Зависимость (СИ) - Додина Яна

– Девятнадцать, – и только спустя мгновение поняла, что ей, вообще-то, двадцать уже стукнуло месяц назад. Поэтому нелепо и спешно добавила: ­– Было. Сейчас уже двадцать.

Он искренне расмеялся. Получил горячий чай и, сделав глоток, самодовольно начал рассказывать новой подруге, которая готовила коктейли для других посетителей:

– Я продал “Опель”. Машинка старая, разваливающаяся, но, ты знаешь, перекупщик взял её с удовольствием. Может, на запчасти продаст. Впрочем, его дело. Этих денег мне вполне хватило, чтобы снять маленькую квартиру-студию в спальном районе нашего городка. Пока буду искать работу, проживу на эти деньги. А еще… я решил закодироваться.

– И поэтому пришел в бар, чтобы испытать судьбу и силу воли? – хитро прищурившись, съязвила девушка.

– Нет, – очевидно, восприняв все за чистую монету, отрезал он. – Я, вообще-то, благодарить тебя пришел. – сделал паузу, подождал, пока она вопросительно посмотрит на него, и продолжил: Не хочешь ли сходить со мной поужинать завтра? – вопрос прозвучал с огромной надеждой в голосе и одновременно с опаской.

– Но я… я работаю… – неуверенно попыталась отказать девочка, а внутри веселые человечки танцевали фокстрот.

Мужчина скорчил недовольную гримасу:

– Я же знаю, что ты не работаешь завтра, – заговорщицки улыбнулся, подмигнул и промолвил: – Не волнуйся, это просто ужин благодарности.

Каждая девушка знакома с этим чувством. Любая его испытывала и точно не спутает ни с чем: эмоции предвкушения первого свидания с человеком, к которому, кажется, что-то начинает зарождаться.

Так. Стоп. У них же не свидание. У них просто “ужин благодарности”. Встреча на “нейтральном уровне”.

Девушка подошла к зеркалу и взглянула на свое отражение. От легкого волнения, трепещущего двадцатилетнего сердца и немного учащенного дыхания пылали щеки, словно опаленные горячим солнцем. Густой румянец застилал бледную кожу лица так, что казалось, будто девушка чуточку перебрала с румянами.

“Во дела, – придирчиво начала рассматривать свою симпатичную мордашку, крутя головой. – Он же сразу увидит и поймет, насколько я волнуюсь. А волнение – показатель моего неравнодушия. Но ведь это полный бред! Этот странный мужик мне не нравится, почему я тогда красная, как спелый испанский помидор?”

Из коридора послышался вопль мачехи, как всегда чем-то недовольной. Девушка, естественно, знала, что раздражало жену отца – присутствие падчерицы в квартире. Этой женщине, словно сошедшей со страниц сказки о Золушке, была неприятна даже сама мысль того, что она вынуждена находиться с дочерью муженька не просто в одном доме – в одном городе. Порой девчонке казалось, что та готова подсыпать ей мышьяк в еду, дабы избавиться поскорее. Естественно, девушка понимала, что мачеха этого не сделает. Но лишь потому, что не очень уж и хотелось из-за какой-то “несносной девчонки” в тюрьме подыхать.

– Слышь! Ты че, совсем охренела? Какого черта ты делаешь дома?! Мы же с тобой по-человечески вроде договорились: ты здесь, когда меня нет. Уходишь, когда я еще сплю, возвращаешься, когда уже сплю!! Почему я должна приходить из магазина и видеть твои вонючие босоножки на пороге!! Отвечай! ­– проорала взбешенная женщина и, судя по грузным шагам, направилась в комнату неродной дочери.

Девушка тяжело вздохнула, чтобы не сорваться. Однажды она уже повышала голос на эту стерву – та рассекла ей бровь, запустив в падчерицу раскалённым черпаком, которым мгновение назад наливала себе суп. Да уж, нелегкая жизнь была у девочки: в неё постоянно чем-то швырялись…

Она схватила сумочку, ноутбук, косметичку и выбежала из комнаты:

– Уже ухожу, – тихонько пискнула и, проходя мимо женщины, постаралась как можно больше вжаться в стену, чтобы не дотронуться до неё.

– Когда ты уже съедешь отсюда! Жизни не даешь! – желчно бросила та вслед.

Застегивая босоножки, девушка глянула в глаза мачехе:

– Это и моя квартира тоже, – внезапно осмелев, сказала она. – Может, мне повезет быстрее – и ты съедешь отсюда раньше. Хотя бы ногами вперед! – и, опасаясь за свою жизнь, стремглав захлопнула за собой дверь с обратной стороны прежде, чем взбешенная мамаша осмыслила услышанное.

До встречи с мужчиной из бара оставалось еще три с лишним часа. Девушка не предполагала, что мачеха вернется так рано и поэтому даже не успела переодеться. Ресторан, в который позвал новый друг, являлся слишком приличным для того, чтобы заявиться туда в джинсовой юбке и футболке с надписью “not for you[4]». Решено было прогуляться по магазинам – может, удастся «выцепить» приличное платьишко на скидке.

