салфеток и вытираюсь, не сводя с нее глаз.

— Опусти свои гребаные ноги, — рычу я, злясь на себя и на нее за то, что у нее между бедер такое сокровище.

Она колеблется, прежде чем опустить платье и сжать ноги вместе. Думаю, именно тогда она понимает, что не пыталась прикрыться, пока я дрочил, а поднимала подол все выше и выше с каждым поглаживанием.

— Теперь, — говорю я, убирая член в брюки — все это вообще не принесло облегчения. — Давай обсудим условия твоего пребывания у меня.

Нора

Я сжимаю бедра, пытаясь услышать, что он говорит, но могу сосредоточиться только на пульсации между ног. Это самая сладкая боль, которую я когда-либо испытывала. Мне так хочется прикоснуться к себе, но я сопротивляюсь.

— Ты слушаешь меня, котенок? — Резкие слова Смита возвращают меня в реальность.

Облизываю пересохшие от тяжелого дыхания губы. У него суровое выражение лица, и он сосредоточен. Проблеск удовольствия, которое я заметила на его лице, когда он кончал, исчез. Это было самое сексуальное, что я когда-либо видела, и я хочу увидеть это снова. Я хочу заставить его сделать это снова, чтобы он делал это, глядя на меня.

Я киваю, чтобы он знал, что я слушаю, но на самом деле мой разум пытается осмыслить последний час моей жизни. Что, черт возьми, происходит?

— Я так не думаю. — Он встает и смотрит на меня сверху вниз. — Оставайся тут, — приказывает он и выходит из кабинета. Я оборачиваюсь, когда слышу, как хлопает дверь, но и без этого уже знаю, что он ушел. Сила, которая окружает его, покидает кабинет вместе с ним.

Прежде чем успеваю подумать, что делаю, я скольжу рукой между бедер, нуждаясь в собственном освобождении. Я говорю себе, что должна это сделать, иначе не смогу сосредоточиться и нормально думать. Я и раньше пыталась трогать себя. Я думала о том, каково это, когда ко мне прикасается мальчик, но никогда не могла почувствовать это. Я даже не могла стать влажной, а теперь мои бедра покрыты желанием, показывая мне, что я хотела всего, что делал он.

Может быть, в этом и проблема. Я всегда думала о нежных ласках. Не о доминирующей силе, берущей то, что она хочет. Смит ничего у меня не брал. Он отошел от меня и наслаждался, пока я смотрела. Я думаю о том, что бы почувствовала, если бы обхватила его своей маленькой рукой или ртом, как он сказал в машине. Его грубые замечания застали меня врасплох. Все мое тело покалывало от его слов.

Я закрываю глаза и на этот раз думаю, что бы он делал, если бы взял мою руку и положил на свой член. Я представляю себе, как он хватает меня за запястье и ведет моей рукой вверх-вниз по члену. Его глубокий голос приказывает мне сделать это именно так, как он хочет.

Мои пальцы касаются влажного клитора, и все мое тело дергается от этого легкого прикосновения. Я так готова к освобождению, что задыхаюсь от стона, отчаянно пытаясь сохранить тишину. Мысленно представляю, как он хватает меня за мокрые волосы и толкает вперед. Представляю его руку на моем подбородке, как он заставляет мой рот широко раскрыться, когда толкается внутрь, и я чувствую его вкус.

Кончаю, когда фантазия разыгрывается, и я сильнее зажмуриваю глаза. Когда мой первый оргазм прокатывается по телу, я в шоке. Это не похоже ни на что в этом мире, и это захватывает меня.

Что-то защелкивается вокруг моей лодыжки, и волна тепла мгновенно отступает. Мои глаза распахиваются, и я вижу перед собой Смита. Его взгляд устремлен мне между ног, когда я вытаскиваю пальцы из своей киски. Я не слышала, как он вернулся, и не могу поверить, что сделала это у него в кабинете. Я потеряла контроль.

Он хватает меня за запястье, останавливая, и смотрит на мои блестящие от влаги пальцы. Я замираю.

Как я могу продолжать попадаться в таких ситуациях? Будто хочу, чтобы меня поймали. Я знала, что он придет в спортзал раньше всех остальных. Знала, что он в любой момент вернется в кабинет, но все равно подошла к черте. Черт, думаю, я, возможно, перешла ее. Может быть, в восемнадцать лет мне действительно нужен опекун, чтобы присматривать за мной. Я либо слишком наивна, либо слишком раскована — у меня нет золотой середины.

Он тянет мою руку к своему рту, и я подаюсь к нему. Смит обхватывает губами мои пальцы и сосет их. Я чувствую теплый, влажный жар его языка, когда он проводит им между пальцами. Его глаза закрываются, и низкий звук вибрацией исходит от него. Я издаю стон, наблюдая за ним, и так же быстро, как я заставила боль уйти, она появляется вновь. Мне нужно снова испытать оргазм. Только в этот раз я хочу это посасывание у себя между ног. Мой пульсирующий клитор дает о себе знать.

Смит открывает глаза и встречается со мной взглядом, когда я стону. Он выглядит таким рассерженным, что я дергаюсь назад, не зная, что еще делать. Отпускает мое запястье, и я откидываюсь на спинку кресла. Смит возвышается надо мной, потом наклоняется и опускает руки на подлокотники по обе стороны от меня.

— Ты напрашиваешься. — Я не отвечаю, потому что не уверена, прав он или нет. Он делает глубокий вдох, и, клянусь, мне кажется, что он вдыхает меня. — Тебе повезло, что я успел увидеть, как ты кончаешь, а то ты бы уже лежала у меня на столе.

У меня отвисает челюсть, и он отталкивается от кресла, направляясь к другой стороне стола. Как я могу хотеть уйти от него, если ненавижу расстояние, которое он только что установил между нами?

И тут я осознаю, что вокруг моей лодыжки что-то есть. Я смотрю вниз и вижу браслет, и это возвращает меня к реальности. Резко вскидываю голову и смотрю на него. На его лице легкая довольная ухмылка.

— Поскольку ты любишь бегать, я подумал, что маячок необходим. — Я хватаю его и тяну, но знаю, что его не снять. И все же продолжаю пытаться. — Прекрати, пока не поранилась.

Его слова звучат решительно, но я слышу в них нотку беспокойства. Я отпускаю браслет.

— Я не какой-нибудь преступник, — бросаю я ему, и он приподнимает бровь. Мы оба это знаем, но на мгновение я это забыла.

— Если не брать во внимание заявление, которое на тебя подал твой дядя. — Он постукивает по папке на столе.

Неужели он верит во всю ту ложь, которую говорит обо мне дядя? Так вот почему Смит ведет себя так со мной? Может быть, он думает, что я из тех девушек, кто делает это постоянно. Может быть, так оно и есть, но я этого еще не знаю. И все же, несмотря на растущий гнев, мне хочется оказаться в его объятиях. Интересно, будут ли его губы твердыми или мягкими при поцелуе? Я хочу знать, каково это, когда тебя целует кто-то вроде него.

— Он лжец, — говорю я, выпрямляясь в кресле и разглаживая платье.

— Как и большинство юристов. — Он пожимает плечами. Мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться. — Тем не менее, помимо всего прочего, тебя поймали на незаконном проникновении. Не говоря уже о том, что ты пропускаешь учебу. Насколько я понимаю, это требование, если ты хочешь, чтобы тебе досталось наследство.