Приодевшись фактически на последние карманные деньги, заработанные пару недель назад на продаже полевых цветов у метро, обновленная как внешне, так и внутренне (шопинг всегда благотворно влиял на девчонку), она решила прогуляться в парке. До встречи оставался час.

Присев на ближайшую лавочку, девушка открыла ноутбук в надежде найти еще какие-нибудь возможности подработки для студентов. Оставалось чуть меньше двух месяцев до начала учебы. Нужно было срочно что-то предпринимать с переездом, иначе мачеха просто со свету живет. Девушка не знала, что та сделала с отцом, настолько он был подвержен её влиянию. В папе дочь уже не узнавала того самого заботливого, доброго и образцового родителя – уже несколько лет девушка лицезрела склочного, агрессивного, нервного мужчину, который во всем потакал новой жене, моложе его на десять лет...

На сайте университета уже разместили расписание на следующий семестр. “Не рановато ли?” – пронеслось в голове у девушки. Она заглянула в расписание, мысленно прикидывая, сможет ли подрабатывать в баре во время учебы – испытательный срок удалось пройти успешно и теперь ей предлагали работать больше часов в неделю с увеличением зарплаты. Но с учебой было тяжело что-то планировать… Бросив взгляд на время в правом верхнем углу экрана, девушка поняла, что до встречи осталось всего пятнадцать минут. Она второпях пролистала расписание и вдруг заметила, что ее факультет в поисках преподавателя-практика по спецкурсу “Финансовый анализ”. “По-моему, мой новый знакомый как-то упомянул, что имеет финансовое образование и много лет работал биржевым брокером. Может, эта вакансия будет ему интересна? Не престижный банк, конечно, но… на безрыбье, как говорится…”

Девушка захлопнула ноутбук, положила его в сумку и вприпрыжку побежала в ресторан в предвкушении встречи и вкусного ужина. Только сейчас поняла, насколько голодна.

– Смешная ты, однако! Какой из меня преподаватель финансов, если я сам, по сути, финансово безграмотен? – рассмеялся он, удивленный ее предложением.

Девушка растерянно посмотрела на собеседника, намазывая томатное масло на ржаную горячую булочку. Увидев в её глазах замешательство, мужчина продолжил:

– Я – биржевой брокер. Бывший... Только годовой бонус у меня мог составлять несколько миллионов долларов чистыми. Не забывай, милая, только бонус – я уже молчу о зарплате, комиссиях с трейдов и разного рода... кхм... – он помедлил на мгновение, задумавшись, стоит ли произносить следующую фразу. – и разного рода черных заработках. Не преувеличу, если скажу, что был безмерно богат.

Девушка чуть не поперхнулась ароматной выпечкой. Ей и не снились такие деньги... Разве это возможно – получать столько и в итоге остаться ни с чем?

– Я не понимаю, – робко заговорила она, – ей-богу, не могу понять, куда девались все твои заработанные деньги...

– Логичный вопрос, – он отпил воды и продолжил. – Я всегда жил так, как будто никогда не умру. А сейчас рискую умереть, словно и не жил никогда. В наших кругах многие считали, что такие премии, бонусы, огромные зарплаты – навсегда. Только единицы экономили, копили, подходили к тратам с умом. Большинство же, включая меня, жили на широкую ногу, особо не волнуясь о том, что будет дальше. Мы чувствовали себя королями мира, порою даже властителями судеб. Моя бывшая невеста через выходные летала в Милан на шопинг. Среди недели мы с ней могли сорваться в Монако или Ниццу на пару дней. Просто для того, чтобы потусоваться, обстановку сменить, в любимых ресторанчиках поужинать. Я спускал огромные деньги на развлечения, подарки любимой и друзьям, и никогда себе ни в чем не отказывал. Но как только всё это резко оборвалось, как только меня вышвырнули на улицу, самые близкие отвернулись от меня. Ведь я стал беден, – он глухо и горько рассмеялся. Затем многозначительно посмотрел в глаза новой подруге и продолжил изливать душу. — Но только знаешь, в чем загвоздка? Жаль, что жизнь резко может измениться, а люди-то не меняются. Мои прежние привычки остались теми же. Ведь к хорошему быстро привыкаешь. И я никак не мог отвыкнуть от того, что не в состоянии больше позволить себе 10-летний «Macallan 1939[5]”, не могу сорваться на Лазурный берег,  когда одолевает хандра, и больше у меня нет денег на регулярные занятия гольфом с тренером… А ты представить себе не можешь, милая, – произнес он почти со слезами на глазах, – как даже сейчас я хочу заказать здесь бутылку самого дорогого вина, чтобы впечатлить тебя и... себя самого. – с этими словами мужчина потянулся к винной карте и стал придирчиво изучать представленные в меню напитки. Сомелье заметил заинтересованного клиента, подошел к нему и заискивающе произнес: